Александр Кравчук - Галерея римских императоров. Принципат Страница 41

Однако сенат видел в цезаре лишь жестокого тирана. И тоже был по-своему прав. Со времени бунта Сатурнина император становился все подозрительнее, что вызывало усиление репрессий по отношению к высшим слоям общества, а это, в свою очередь, усиливало оппозиционные настроения в стране. Одни за другими сыпались обвинения в оскорблении императорского величества, процессы, заканчивающиеся смертными приговорами или, в лучшем случае, изгнанием виновных за пределы Римской империи, нарастали преследования философов, евреев и христиан. Все это напоминало времена Тиберия и Нерона. Что касается преследований по религиозным мотивам, то они были связаны с постоянными волнениями в Палестине, римские же власти не делали различия между двумя религиями.

Вместе с тем цезарь умел поиздеваться над своими настоящими или вымышленными врагами и бескровным образом, хотя и не менее жестоким. Однажды он пригласил на пир высших государственных чиновников. Зал для роскошного пира, куда гостей впустили одних, без их охранников и личной прислуги, был весь черный — пол, потолок и стены. Возлежать за трапезой (по римскому обычаю за едой возлежали, а не сидели) гостям предстояло на погребальных носилках; у носилок находилась таблица с указанием конкретного сановника, выполненная с соблюдением всех правил оформления кладбищенских надгробий. Когда ошеломленные гости с трепетом улеглись на указанных местах, снова распахнулись двери и под звуки похоронной музыки в зал бесшумно вошли одетые в черное юноши и каждый, грустный и бестелесный, как загробная тень, занял свое место в ногах приглашенных. Воцарилась полная тишина, люди боялись даже пошевелиться или перевести дыхание. Принесли угощение, такое, какое по римскому обычаю полагается усопшему. Тут тишину нарушил цезарь, начавший потусторонним голосом повествовать о загробной жизни и о предстоявших там муках. Приглашенные окончательно распростились с жизнью, но им разрешили спокойно удалиться. Правда, за дверями пиршественного зала сановников ожидали не собственные слуги, которых господа там оставили. Каждого гостя до его дома сопровождал некто незнакомый, словно собирался именно там по приказу цезаря совершить экзекуцию. Однако никакой экзекуции не было — гости цезаря входили к себе в дом и, казалось, наконец могли вздохнуть с облегчением. Но это было еще не все. Едва несчастный мог почувствовать себя в безопасности, как раздавался громкий, повелительный стук в дверь. Неужели все-таки палач от цезаря с приговором? От цезаря — но не с приговором, а с дарами. Один принес ту самую надгробную таблицу, что стояла у его ложа на званом пиру. Оказалось — она из чистого серебра. Другой принес не тронутое гостем угощение, оказавшееся в очень ценном сервизе. И вот наконец появился тот юноша, который сидел в ногах приглашенного, подобный загробной тени, — теперь он, стройный и оживленный, весело приветствовал хозяина дома. Да, шуточка жуткая и дорогостоящая. Вряд ли хоть один из участников кошмарного пира смог забыть чувство давящего страха и искренне простить человека, заставившего его такое испытать.

Политическая ситуация в стране осложнялась еще и тем, что у Домициана не было детей, так что любой из представителей высшей аристократии мог подозреваться в злом умысле с целью захватить власть. Император был женат на Домиции Лонгине, дочери Корбулона, знаменитого вождя нероновских времен, отобрав ее у первого мужа в 70 году, когда в отсутствие Веспасиана Домициан был хозяином страны и столицы в течение нескольких лет. Она родила ему сына, получив при этом звание Августы. Мальчик однако скоро умер и был причислен к сонму богов. Больше детей у Домициана не было. Позже Домиция изменила мужу, уже императору, сойдясь со знаменитым танцором Парисом, который за этот роман заплатил жизнью… Домицию отправили в изгнание, из которого она, впрочем, очень скоро вернулась. Похоже, Домициан и в самом деле ее любил. А вот она не забыла и не простила испытанных унижений, тем более что муж ее без стеснения заводил бесчисленных любовниц, среди которых была даже его собственная племянница Юлия, дочь брата Тита. Ее супруга Домициан велел убить. Кровосмесительная связь закончилась трагично. Юлия забеременела, цезарь велел ей избавиться от будущего ребенка, в результате чего молодая женщина умерла. Ее дядя, любовник и убийца в одном лице, очень переживал и велел зачислить ее в число богов.

В 95 году Домициан заподозрил в покушении на свою жизнь и свой трон Флавия Клеменса, двоюродного брата, которого и приговорил к смертной казни, а его жену, Домициллу, сослал на крохотный безлюдный островок. Их он обвинил в безбожии, то есть в отступлении от культа домашних богов. Поговаривали, что они сочувствовали евреям, а многие считали их христианами. Если это правда, тогда мы имеем дело с самым древним случаем проявления новой религии в столь высоких кругах.

Дело Клеменса и Домициллы, маленькие сыновья которых даже самим цезарем не раз назывались его наследниками, стало для приближенных императора сигналом, что опасность угрожает всем. Возник заговор, причем в число заговорщиков входили императрица, оба префекта преторианцев, комнатный служитель императора Парфений и Стефан, управляющий владениями Домициллы. Стефан, по слухам, вошел в число заговорщиков не столько из желания отомстить за свою хозяйку, сколько из опасения, как бы не вскрылись его собственные злоупотребления. Именно он, если опять же верить слухам той поры, сыграл главную роль в покушении на императора.

ДИНАСТИЯ ФЛАВИЕВ

Заговор решено было осуществить 18 сентября 96 года. Операция подготавливалась тщательно, были продуманы все мелочи, вплоть до острого ножа, который цезарь всегда держал в спальне под подушкой и который Стефан сумел украдкой убрать. Стефана допустили к правителю по неотложному делу — якобы с информацией о готовящемся покушении на императора. Сиеста — святое до сих пор для всех итальянцев время послеобеденного отдыха. Цезарь, как всегда, удалился в покои отдохнуть. Всех, допускаемых к императору, всегда тщательно обыскивали. Стефан спрятал кинжал в складках бинта — уже несколько дней он предусмотрительно появлялся при дворе с перевязанным левым плечом и всем рассказывал о своей ране. Оставшись с императором наедине, Стефан не медля нанес ему мощный удар ножом в пах, а мужчиной он был сильным. Раненый Домициан сунул руку под подушку ложа, у которого сидел, но вместо ножа вытащил только рукоятку, тогда он всем телом навалился на заговорщика и повалил его на пол. Завязалась борьба. На шум вбежали в спальню остальные заговорщики — Парфений, какие-то завербованные вольноотпущенники и гладиаторы. Цезарь был заколот их кинжалами, но в суматохе погиб и Стефан.

Так ушел из жизни последний представитель рода Флавиев, одной из самых прославленных династий в истории империи. Кто придет к власти следующим, кто станет господином великого Рима?

НЕРВА

Marcus Cocceius Nerva

8 ноября 30 г. — 25 января 98 г.

Правил под именем Imperator Nerva Caezar Augustus с 18 сентября 96 г. до 25 января 98 г.

Был причислен к сонму богов

Дошло до нас, что незадолго до смерти Домициану привиделся сон, будто у него на спине растет золотой горб. По его мнению, такой сон сулил в будущем процветание империи. Так оно и случилось. Со времени правления его преемника в Римской империи начинается период, прозванный историками «золотым веком». Он длился почти столетие и включает в себя времена правления императоров Нервы, Траяна, Адриана, Антонина Пия, Марка Аврелия, а возможно, и Коммода.

Почему же именно этот век, а не предыдущий получил столь лестную оценку? Ведь они во многом похожи. Не произошло никаких изменений в политическом строе. В золотом веке Рим стал, выражаясь нашим языком, сверхдержавой, но таковым он был и в прошедшем столетии. Правда, в этом новом к нему прибавили несколько вновь завоеванных территорий, но не очень больших. Разрастались и расцветали города, по всей империи распространялись завоевания цивилизации, но разве не то же происходило и в правление представителей династий Юлиев, Клавдиев и Флавиев? И все же золотым век назван неслучайно — от предшественника он отличался одним существенным качеством: на протяжении всего этого периода империей правили люди ответственные, честно исполнявшие свои обязанности, уважавшие закон и порядок, сотрудничавшие с сенатом, умело подбиравшие себе помощников. Ни один из них не запятнал себя преступлениями, злодейством, безумными выходками и сумасбродствами, подобно Тиберию, Калигуле, Нерону и Домициану. Разумеется, у каждого из правителей были свои странности, ни один из них не был гением, но в психическом, нравственном и интеллектуальном отношениях все они оказались на высоте, и потомки с полным правом столь высоко оценивают их роль в создании золотого века империи. А отсюда вывод: обычные, рядовые граждане непременно должны быть убеждены в том, что ими правят люди честные, ответственные, разумные, не обязательно гениальные, но такие, которые заслуживают уважения. Увы, в истории нашей цивилизации очень редки эпохи, когда люди поколение за поколением могут жить под опекой такой власти.