Константин Станюкович - Событие Страница 4

И скоро они пошли в столовую пить чай.

VII

Когда Лина подала мужу стакан, она сказала:

- Ну, разумеется, твой отец будет недоволен...

- Еще бы!

- Ты извини, Вики. Он просто обозленный, бессердечный циник... Какой он отец!.. Разве ты ему близок? Только иронизирует и хихикает раз в неделю, когда обедает. Он ведь воображает, что только он умен и все понимает... Наверное, скажет мне какую-нибудь гадость.

- Тебе-то за что?

- За то, что вообразит, будто ты из-за меня переменяешь службу...

- Нет, Лина... Он знает меня. И сделает мне настоящий бенефис...

- Не обращай внимания. Точно не знаешь своего родителя... На старости юбочник... Бегает за всякой... Воображает, что может иметь успех... Один срам... И еще смеет читать тебе нотации.

- Промотал состояние; в шестьдесят лет ни положения, ни средств. По уши "в долгах и проблематические заработки. Легкомысленный и беспутный человек! - не без снисходительного сожаления проговорил Варенцов.

- Но, Вики... Ты не волнуйся и не спорь с ним, если он устроит тебе бенефис. Он - все-таки отец. Не раздражай его. А я куплю к обеду хорошего красного вина. Он и отойдет...

- Разумеется, спорить с ним не буду... Бесполезно...

И прибавил:

- Недурное вино можно иметь и за рубль, Лина.

Лина нашла, что за рубль отличное, и спросила:

- Верно, твой отец еще не вернулся?

- Шатается где-нибудь за границей.

- На какие же это деньги?

- Какой-нибудь учебник продал и, конечно, за бесценок... Но, кажется, получил тысячу. А вернется - без гроша.

- Ты, Вики, предложи ему... немного денег... Это его тронет... Так, рублей пятьдесят...

- Не возьмет. И без меня вывернется... Точно не знаешь фатера, Лина. Верно, мы скоро его увидим и, конечно, в модном сьюте{252}, - с улыбкой проговорил Варенцов.

- И опять поселится в какой-нибудь меблированной комнате... Несчастный!

- Да, Лина... А ведь мог бы быть попечителем округа... Во всяком случае, получал бы три тысячи пенсии, если бы не легкомыслие - этот эффектный выход из университета!.. И сам виноват. Сам! - сентенциозно, с серьезным видом прибавил Варенцов и словно бы аккуратно занумеровал свою беспристрастную, вполне законную резолюцию, приканчивая ею дело о беспутном отце, ех-профессоре* Николае Петровиче.

______________

* Бывшем (лат.).

Лина еще строже подтвердила:

- Конечно, сам виноват.

И о беспутном отце больше не говорили.

Варенцов, единственный сын, когда-то очень любимый отцом, все-таки испытывал чувство смущения и трусости при мысли о встрече с "фатером", которого высокомерно считал легкомысленным, а себя - необыкновенно последовательным и основательным человеком.

Но эти неприятные ощущения скоро прошли. Лина снова заговорила о дальнейших предположениях будущего устройства. И снова перечисляла все, что следовало бы купить, без чего нельзя обойтись и что можно пока не покупать.

- Как думаешь, милый? - спрашивала Лина.

Противоречий почти не было. Вики был в щедром настроении, и Лина старалась им воспользоваться.

- Пойдем-ка, Вики, и запишем, что нужно купить...

Супруги пошли в "уголок".

Лина распустила свои роскошные волосы, присела к письменному столику и стала набрасывать примерную смету расходов.

Варенцов ходил по комнате и по временам останавливался перед Линой я спрашивал:

- Ну, сколько, Лина?

- Подожди, милый... Подожди...

Когда Лина подвела итог, он так превысил цифру предположенного займа, что Лина не хотела показать этой цифры мужу и должна была уменьшить цены на многие предметы.

Но все-таки тысячи рублей мало.

И Лина озабоченно проговорила:

- Придется многого не покупать или покупать дрянь... А по-моему, порядочные вещи выгоднее. Не правда ли, Вики?..

- Конечно...

- Так я многое исключу... Кабинет тебе необходим... Гостиную переменим... "Гнездышко" оставим, как оно теперь... Белье себе, два платья и капот - не сделаю... Только одно простенькое. И в этом капоте похожу. Ведь не очень затаскан, Вики?

Варенцов был тронут деликатностью Лины.

Он горячо протестовал против такого сокращения. Лина должна сделать для себя все, что назначила.

- Лучше повременим с новой гостиной, Лина.

- Так ты хочешь, чтобы тебе больше нравилась порядочно одетая жена? - с шутливым кокетством проговорила Лина. - Изволь, Вики! Сделаю два платья и капот у хорошей портнихи и закажу белье... Я, право, обносилась... Какой хочешь капот?.. Красный идет?

- Очень... Тебе идут капоты...

- Так сделаю красный... И прикажешь, чтобы я сделала из нашей спальни хорошенькое гнездышко? Разумеется, устрою. И не будет дорога. А с гостиной подождем? Очень уж она у нас скверная... Впрочем, как хочешь...

Но Лина не хотела об этом и думать.

"Без гостиной какая же будет уютная квартира!" - подумала молодая женщина и про себя решила, что будет и новая гостиная.

- Ой, ой! Уж двенадцать! - воскликнула Лина, взглянув на свои маленькие часы на письменном столе. - Нам рано вставать. Завтра еще наговоримся, а теперь не угодно ли, Вики, спать...

Она поднялась и потянулась.

- Спать хочется.

И Лина взглянула на Вики значительным, серьезным и словно бы застланным взглядом, прильнула к его губам и, заалевшая, отводя губы, сказала:

- А знаешь ли что, Вики?

- Что, красавица?

- Не займем ли лучше две тысячи и сразу устроимся? Дядя Вася даст в долг с рассрочкой... Он любит тебя и не откажет. Я сама его попрошу... Не правда ли, милый? У него ведь есть деньги, хоть он и скрывает. И какое нам дело, откуда они?.. Ну, иди, ложись. А я только завьюсь - и спать!

VIII

На следующее утро Варенцов поехал во фраке к Козлову, а Лина в черном стареньком платье поехала на Васильевский Остров к дяде Васе.

Дядя Вася был второй брат ex-профессора Варенцова, действительный статский советник, член совета министра, получающий очень скромное жалованье. Но он не жаловался на судьбу и обиженным себя не называл, хотя иногда и говорил, что нынче престиж дворянства падает.

Старый холостяк, Василий Петрович Варенцов был, как и любимый им племянник Вики, аккуратный и чистенький, всегда сдержанный, вежливый и любезный. Дядя признавал родственные чувства и очень ценил внимание к себе, особенно тех племянниц и племянников, которые не жаловались ему на свои скверные денежные дела.

Более солидных родственников он изредка навещал и всегда приносил фунт конфет в рубль, дешевые фрукты или скверную бутылку вина и на праздники дарил грошовые сувениры, выражая сожаление, что лучших дать не в состоянии: жалованье у него маленькое.

И дядя Вася по этому поводу любил говорить о долге каждого честного человека жить по средствам и быть очень аккуратным в денежных делах и затем часто распространялся о благородных чувствах. После обеда даже говорил со "слезой" о несчастном брате Николае и жаловался, что брат точно отшатнулся от него. Никогда не заедет. Точно он чужой.

Хотя дядя Вася и часто подчеркивал, что он едва сводит концы с концами, тем не менее многие подозревали, что у него есть деньги, и не маленькие, и что он, несмотря на свои благородные разговоры, был ростовщик.

По крайней мере многие приезжавшие к дяде Васе рано утром могли видеть Аронсона, молодого еврея с умным лицом, который тотчас же исчезал. Многие знали, что Аронсон давал деньги под проценты, и, конечно, не все догадывались, что он был подставным лицом и за действительного статского советника рисковал ссылкой.

А Лина из верного источника узнала, что у дяди Васи есть деньги. Этим верным источником была Иренья, экономка, жившая у дяди Васи лет десять, еще свежая и пригожая женщина лет за тридцать, опрятная, чисто одетая, с пышною грудью, широкими бедрами и добрыми ласковыми глазами.

Лина обворожила Иренью, прежнюю горничную, и приветливостью и маленькими подарками. И однажды, как-то ловко допрошенная Варенцовой, Иренья по секрету сообщила доброй барыне, что у барина наверное есть большой капитал, который он по своей скупости "не оказывает".

- А жид прежде каждое утро ходил, а года два уж не ходит.

"И хорошо, что не приходит!" - подумала Лина, имевшая понятие о новом законе против ростовщичества. И, словно бы не понимая роли Иреньи, просила ее по-прежнему беречь одинокого дядю Васю.

Дядя Вася, казалось, особенно был расположен к племяннику Виктору и его жене. Они были основательно аккуратные люди, долгов не делали, живут дружно, внимательны к дяде, не имеют скверных подозрений насчет привычки старого человека к экономке и ни разу не просили денег.

IX

- Можно, дядя? - веселым, ласковым голосом спросила Лина, постучавши в двери.

И, не выждавши ответа, она вошла в большой, светлый кабинет и, приблизившись к письменному столу, поцеловалась с маленьким, чистеньким, круглолицым и слегка надушенным дядей Васей в коротком пиджачке и с ярким галстуком.

- И какой же ты молодец, дядя! - сказала Лина тот словно бы невольно сорвавшийся искренний комплимент, который так радует молодящихся стариков второй молодости.