Сергей Нечаев - Русская история на пальцах. Для детей и родителей, которые хотят объяснять детям Страница 41

Не нужно забывать, что шла война, что на фронтах все было очень даже непросто, а тут из русской государственной жизни был выбит основной стержень. И какое-то время, по силе инерции, все оставалось как будто на месте, но скоро все развалилось. И на пути революции уже не осталось никаких серьезных преград. Как сокрушались тогда монархисты, «не за что было зацепиться элементам порядка и традиции», «все переходило в состояние бесформенности и разложения». Короче говоря, Россия погрузилась «в засасывающее болото грязной и кровавой революции».

Ну, а о том, что произошло потом, даже не хочется говорить.

Сначала Временное правительство, вроде бы, пыталось отправить Николая II и его семью в Англию, на попечение короля Георга V, его двоюродного брата по материнской линии. На это даже было получено предварительное согласие британской стороны, но потом, в апреле, из-за нестабильной внутриполитической ситуации в самой Англии король якобы предпочел отказаться от такого плана.

Тогда, ввиду усиления анархии в Петрограде, Временное правительство, опасавшееся за жизнь арестантов (а бывшего царя и всю его семью к тому времени уже арестовали), решило перевести их вглубь России, в Тобольск.

Почему именно в Тобольск?

Просто к этому городу не подходила ни одна железная дорога, и из него было практически невозможно скрыться незаметно.

А вот Михаил Александрович был выслан в Пермь, где в июне 1918 года он был убит местными большевистскими властями.

Не избежали этой страшной участи и Николай II с семьей. В конце апреля 1918 года они были перевезены в Екатеринбург, и там Николай II, Александра Федоровна и их дети были зверски убиты.

Вместе с ними расстреляли и ни в чем не повинного доктора Е.С.Боткина, сына знаменитого доктора Сергея Петровича Боткина, именем которого названа клиническая больница (Боткинская больница) в Москве. Расстреляли и трех человек из прислуги.

Их-то за что???

И ведь они могли не ехать за последними Романовыми в Екатеринбург, но вызвались сами.

Доктор Боткин (святой человек!) накануне расстрела написал:

«Надеждой себя не балую, иллюзиями не убаюкиваюсь и неприкрашенной действительности смотрю прямо в глаза… Меня поддерживает убеждение, что «претерпевший до конца спасется» и сознание, что я остаюсь верным принципам выпуска 1889 года. Если вера без дел мертва, то дела без веры могут существовать, и если кому из нас к делам присоединится и вера, то это лишь по особой к нему милости Божьей… Это оправдывает и последнее мое решение, когда я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца…»

Были убиты Николай II, его жена, его дочери Ольга, Мария, Анастасия и Татьяна. Был убит 13-летний царевич Алексей. Был убит доктор Е.С.Боткин. Были убиты повар И.М.Харитонов, служанка А.С.Демидова и камердинер А.Е.Трупп.

Нужно обязательно помнить имена этих людей.

И нужно обязательно помнить тех, кто совершил это преступление, решение о котором явно принималось в Москве. Например, чекиста Якова Михайловича (Янкеля Хаимовича) Юровского, непосредственного руководителя расстрела. Это он и его люди палили из наганов и добивали беззащитных раненых штыками…

Кто-то, может быть, скажет, что и правильно их расстреляли, что Николай II был политическим соперником Ленина, Свердлова и Ко, что это было сделано, чтобы лишить символа объединения все монархические и антибольшевистские силы.

Это понятно. Николай II, как бывший глава империи, был помехой становлению новой Советской власти.

Жена Александра Федоровна была урожденной принцессой Гессен-Дармштадтской. Понятно – немецкая шпионка. А Алоизий Трупп был царским полковником. Тоже, вроде бы, еще как-то можно понять.

Но зачем же было убивать детей?

Они тоже были символами?

А доктора? А повара? А несчастную служанку?

Ответ на эти вопросы дает В.И.Ленин в своей работе «Задачи союзов молодежи»:

«Всякую такую нравственность, взятую из… внеклассового понятия, мы отрицаем. Мы говорим, что это обман, что это надувательство и забивание умов рабочих и крестьян в интересах помещиков и капиталистов. Мы говорим, что наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата… Для коммуниста нравственность вся в сплоченной солидарной дисциплине и сознательной массовой борьбе против эксплуататоров. Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем».

И это тоже нужно знать и помнить.

Глава 26

Правда о женских «батальонах смерти»

Женские «батальоны смерти» были созданы Временным правительством.

Зачем?

Разве это женское дело?

А с целью поднятия патриотического духа в армии.

Казалось бы, что за ерунда?

А вот так: женщины-добровольцы должны были собственным примером устыдить солдат-мужчин, отказывавшихся воевать.

В результате, женщины участвовали в боевых действиях, ибо многие из них искренне верили, что этим они смогут изменить общее настроение в солдатских рядах и тем самым способствовать приближению победы.

Главным инициатором создания женских «батальонов смерти» была удивительная женщина – Мария Леонтьевна Бочкарёва.

Расскажу о ней, но для начала – исторический факт: в апреле 1917 года председатель IV Государственной думы М.В.Родзянко, прибывший для агитации на Западный фронт, специально попросил о встрече с Марией Бочкарёвой, а потом забрал ее с собой в Петроград для участия в патриотическом проекте – агитации за «войну до победного конца».

Считается, что в столице Бочкарёвой пришла идея создать женский батальон.

Следует отметить, что Февральскую революцию 1917 года она встретила восторженно. Точнее – сначала восторженно. Однако потом, когда повсюду начали создаваться какие-то комитеты и армия превратилась в одну сплошную говорильню, она стала призывать солдат к их долгу, чести и совести.

Но, увы…

Шли бесконечные митинги и братания с немцами…

Но наша новоявленная Жанна д’Арк не могла мириться с этим и заявила господину Родзянко:

– Если я берусь за формирование женского батальона, то буду нести ответственность за каждую женщину в нем. Я введу жесткую дисциплину и не позволю им ни ораторствовать, ни шляться по улицам. Когда мать-Россия гибнет, нет ни времени, ни нужды управлять армией с помощью комитетов. Я хоть и простая русская крестьянка, но знаю, что спасти русскую армию может только дисциплина. В предлагаемом мной батальоне я буду иметь полную единоличную власть и добиваться послушания. В противном случае, в создании батальона нет надобности.

Идея Бочкарёвой понравилась, и ее пригласили представить это предложение на заседании Временного правительства.

Сама она потом писала об этом так: «Мне сказали, что моя идея великолепная, но нужно доложить верховному главнокомандующему Брусилову и посоветоваться с ним. Я вместе с Родзянкой поехала в ставку Брусилова… Брусилов в кабинете мне говорил, что формирование женского батальона является первым в мире. Не могут ли женщины осрамить Россию? Я Брусилову сказала, что я сама в женщинах не уверена, но если вы дадите мне полное полномочие, то я ручаюсь, что мой батальон не осрамит России… Брусилов мне сказал, что он мне верит и будет всячески стараться помогать в деле формирования женского добровольческого батальона».

И вот 21 июня 1917 года на площади у Исаакиевского собора состоялась церемония вручения новой воинской части белого знамени с надписью «Первая женская военная команда смерти Марии Бочкарёвой». Это и был первый женский «батальон смерти» при 24-м пехотном запасном полку. А 29 июня Военный совет утвердил положение «О формировании воинских частей из женщин-добровольцев». По мнению военного министра А.Ф.Керенского, «женский фактор» вполне мог оказать положительное моральное воздействие на разлагающуюся армию.

Кто же такая была эта Мария Леонтьевна Бочкарёва?

Она родилась в 1889 году в селе Никольское Кирилловского уезда Новгородской губернии. Ее отцом был простой крестьянин Леонтий Фролко́в, и Мария стала третьим ребенком в его семье.

Вскоре после ее рождения семья, спасаясь от нищеты, перебралась в Сибирь, в Томскую губернию, где правительство обещало переселенцам большие земельные наделы и финансовую поддержку. Однако, судя по всему, преуспеть и здесь не удалось. А когда Марии исполнилось пятнадцать лет, к ней посватались, и она стала женой 23-летнего Афанасия Бочкарёва.

Обосновались молодые в Томске, но семейная жизнь сразу не заладилась, и Мария без сожаления рассталась с пьяницей-мужем. Она ушла от него к еврею Якову Буку, который по документам числился крестьянином, но на деле промышлял разбоем. В мае 1912 года Бук был арестован и отправлен в ссылку в Якутск. Мария пешком последовала за ним в Восточную Сибирь, где они для прикрытия открыли мясную лавку, хотя на деле Бук продолжил промышлять в банде. Но очень скоро на след банды вышла полиция, и Бука выслали еще дальше – в поселок Амга. Там Мария оказалась единственной русской женщиной. Но прежние отношения с возлюбленным разрушились, ибо Яков тоже запил и тоже стал заниматься рукоприкладством…