Андрей Сахаров - Дипломатия Святослава Страница 40

Таким образом, линию на создание антивизантийской коалиции, намеченную еще Игорем, успешно воплотил в жизнь Святослав. Но если Игорю не удалось выступить против Византии вместе с уграми, то при Святославе последние уже были постоянными союзниками Руси.

Сложнее обстоит дело с вопросом о месте Болгарии в этой коалиции. Чем являлось в это время Болгарское царство - русским сателлитом или союзником? Кем были ее воины - людьми, которые шли на борьбу с Византией под страхом наказания со стороны Руси, или убежденными сторонниками руссов, их товарищами по оружию?

Вопрос об истинном значении внешней политики Болгарии в 60 - начале 70-х годов X в. можно решать лишь с учетом как русско-болгарских, так и византино-болгарских отношений на каждом поворотном этапе развития событий на Балканах и в Северном Причерноморье, а также внутриполитического развития самой Болгарии. Такой подход создает возможность для определения истинной направленности дипломатических шагов древней Руси того времени в отношении Болгарского царства, понимания весьма противоречивых сведений источников об отношениях Святослава и болгар.

Мы уже отмечали, что к 967 году, то есть к моменту появления там русского войска, Болгария пришла ослабленной внутриполитическими противоречиями, отражающими процесс усиления феодальной раздробленности страны. Правительство царя Петра проводило капитулянтский по отношению к Византийской империи внешнеполитический курс, что привело с середины 30-х годов X в. к осложнению русско-болгарских отношений, но не избавило Болгарию от военно-политического давления со стороны Византии, которая стремилась сокрушить своего традиционного противника на Балканах.

Русь со своей стороны не могла мириться с тем, что издревле дружественная Болгария в последние десятилетия стала проводить антирусскую политику. Исконные русские торговые пути, и в первую очередь устье Дуная, оказались под контролем враждебного Руси государства.

Эти обстоятельства и определили решение Руси взять под свой контроль торговый путь вдоль западного берега Черною моря, овладеть Нижним Подунавьем, повернуть правительство Болгарии в русло дружественных отношений с Русью. Выполнению этих задач был подчинен первый балканский поход Святослава. Князь быстро сокрушил противника, захватил Переяславец (Малый Преслав) на Дунае, принудил болгарское правительство заключить с ним мир, перенес свою резиденцию на Дунай. Кажется, цель была достигнута. Однако эти действия привели Русь к острому соперничеству с Византией в 967–969 годах.

Византийские хронисты, рассказав о первом походе Святослава на Дунай, отметили, что руссы захватили всю Болгарию, разграбили захваченные города18. Скилица записал, что руссы «многие города и селения болгар разрушили до основания, захваченную огромную добычу превратили в свою собственность»19. Заметим, что и «Повесть временных лет» сообщает о далеко не мирном овладении Святославом подунайскими городами20.

Эти сведения дают точное представление о методах ведения войны, использовавшихся как Русью, так и другими государствами того времени. Болгария была на данном лапе противником Руси, и удар по ее крепостям на Дуиае был нанесен с учетом этого обстоятельства по всем тогдашним «законам» военного времени. Сюда же относится и захват добычи, дележ ее между победителями. Что касается сообщения византийских хронистов о захвате Святославом всей Болгарии, то оно противоречит истине. Едва Святослав укрепился на Дунае, как военные действия были прекращены. Болгария сохранила свой государственный суверенитет, в Преславе появляется византийское посольство, болгарские послы направляются в Константинополь. Судя по последующим событиям, сохранила Болгария и свою армию, которая возобновила военные действия против руссов, когда Святослав поспешил на выручку Киева.

Таково, по нашему мнению, было истинное положение дел в 967–968 годах.

В период событий 969 или начала 970 годов ситуация в известной степени повторилась. Руси вновь пришлось иметь дело с различными группировками в правящих кругах Болгарии. Провизантийская тенденция вновь взяла верх во внешней политике страны. Вступив в союз с империей, болгарское правительство готовилось при поддержке Византии к противоборству с Русью, однако Никифор Фока не предоставил помощи Болгарии ни в 968, ни в 969 году. Лев Дьякон не дает объяснения такого положения. Когда он рассказывает, что болгары «с воздетыми руками умоляли императора защитить их» и Никифор Фока не шевельнул для этого и пальцем, византийский хронист объясняет это тем, что в то время греческие войска взяли Антиохию21. Но данный аргумент, казалось бы, должен говорить совсем об обратном - о появлении у империи возможностей для войны против другого соперника. Далее хронист сообщает об окончании царствования Никифора Фоки. Причины пассивности Византии на Балканах в 968–969 годах в «Истории» Льва Дьякона не указаны.

Сопоставляя все уже рассмотренные обстоятельства, мы можем здесь повторить уже сделанный вывод не только о нежелании империи в этот период вступить в открытое противоборство с Русью, но и о традиционном стремлении Византии использовать все возможные средства для дальнейшего ослабления Болгарии. Подталкиваемая империей к борьбе с Русью, Болгария вновь оказалась один на один с могучим северным соседом. Провизантийская правящая группировка, осуществляя близорукую политику соглашения со своим традиционным врагом - империей, вела страну к катастрофе.

События, разыгравшиеся под Переяславцем во время второго похода Святослава на Дунай, лишь подтверждают сложность и противоречивость положения в тогдашнем болгарском обществе. Взяв вторично штурмом Переясла-вец, Святослав, по сведениям Устюжской летописи, «казни в нем изменников смертию»22. Согласно данным В. П. Татищева, в Переяславце среди горожан после ухода Святослава не было единства. Воевода Волк бежал из города именно потому, что обнаружил «согласие» части жителей с подошедшим к городу болгарским войском. Святослав расценил этот факт как измену и казнил провинившихся. Это может означать, что в Переяславце существовали две партии, одна из которых проявила себя лояльной Руси, другая же выступила против нее при первом удобном случае.

Можно не согласиться с такой трактовкой данного факта, поскольку в применении к событиям в Переяславце он находит отражение лишь в известиях русской летописи и Татищева, чье сообщение также восходит к русскому источнику. Однако оказывается, что в цепи последующих событий данный факт не единичен. Еще дважды византийские хронисты сообщают о расправах Святослава с болгарами.

Первое сообщение относится к событиям в Филиппо-поле (Пловдиве). Лев Дьякон отмечает, что Святослав изумил всех своей «врожденной свирепостью», так как, «по слухам», после взятия Филиппополя он посадил на кол двадцать тысяч человек пленных, чем заставил болгар покориться своей власти.

Это было время, когда Русь вступила в противоборство с империей, руссы появились в южной Болгарии и овладели Филиппополем.

Историки Мутафчиев, Левченко отмечали, что в этом городе, находившемся в непосредственной близости от Константинополя, сильнее всего чувствовалось византийское влияние, и, вступив в южную Болгарию, Святослав нанес удар именно по той части болгар, которая активно поддерживала союз с империей и, вероятно, оказала руссам активное сопротивление24. П. О. Карышковский высказывает даже предположение, что Филипполь до появления здесь Святослава был захвачен греками и расправу руссы учинили над пленными греками25.

И Лев Дьякон, и Скилица, и Зонара сообщили также о репрессиях Святослава в Доростоле на последнем этапе войны. Лев Дьякон пишет, что запертый в Доростоле русский князь, видя, как болгары покидают его, начинают поддерживать греков, и понимая, что если все они перейдут на сторону Цимпсхия, то дела его кончатся плохо, казнил в Доростоле около 300 «знаменитых родом и богатством мисян», остальных же заключил в темницу26.

Об этом же говорит и Скилица, сообщивший, что количество посаженных в тюрьму достигло 20 тыс., и отметивший, что это произошло после неудачной для руссов битвы под Доростолом27. Зонара полагал, что Святослав заточил часть горожан, «боясь, как бы они не восстали против него»28.

Таким образом, Святослав учел опыт Переяславца, жестоко подавив сопротивление провизаытийски настроенной части населения (о чем говорит сообщение Льва Дьякона о «знатнейших родом и богатством» жителях Доростола) и нейтрализовав колеблющихся.

Необходимо учесть и факты отпадения болгарских городов от союза со Святославом по мере успехов войск Цимисхия и его продвижения к Доростолу. В частности, Плиска и другие города «отложились от руссов» и перешли на сторону греков после взятия Цимисхием Преславы29.