Василий Ключевский - Лучшие историки: Сергей Соловьев, Василий Ключевский. От истоков до монгольского нашествия (сборник) Страница 40

Конь его, сильно раненный, только успел вынести своего господина и пал; Андрей велел погребсти его над рекою Стырем. Шесть недель потом стоял Юрий у Луцка; осажденные изнемогли от недостатка воды; Изяслав хотел идти к ним на помощь из Владимира, но галицкий князь загородил ему дорогу. Однако последнему, как видно, хотелось продолжения борьбы между Мономаховичами, а не окончательного торжества одного соперника над другим; ему выгоднее было, чтоб соседняя Владимирская волость принадлежала особому князю; вот почему когда Изяслав прислал сказать ему: «Помири меня с дядею Юрием, я во всем виноват перед богом и перед ним», то Владимирко стал просить Юрия за Изяслава. Юрий Ярославич и старший сын Юрия Долгорукого, Ростислав, питавший ненависть к Изяславу за изгнание из Руси, не давали мириться; но второй Юрьич, Андрей, взял сторону мира и начал говорить отцу: «Не слушай Юрия Ярославича, помирись с племянником, не губи отчины своей». Вячеслав также хлопотал о мире; у этого были свои причины: «Брат, – говорил он Юрию, – мирись; ты, не помирившись, прочь пойдешь, а Изяслав мою волость пожжет!» Юрий, наконец, согласился на мир: племянник уступил ему Киев, а он возвратил ему все дани новгородские. Изяслав приехал к дядьям в Пересопницу, и здесь уговорились возвратить друг другу все захваченное после переяславской битвы как у князей, так и у бояр их. После этого Юрий возвратился в Киев и хотел было уступить этот стол по старшинству Вячеславу, но бояре отсоветовали ему: «Брату твоему не удержать Киева, – говорили они, – не достанется он ни тебе, ни ему». Тогда Юрий вывел из Вышгорода сына своего Андрея и посадил там Вячеслава.

Богоматерь Оранта Стена Нерушимая. Мозаика Софийского собора в Киеве. XI в.

Между тем (1150 год) Изяслав отправил бояр своих и тиунов искать в Киеве у Юрия именья и стад, пограбленных на войне; бояре также поехали отыскивать свое: одни – сами, другие послали тиунов своих; но когда посланные опознали свое и начали требовать его назад, то Юрий не отдал, и возвратились они ни с чем к Изяславу. Тот послал к дядьям с жалобою: «Исполните крестное целование, а не хотите, так я не могу оставаться в обиде». Дядья не отвечали, и Мстиславич снова вооружился, призываемый, как говорят, киевлянами. В Пересопнице сидел в это время вместо Вячеслава сын Юрия Глеб, который стоял тогда выше города на реке Стубле в шатрах; Изяслав неожиданно пришел на него; взял стан, дружину, лошадей; Глеб едва успел убежать в город и послал с поклоном к Изяславу: «Как мне Юрий отец, так мне и ты отец, и я тебе кланяюсь; ты с моим отцом сам ведаешься, а меня пусти к отцу и клянись Богородицей, что не схватишь меня, а отпустишь к отцу, – так я к тебе сам приеду и поклонюсь». Изяслав поклялся и велел сказать ему: «Вы мне свои братья, об вас и речи нет; обижает меня отец твой и с нами не умеет жить». Угостив Глеба обедом, Изяслав отправил его с сыном своим Мстиславом, который, проводив его за Корческ, сказал ему: «Ступай, брат, к отцу; а эта волость отца моего и моя, по Горынь». Глеб поехал к отцу, а Изяслав вслед за ним отправился к черным клобукам, которые съехались к нему все с большою радостию. Юрий до сих пор ничего не знал о движениях Изяслава и, услыхав, что он уже у черных клобуков, побежал из Киева, переправился за Днепр и сел в своем Городке-Остерском; только что успел Юрий выехать из Киева, как на его место явился старый Вячеслав и расположился на дворе Ярославовом. Но киевляне, услыхав, что Изяслав идет к ним, вышли к нему навстречу большою толпою и сказали: «Юрий вышел из Киева, а Вячеслав сел на его место; но мы его не хотим, ты наш князь, поезжай к св. Софии, сядь на столе отцовском и дедовском». Изяслав, слыша это, послал сказать Вячеславу: «Я тебя звал на киевский стол, но ты тогда не захотел; а теперь, когда брат твой выехал, так ты садишься? Ступай теперь в свой Вышгород». Вячеслав отвечал: «Хоть убей меня на этом месте, не съеду». Изяслав выехал в Киев, поклонился св. Софии, оттуда поехал на двор Ярославов со всеми своими полками и со множеством киевлян; Вячеслав в это время сидел на сенях, и многие начали говорить Изяславу: «Князь! возьми его и с дружиною»; а другие уже начали кричать: «Подожжем под ним сени»; но Изяслав остановил их: «Сохрани меня бог, – говорил он, – я не убийца своей братьи; дядя мне вместо отца, я сам пойду к нему», и, взявши с собою немного дружины, пошел на сени к Вячеславу и поклонился ему. Вячеслав встал, поцеловался с племянником, и когда оба сели, то Изяслав стал говорить: «Батюшка! Кланяюсь тебе, нельзя мне с тобою рядиться, видишь, какая сила стоит народу, много лиха против тебя замышляют; поезжай в свой Вышгород, оттуда и будем рядиться». Вячеслав отвечал: «Ты меня сам, сын, звал в Киев, а я целовал крест брату Юрию; теперь уже если так случилось, то Киев тебе, а я поеду в свой Вышгород», и, сошедши с сеней, уехал из Киева, а Изяслав сел здесь и послал сына Мстислава в Канев, велел ему оттуда добыть Переяславля. Мстислав послал на ту сторону Днепра к дружине и к варварскому пограничному народонаселению, которое называлось турпеями, перезывая их к себе. В Переяславле сидел в это время Ростислав Юрьич; он послал к отцу в Городок за помощью, и когда тот прислал к нему брата Андрея, то, оставив последнего в Переяславле, погнался за турпеями, настиг их у Днепра, перехватил и привел назад в Переяславль. Между тем Юрий соединился с Давыдовичами и Ольговичами; а с запада явился к нему на помощь сват его Владимирко галицкий. Услыхав о приближении Владимирка, Изяслав послал сказать сыну, чтоб ехал к нему скорее с берендеями, а сам с боярами поехал в Вышгород к Вячеславу и сказал ему: «Ты мне отец; вот тебе Киев и, какую еще хочешь, волость возьми, а остальное мне дай». Вячеслав сначала отвечал на это с сердцем: «А зачем ты мне не дал Киева тогда, заставил меня со стыдом из него выехать; теперь, когда одно войско идет из Галича и другое – из Чернигова, так ты мне Киев даешь». Изяслав говорил на это: «Я к тебе посылал и Киев отдавал тебе, объявлял, что с тобою могу быть, только с братом твоим Юрием мне нельзя управиться; но тебя люблю, как отца, и теперь тебе говорю: ты мне отец, и Киев твой, поезжай туда». Размягчили старика эти слова, любо ему стало, и он поцеловал крест на гробе Бориса и Глеба, что будет иметь Изяслава сыном, а Изяслав поклялся иметь его отцом; целовали крест и бояре их, что будут хотеть добра между обоими князьями, честь их беречь и не ссорить их. Изяслав поклонился св. мученикам Борису и Глебу, потом отцу своему Вячеславу и сказал ему: «Я еду к Звенигороду против Владимирка; а ты, батюшка, сам не трудись, отпусти только со мною дружину свою, сам же поезжай в Киев, коли тебе угодно». Вячеслав отвечал: «Всю дружину свою отпускаю с тобою».

Уладивши дело с дядею, Изяслав поехал опять в Киев, ударил в трубы, созвал киевлян и пошел против Владимирка: «Кто ко мне ближе, на того и пойду прежде», – говорил он. Сначала Изяслав стал у Звенигорода; потом, слыша о приближении галичан, перешел к Тумащу, куда пришли к нему черные клобуки, затворивши жен и детей своих в городах на Поросьи. На другой день на рассвете Изяслав выстроил войско и повел его против Владимирка, который стоял у верховьев реки Ольшаницы; стрельцы начали уже перестреливаться через реку, как вдруг черные клобуки, увидав, что галичан очень много, испугались и стали говорить Изяславу: «Князь! Сила у Владимирка велика, а у тебя дружины мало; как вздумает он перейти через реку, то нам плохо придется; не погуби нас, да и сам не погибни; ты наш князь, когда силен будешь, и мы тогда с тобою, а теперь не твое время, поезжай прочь». Изяслав отвечал им: «Лучше нам, братья, помереть здесь, чем такой стыд взять на себя»; но киевляне начали то же говорить и побежали; черные клобуки бросились за ними к своим вежам; оставшись с одною дружиною, Изяслав также пошел назад в Киев. К счастию его, Владимирко никак не мог подумать, что противное войско побежало без битвы, счел это хитростию и не велел своим гнаться за Изяславом, который поэтому благополучно доехал до Киева; пострадал только задний отряд дружины, часть которого была захвачена, а другая перебита галичанами. Изяслав застал в Киеве дядю Вячеслава; потолковавши друг с другом, они сели вместе обедать, как вдруг пришла весть, что Юрий со всеми черниговскими – у Киева, и уже множество киевлян поехали в лодках к Юрию, а другие стали перевозить его дружину на эту сторону. Видя это, Вячеслав и Изяслав сказали: «Теперь не наше время», и поехали из Киева: Вячеслав – в Вышгород, а Изяслав – во Владимир, занявши места по реке Горыне и посадивши сына Мстислава в Дорогобуже.

На другой день Владимирко галицкий подошел к Киеву и стал у Ольговой могилы; сюда приехал к нему Юрий со всеми черниговскими и здоровались, не сходя с коней. Введя Юрия в Киев, Владимирко объехал все святыни киевские, был и в Вышгороде у Бориса и Глеба и потом, расставшись приятельски с Юрием в Печерском монастыре, отправился назад в Галич. Услыхав об его приближении, Мстислав Изяславич бросился бежать из Дорогобужа в Луцк к дяде Святополку; Владимирко, побравши города по Горыне и отдавши их Мстиславу Юрьичу, которого взял с собою из Киева, подошел было к Луцку, но не мог взять его и ушел в Галич, а Мстислав Юрьич остался в Пересопнице; но скоро потом Юрий отдал этот город вместе с Туровом и Пинском сыну Андрею, который и сел в Пересопнице; цель этого перемещения и предпочтения Пересопницы Турову ясна: Андрей, самый храбрый из Юрьевичей, должен был оберегать границу со стороны Волыни, откуда Юрий ждал нападения от племянника. Зимою Изяслав прислал в Пересопницу просить Андрея: «Брат! Помири меня с отцом: мне отчины нет ни в Венгрии, ни в Польше, а только в Русской земле; выпроси мне у отца волость по Горынь». Он послал в Пересопницу как будто за этим, а между тем наказал послу рассмотреть хорошенько весь наряд Андреев и как город стоит: ему уже удалось раз напасть здесь врасплох на брата Андреева Глеба, то же хотелось теперь сделать и с Андреем; но у этого было все крепко и дружина большая. Не подозревая хитрости, Андрей стал опять просить отца за Изяслава, но Юрий не хотел ничего дать племяннику; тогда Изяслав стал думать: «Дядя мне волости не дает, не хочет меня в Русской земле, а Владимир галицкий по его приказу волость мою взял, да еще сбирается прийти на меня к Владимиру», и, подумав таким образом, послал брата Владимира сказать зятю своему, королю венгерскому: «Ты мне сам говорил, что Владимирке не смеет головы высунуть; но я выгнал Юрия из Киева, Юрий передо мною бегает, а Владимирко, согласившись с Ольговичами, пришел, да погнал меня из Киева; теперь, брат, исполни свое обещание, сядь на коня». Король немедленно собрал всю свою силу и сел на коня, пославши сказать Изяславу: «Я уже выступил с братом твоим Владимиром, выступай и ты; узнает Владимирко, кого затронул».