Евгений Кукаркин - Убийца нужен всем Страница 4

- Кто командир? - пророкотал его голос на русском с весьма естественным кавказским акцентом.

- Я.

- Ты русский? Вот чудеса. Мне говорили, я не верил...

- А ты кто?

- Зураб, друзья меня еще зовут Дракон.

- Это не тот ли Дракон, - выступил один из моих ребят, - который расстрелял половину беззащитных жителей деревни Ортеле?

Глаза Зураба сузились до щелочек и в них появился блеск.

- Ты что, меня осуждаешь, да? Да я всю эту грузинскую мразь готов разорвать. Бил, этих свиней и буду бить. А тебе советую заткнуться и не лезть не в свое дело.

- Уж больно ты грозен, как я погляжу...,- насмешливо говорит парень.

Зураб срывает автомат с плеча, парень вскакивает и хватает оружие, прислоненное к стенке. Теперь они стоят, готовые нажать на курок. Я выгребаю ложкой последнюю фасоль из банки и спокойно командую.

- Отставить. Убрать оружие.

Они неуверенно поворачивают головы и смотрят на меня.

- Вам не понятно? - вдруг взрываюсь я и выдергиваю левой рукой пистолет.

Грохот выстрела наполняет комнату, с потолка над Зурабом сыпется облако известковой пыли. Слышен топот шагов и в двери комнаты врывается еще двое бойцов отряда. Ошеломленные вояки медленно закидывают автоматы за плечо.

- Вот так лучше. Зачем к нам пришел, Зураб?

- Меня прислали в твой отряд, командир.

- Что же, беру, но с условием, еще раз поднимешь оружие на своихпристрелю. А сейчас убирайся из комнаты.

Зло стрельнув глазами, Зураб ушел.

Война в Абхазии это развлечение голодных мужчин. Бои идут только в трех точках страны, на основных транспортных магистралях, остальные... развлекаются. Развлекаются и мои ребята, занимаясь грабежом или насилием, вылавливая на той и на этой стороне молодых грузинок или женщин другой национальности. Грузинские бойцы тоже не остаются в накладе и занимаются тем же. В целом, мы не нарушаем паритет невидимой границы и даже постреливаем друг в друга, когда кто то по неосторожности нарывается на посты и дозоры.

Но однажды наступил настоящий бой.

- Лейтенант, - ко мне в землянку врывается сержант, - там этот..., Зураб, подговорил некоторых ребят и ушел с ними в тыл к грузинам.

- Бежал?

- Нет. Говорит, что идет этим грузинским говнюкам промыть мозги.

- Почему наши посты ничего не сообщили?

- Они ему... симпатизируют...

Мне остается только выругаться матом.

- Много ушло с ним ребят?

- Только пять человек.

- Сейчас наверняка начнется веселая жизнь. Усиль посты.

События не заставили себя ждать. Днем на той стороне разразилась стрельба, слышны взрывы гранат и вскоре к небу поднялись огромные столбы дыма. Мы залезли в окопы. Стрельба приближалась к нам и вскоре на наши окопы навалились сводные отряды Хедриони. Похоже ребята озверели и настойчиво шли в атаку на наши пулеметы и автоматы. Среди лесистых склонов вспыхнула кровавая свалка. На наш окоп двигалось несколько фигур, при этом они ловко использовали неровности поверхности, пни и поваленные деревья.

- Спецназ, мать их, - орет сержант.

Он вырывает две лимонки и запускает их в гущу пней. Я стараюсь поймать гибкие фигуры в прицел и стреляю. Из-за дерева вылетает граната и стукнувшись в бруствер застывает, не успев перекатиться в окоп.

- Ложись.

Взрыв не заставил себя ждать. Сыпется песок и камни. Высовываю из окопа автомат и не глядя нажимаю на курок. Очередь откидывает, подбегающего человека в камуфляже и он катится по склону до первого пенька.

- Лейтенант. Где лейтенант?

По окопам бежит солдат.

- Я здесь.

- Там, - он запыхался и делает глотательное движение, - там... Зураб пришел с ребятами, привел с собой еще человек 15.

- Оставайся здесь. Помоги ребятам.

Я срываюсь и бегу по окопам в сторону интенсивной перестрелки.

Стрельба почти окончилась. Зураб и пять молодых ребят скалят зубы среди бойцов отряда, которые окружили полянку. 15 несчастных молодых женщин сидят на траве и, сжавшись в комочки, угрюмо смотрят в землю.

- Зураб, подойди сюда, - командую я.

На поляне наступила тишина.

- А чего. Что- нибудь не так, командир?

- Не так.

Он подходит, зло прищурив глазки.

- Почему ты ушел без разрешения?

- Я ушел бить эту сволочь, а не отсиживаться здесь, в окопах. Ты русский, тебе не понять нас абхазов, когда месть требует крови ненавистных врагов, ее надо добывать.

- Я русский, но я пришел бороться за свободу Абхазии, чтобы ее не подавляли более сильные соседи. А насчет крови, ты врешь. Посмотри кого привел? Женщин? Это твои враги?

- Мои враги там... мертвые, а это трофей.

- Ты ничего не понял, Зураб. Ты нарушил первую заповедь бойца, не подчинился своему командиру. Придется тебя за непослушание арестовать...

- Меня? Попробуй...

Я подхожу к нему и вдруг с разворота всаживаю свой бронированный кулак протеза в скулу. Бородача подбросило в воздухи он отлетев от меня метра на три, ударяется головой о пень. Все ошеломлены,

- Разоружить его, скрутить руки... А вас, - я ткнул пальцем в пятерых солдат, ходившим с Зурабом, - а вас, голубчики, замечу еще в чем то пристрелю.

На поляне тишина. Никто не шевелиться.

- Вы что, мать вашу, глухие. Сержант, исполняйте приказание. Остальные, вон от сюда.

Все медленно расходятся. Сержант с двумя бойцами скручивает Зураба.

- А с этими что делать? - спрашивает он, ткнув в сторону женщин.

- Пусть катятся к чертовой матери, куда угодно.

- Эй вы, - орет сержант женщинам, - вставайте и идите вон туда, к дороге, там машины подберут вас до города.

Несчастные вяло поднимаются и направляются к тропинке. Только одна, стянув в кулак рваное платье, подходит ко мне.

- Здравствуй, Юрка.

По измазанному грязью и кровью лицу текут слезы.

- Люська? Ты здесь?

- Там... моего нового оператора Колю... этот, бородатый... убил. Камеру расстрелял...

Я подхожу к ней и прижимаю ее голову к груди. Она трясется всем телом, дав волю плачу.

- Как он вас схватил?

- А так... В лагерь беженцев ворвался и устроил резню. Мы там как раз репортаж делали. Первых 15 женщин отобрал и, прикрываясь ими как щитом, ушел обратно.

- Тебя били?

- Дали пару раз, для послушания. Когда Колю убили, мне уже было все равно.

- Пошли ко мне.

Я веду ее к себе в штабной домик.

Люську накормили, приодели в военное обмундирование и уложили спать.

На следующее утро ко мне прибежал расстроенный сержант.

- Лейтенант, Зураб бежал.

- Как бежал?

- Так. Друзья помогли. Часовой был снаружи домика, а его друзья орудовали сзади. Выломали окно и он... ушел.

- Кто-нибудь тоже ушел с ним?

- Нет, все на месте. Зураб записку вам оставил.

Сержант протягивает мне клочок бумаги. Корявыми буквами на ней были выведены слова: " Мы еще встретимся, лейтенант."

- Составь донесение в штаб, - приказываю сержанту, - о дезертирстве Зураба и опишите его кровавые похождения среди мирных жителей.

- Хорошо, лейтенант. Там еще...

Сержант мнется.

- Да говори же...

- Тех женщин, которых вы отпустили, все равно поймали и изнасиловали. Они до дороги не дошли...

- Где они сейчас?

- Часть их я нашел и затолкал в транспорт. Наверно сейчас уже в городе. Остальные где то...

- Какая дурная война. За все время, что я здесь, серьезная стычка была только вчера...

- Лейтенант, вы сейчас бы думали не о стычке, а о себе. Не было бы дальше худо...

- Свои прирежут?

- К этому все и идет.

- Не будем опережать события. Давай сержант, составляй донесение, а я пройдусь по постам.

Люська проснулась и ковырялась ножом в банке с фасолью.

- Юрка, что мне делать дальше?

- Тебе здесь оставаться нельзя. Поезжай в Поти. Туда приходят наши суда, на каком-нибудь доплывешь до России.

- У меня нет документов... Ничего... Мне даже не поверят, что я репортер...

- Я тебе выдам справку с печатью.

Она кивает головой.

- Ты меня не оставишь на денек?

- Нет. Здесь очень опасно. Через два часа мы с тобой распрощаемся.

Я несу Люськин вещмешок. Она плетется за мной по тропинке.

- Скоро дорога?

- Скоро.

- Лучше бы оставил меня. Я бы пока репортаж на бумаге составила...

- Тихо... Заткнись...

Я скидываю мешок и сдергиваю автомат с другого плеча. Тихонечко снимаю с предохранитель. Люське машу рукой. Она послушно валится в траву. По кошачьи прохожу по тропке до большого дерева. Где то впереди зашелестела листва.

- Эй, кто там?

В ответ ударили автоматы. Я скачу за дерево и сорвав лимонку с пояса, забрасываю ее в кусты. Грохочет взрыв. Теперь я стреляю в сторону засады. Слышен треск сучков, кто то убегал.

На кустах лежит окровавленная фигура бойца из моего взвода. Я рванул его за ворот.

- Кто был второй?

- М... м... м..., - мычит он.

- Я тебя запомнил. Ты ходил с Зурабом в Грузию за женщинами. Помнишь наш уговор, ты должен умереть.

- Не... надо... Это все... Зураб... Он ранен... ушел...

Осколок гранаты попал ему в живот, прямо под бронежилет. Более мелкие осколки - изуродовали лицо.