Алексей Егоров - Юлий Цезарь. Политическая биография Страница 41

Цицерон переиграл своих противников. В соответствии с инструкциями своего брата Квинта (Comm. Petitionis), он сумел организовать избирательную кампанию, привлекая на свою сторону широкие массы населения и проповедуя идею «согласия сословий». Цицерон получил поддержку всадников и делового мира и (возможно, это и было главным) доказал оптиматской элите, что защитит ее интересы лучше, чем Катилина. Одновременно он заключил предвыборное соглашение (coitio) с Антонием, разрушив его альянс с Каталиной. Консулами 63 года стали Цицерон и Антоний Гибрида.

63 года стал драматическим для Цицерона, Цезаря и Каталины. Первый достиг вершины своего успеха, второй впервые выступил с программой реформ, третий был разгромлен. В конце 64 г. трибун-популяр П. Сервилий Рулл выступил с серьезной аграрной программой, реальными инициаторами которой были Цезарь и Красс{159}. Предполагалось провести раздел государственных земель в Кампании и закупить земли у частных лиц. Средства на закупку должна была дать военная добыча Помпея и распродажа государственной земли в провинциях. Предполагалась раздача земли малоимущим гражданам. Закон продолжал программу Гракхов и создавал множество мелких и средних собственников, меняя структуру собственности в обществе. Предложение снимало социальную напряженность и создавало основу более здоровой экономики. Позже Цезарь будет проводить ее в более широких масштабах. Проведение реформы должна была осуществить аграрная комиссия из 10 человек, наделенная огромной властью (Plut. Cic, 13). Децимвиры выбирались на 5 лет с правом покупать любые земли, выводить колонии и восстанавливать старые и брать землю в провинциях, у союзников и вассальных царей. Их власть включала военный империй и запрет провокации. Интересной была система выборов, голосовали только 17 триб из 35, как это было на выборах понтификов. Интерцессия была запрещена (Cic. de L. agr., II, 8, 21; 13, 34–35; 12). Для выборов децимвиров нужно было только личное присутствие, что исключало Помпея и многих его сподвижников.

Против закона выступил оптиматский сенат во главе с Цицероном. Экономическая сторона во внимание почти не принималась. Акцент был сделан на политическом факторе, огромной власти децемвиров и ее опасности для оптиматов и Помпея. Сами инициаторы, видимо, и не рассчитывали на успех, понимая, что без политической воли сената и магистратов программа нереальна. В трех речах Цицерон полностью провалил проект[39]. И все же основа экономической программы была обозначена. Впервые после Суллы оппозиция выдвинула масштабную экономическую реформу, что открывало новую перспективу[40].

Другая акция Цезаря носила как раз политический характер и была направлена на защиту неприкосновенности личности римского гражданина и его основы, закона о провокации, против чрезвычайных сенатских решений (senatus-consultum ultimum) и одновременно на очередной пересмотр истории. Сенатус-консультум ультимум применялся дважды в поворотные моменты истории для расправы над Гаем Гракхом и Апулеем Сатурнином.

Сценарий был проведен очень тонко. Народный трибун 63 г. Тит Атий Лабиен, популяр и сторонник Цезаря, обвинил старого сенатора Гая Рабирия в убийстве Апулея Сатурнина. С точки зрения оптиматов и сената, убийство Сатурнина было законным по причине сенатус-консультум ультимум, дающего сенату право временно отменять конституционные гарантии, включая право провокации. Обвинение Рабирия ставило под вопрос эту законность, а человек, выполнивший решение, «герой» с точки зрения оптиматов, превращался в обычного уголовного преступника. Рабирий никогда не был значительным лицом, и было ясно, что дело направлено против принципа. С другой стороны, убийство Сатурнина всегда считалось коллективной акцией, сплотившей разные группы политической элиты. Теперь, когда многих из действующих лиц уже не было в живых, появился индивидуальный виновник, а «выдающаяся» политическая акция становилась элементарным убийством, что меняло и ее политическую оценку. Это был общий стиль поведения Цезаря, «высокая политика» его врагов обретала четкий правовой характер убийства, корыстных преступлений и прочих уголовных деяний. Разоблачение продолжалось, и по иронии судьбы, одной из его основ было новое сулланское уголовное законодательство.

Для процесса реанимировалась старая процедура суда за perduellio т.е. тягчайшее государственное преступление. Предварительное обсуждение дела производили duumviri perduellionis, которыми были сам Цезарь и консул 64 г. Луций, его троюродный брат. Дуумвиры присудили Рабирия к смертной казни, заставив противоположную сторону сделать ряд вынужденных шагов. Рабирий апеллировал к народу, и оптиматы прибегли к многократно нарушаемому ими праву провокации, четко показав принцип «двойных стандартов». Процесс происходил перед центуриатными комициями. Рабирия защищали Цицерон и Гортензий. Речь Гортензия до нас не дошла, а Цицерон был вынужден доказывать две противоположные и даже взаимоисключающие идеи: во-первых, что Рабирий не убивал Сатурнина, а во-вторых, что даже если он это делал, такое убийство не является преступлением. Отстаивая преимущество «целесообразности» перед правом, Цицерон вставал на очень опасный путь. Впрочем, народное собрание, вопреки обыкновению, склонялось на сторону обвинения. Претор Кв. Цецилий Метелл Целер распустил собрание под религиозным предлогом, чем спас Рабирия (Cic. pro Rab., 10; 15; Dio, 37, 27). Обвинение не настаивало на продолжении дела, оно добилось всего, чего хотело, а реальная казнь старого сенатора могла бы даже дискредитировать принцип. В 63 г. Цезарь обвинил другого оптимата, консула 67 г. Г. Кальпурния Пизона, в вымогательствах и убийстве галла. На сей раз защищавший его Цицерон процесс выиграл (Cic. pro Flacсо,98).

В том же году Цезарь добился новой большой победы. В начале 63 г. умер старейший лидер сулланской партии и клана Метеллов, Кв. Цецилий Метелл Пий. После победы над Серторием Метелл отошел от политики, только в 66 г. он выступил против Каталины в сенате (Cic. in toga cand. in Asc. p. 77). Метелл занимал высшую должность в сакральной иерархии Рима, должность великого понтифика. На это высокое положение претендовали два старейших и наиболее высокопоставленных сенатора, П. Сервилий Ватия Исаврик и Кв. Катул. В этих условиях выступление Цезаря было невероятной дерзостью, еще большей сенсацией была его победа. Катулл предлагал ему огромную взятку, чтобы он снял кандидатуру. Цезарь отказался. Он победил противников в их собственных трибах, что считалось невероятным, набрав там голосов больше, чем они во всех остальных (Suet. IuL, 18; Plut. Caes., 7). При наличии 17 триб это означало, что Цезарь набрал около 95% голосов, Рим практически единогласно проголосовал за Цезаря.

Значение победы трудно переоценить. Должность была пожизненной. Цезарь занял постоянное место в римской политической системе, что стало основой его дальнейшего выдвижения. Он оставался великим понтификом до смерти в 44 г. и, в этой связи, встает сложный вопрос об отношении Цезаря к религии.

Светоний пишет, что Цезарь не был суеверен и относился к знамениям с известным скепсисом (Suet. IuL, 59). Возможно, как и многие образованные люди Рима, он относился со скепсисом и к архаическим верованиям. Сам Цицерон показывает, что в римской элите были сильны отношения скепсиса и неверия и, видимо, религиозность самого оратора, прежде всего, определялась государственно-политической необходимостью. Религия в Риме во многом была политической функцией, но заметим, что образ ловкого демагога и религиозного скептика, использовавшего религию в своих целях, создавался уже в историографии, в античных источниках обвинений в неверии, атеизме и дурном отношении к богам и религии нет. Следует заметить, что римляне отличали religio от superstitio и предосудительным считалось лишь это последнее. С другой стороны, римская религия переносила в отношения с богами отношения fides, т.е. систему взаимных услуг. Обязанности человека во многом сводились к выполнению обрядов, принесению жертв и строительству алтарей и храмов. Между личностью и богами стояло государство, и религия неизбежно воспринималась как элемент политики, а в этом смысле религиозность Цезаря вполне соответствовала религиозным представлениям общества и его элиты. Кроме того, Цезарь принадлежал к семье, имевшей особые знания и традиции в области древнего права, истории, религиозной традиции и обрядности, что и могло быть одной из причин успеха на выборах. Понтификат снова переходил к духовному наследнику Крассов-Сцевол-Цезарей. Впрочем, деятельность по защите людей в начале карьеры, стремление к бескровным войнам, соблюдение религиозных обрядов и политика милосердия могут говорить и о глубокой религиозности, лишенной религиозного фанатизма и понимаемой как целостность политики и жизни. Верность взятым на себя обязательствам, глубокая честность, скрываемая за маской ловкого политика и религиозного скептика, осознание своей миссии — возможно, это и есть ключ к личности Цезаря и его вере.