Леонид Васильев - История Востока. Том 1 Страница 40

Основная доля земельного фонда в персидской империи принадлежала общинникам, выплачивавшим налоги непосредственно в казну и исполнявшим все повинности. Среди них были и богатые, и бедные, причем богачи подчас сдавали излишки земли в аренду беднякам. Долговое рабство распространено не было, но практика заклада имущества была хорошо известна, особенно в связи с системой откупов: крупные дельцы, бравшие на откуп тот или иной район империи, беспощадно выколачивали из населения не только причитавшийся с каждого налог, но и немало сверх этого, что и вынуждало бедняков расставаться с имуществом либо закладывать его.

В период расцвета державы Ахеменидов был достигнут высокий уровень развития ремесла, торговли, строительства. Ремесло и особенно транзитная торговля – как, впрочем, и операции по закладу либо аренде – нередко сосредоточивались в руках больших торговых домов частных собственников, в основном вавилонских. Рабов в империи было немного, причем использовались они либо в государственных хозяйствах на тяжелых работах (рудники, каменоломни), либо в сфере услужения в частных домах. Те из рабов, которые сажались на землю или обзаводились кое-каким имуществом, включались в торгово-ростовщические операции, приобретали ремесленные специальности и тем постепенно изменяли свой реальный статус, сближаясь в имущественном отношении с иными слоями населения, хотя юридически долго оставались неполноправными, что находило отражение в системе оброка-пекулия.

Греки, греко-персидские войны и гибель империи Ахеменидов

Греки были одной из ветвей индоевропейцев, волнами мигрировавших во II–I тысячелетиях до н.э. на запад. Если ранние из этих волн, положившие начало Микенам и позже гомеровской Греции, в принципе не породили ничего структурно нового, ибо микенские и гомеровские греки, известные как по данным археологических раскопок, так и из великих поэм «Одиссея» и «Илиада», жили примерно по тем же стандартам, что и все описанные выше древневосточные общества, то в более позднее время ситуация изменилась. Последняя из миграционных волн, приходящаяся примерно на XII в. до н.э., привела к заселению Эллады племенами дорийцев, энергично осваивавших земли Греции. Земли эти были не очень пригодны для интенсивного зернового земледелия, что вызвало к жизни массовую колонизацию. Следуя финикийцам, греки активно занялись торговлей и мореплаванием и стали одну за другой основывать колонии во фракийских и скифских землях, в Малой Азии, Италии и других местах, преимущественно на побережье и островах. Эпоха Великой колонизации, как ее именуют специалисты, подготовила Грецию к архаической революции VIII–VI вв. до н.э. – революции, имевшей уникальный в истории характер и потому принявшей облик социальной мутации, о чем уже упоминалось.

Многому научившись у народов Востока (финикийцев, египтян, вавилонян и др.), познакомившись с алфавитом и чеканкой монеты (монетами славилась Лидия), греки архаической эпохи, о которой идет речь, вступили на путь энергичного экономического, политического, социального и культурного развития, которое и составило суть упомянутой революции. Типичные для всех ранних земледельческих общин процессы закабаления бедняков богатыми были пресечены серией решительных реформ, наиболее знаменитыми и важными среди которых были реформы Солона в Афинах в 594 г. до н.э. Реформы Клисфена в тех же Афинах в конце VI в. до н.э. ликвидировали привычные формы родовой организации и тем самым подорвали силу родовой аристократии, заменив старые родовые связи новыми, основанными на территориальном представительстве граждан в совете, на обязательности поочередного исполнения общественных должностей выборными и подотчетными народу представителями. Созданный еще Солоном суд присяжных, равно как и первые своды законов, способствовали укреплению в греческих полисах гражданского демократического строя, который не смогли поколебать жестоко расправлявшиеся с политическими противниками тираны, время от времени захватывавшие власть в отдельных полисах, включая и Афины.

Греческий архаический полис в его обновленной форме стал коллективом равноправных граждан, чье имущество и достоинство охранялись и чьи энергия, частная инициатива, предприимчивость, обогащение – но не за счет закабаления сограждан! – всячески поощрялись. Можно добавить к этому, что граждане имели право приобретать рабов вне своего полиса: их можно было сравнительно дешево купить в колонизованных греками землях, у местных царьков и вождей в обмен на желанные и высоко ценившиеся греческие товары – вино, оливковое масло, керамику, ткани, изделия из металла и т.п. Граждане, как правило, были грамотны, ибо все дети членов полиса учились в школе; граждане были физически развитыми, ибо все они занимались спортом, тренировались и соревновались, вплоть до участия в олимпиадах. В Спарте, знаменитом сопернике Афин, граждане были строго организованы в военизированные отряды с достаточно четкой и даже мелочной регламентацией жизни. Однако при всем том они были и ощущали себя именно гражданами, т.е. индивидами, имевшими неотъемлемые права и обязанности, свободу и достоинство.

Гражданская община в архаической Греции практически слилась с государством, которым здесь управляли не причастные к власти верхи общества, не профессиональная административно-бюрократическая элита, а сами полноправные граждане при посредстве демократических процедур (принцип подчинения меньшинства большинству в ходе выборов или голосования; правоспособность каждого члена полиса вне зависимости от его имущественного положения или родовых связей и т.п.). В Греции иным, нежели на Востоке, было и рабство: бесправность раба на фоне прав гражданина была очевидной и громадной. Впрочем, это далеко не означало, что только рабы или хотя бы преимущественно они были производителями и что именно за счет рабов процветал полис. Конечно, эксплуатация рабского труда способствовала процветанию полиса и граждан, но это процветание прежде всего обеспечивалось трудом самих греков и опиралось на те формы социально-экономических частнособственнических связей, которые столь разительно отличались от господствовавших вне Греции отношений. Олицетворением этих отношений для архаических греков как раз и была персидская империя Ахеменидов, чья граница все ближе подходила к зоне обитания греков, к их полисам.

Как известно, военные успехи Дария I прекратились именно тогда, когда он столкнулся со свободолюбивыми греками. Греко-персидские войны, столь красочно описанные античными авторами, в частности Геродотом и Фукидидом, продолжались долгие десятилетия и при преемниках Дария. Несмотря на некоторые успехи Ксеркса в сухопутных сражениях (битва при Фермопилах с героической гибелью спартанского царя Леонида), на море персы неизменно терпели поражения, кульминацией которых был знаменитый Саламинский бой 480 г. до н.э. Политическая раздробленность греческого мира и острые внутренние разногласия, даже соперничество, особенно между Афинами и Спартой, казалось бы, были на руку персам. Но великая империя так и не смогла воспользоваться своими преимуществами и в конечном счете вынуждена была отказаться от планов порабощения Эллады.

Успехи греков привели к тому, что в середине V в. до н.э. персы вынуждены были отступить и очистить не только собственно Грецию, но и греческую Малую Азию (не держать своих войск ближе, чем в трех днях пути от западного побережья Малой Азии). Следствием этой неудачи для великой империи был ряд антиперсидских восстаний в крупных сатрапиях – в Египте, Сирии, Лидии. И хотя восстания были подавлены, они знаменовали постепенное ослабление могущества персов. Рубеж V–IV вв. до н.э. прошел под знаком сильных междоусобиц между претендентами на персидский трон, а вышедший из них победителем Артаксеркс II попытался было упрочить свои позиции активным вмешательством в междоусобную борьбу греков, особенно Афин и Спарты. На некоторое время это способствовало стабилизации его власти, но ненадолго. К концу его царствования от империи отпали Кипр, затем Киликия, Лидия; при его сыне разгорелись новые восстания, сопровождавшиеся дворцовыми интригами. И пока персы с трудом боролись за сохранение равновесия внутри империи, в далекой северо-греческой Македонии укреплялись позиции нового грозного соперника персов.

Дело в том, что развитие греческих полисов на рубеже V–IV вв. привело их не только к политическим междоусобицам, о которых уже упоминалось, но и к социально-политическому и экономическому кризису. В рамках полисов обострялись взаимоотношения между богатыми и бедными, демосом и аристократами. Метеки (неполноправные из числа свободных греков, живших в чужом полисе) и вольноотпущенники из числа удачливых и выбившихся в богатеи вчерашних рабов занимали все более весомые экономические позиции, что не могло не влиять на статус и настроения граждан. Возникали требования перемен, находившие свое отражение, в частности, в различных утопических проектах, от комедий Аристофана до трактатов Платона. В политической борьбе это проявлялось в претензиях то одного, то другого из усиливавшихся время от времени государств (Афины, Спарта, Фивы и др.) на гегемонию в Элладе, на создание союза греческих городов. В междоусобной борьбе попеременно лидировали разные полисы, чаще всего Афины. Но с середины IV в. до н.э. центр тяжести борьбы за власть в Элладе стал перемещаться на север, в Македонию.