Золото инков - Лиелайс Артур Страница 41

Но Манко был отважным и гордым юношей. Он неоднократно требовал от Писарро, чтобы тот вернул ему подлинную власть и относился к нему с подобающим уважением, но наместник каждый раз отклонял эти требования. Тогда инка, вельможи и жрецы стали размышлять над тем, как свергнуть ненавистное чужеземное иго. Постепенно созрел план всеобщего восстания: напасть на рассеянных по всей стране испанцев, как только Альмагро покинет Куско и отправится в Чили. Верховный жрец, который должен был сопровождать Альмагро, заранее решил бежать, тайно вернуться в Перу и призвать своих соотечественников к борьбе с захватчиками. Сам инка не мог покинуть Куско – испанцы бдительно следили за ним. Однако Манко все-таки удалось бежать из столицы. Узнав об исчезновении инки, Хуан Писарро во главе кавалерийского отряда бросился в погоню и захватил его на берегу реки, где тот пытался спрятаться в тростнике. Инку привезли обратно в город и, по свидетельству секретаря наместника Педро Писарро, посадили под стражу.

Тем временем из Королевского города Лимы в Куско прибыл Эрнандо Писарро, которому его брат Франсиско поручил управлять этой областью. Эрнандо всегда относился к Атауальпе и его преемнику с большей симпатией, чем другие конкистадоры. Он освободил инку из заключения и держался с ним дружески. Манко же вел себя очень осторожно и, чтобы усыпить подозрение испанцев, указал им несколько тайников с сокровищами. Этим он не только приобрел их доверие, но и разжег жадность завоевателей. Потом инка под величайшим секретом рассказал Писарро, что неподалеку от юрода, в горной пещере, спрятана статуя его отца Уайна Капака, отлитая из чистого золота. Если ему разрешат, он доставит ее испанцам. Ослепленный жаждой наживы Эрнандо клюнул на эту приманку.

Он отправил вместе с Манко двух испанских солдат, чтобы те помогли ему принести золотую статую. Прошла неделя, а об инке не было ни слуху ни духу. Эрнандо, поняв, что он обманут, послал в погоню за беглецом своего брата Хуана с шестьюдесятью всадниками. Но инку уже нельзя было догнать. В шести лигах от города отряд встретил испанцев, сопровождавших Манко. Они рассказали, что вся страна охвачена восстанием, а сам инка готовится к походу на столицу.

Дойдя до реки Юкай, испанцы убедились, что эти сведения верны: на противоположном берегу они увидели несколько тысяч индейцев. Верхом на лошадях конкистадоры бросились в реку и переплыли ее под градом камней и стрел. Как только испанцы достигли берега, индейцы отступили, но не разбежались, на что рассчитывали завоеватели, а с невиданным мужеством бросились на всадников и окружили их со всех сторон. Загорелась ожесточенная битва. Туземцы были вооружены мечами с прочными медными клинками, огромными боевыми палицами, медными секирами и кинжалами. На них были подбитые стеганым хлопком панцири. Щиты и шлемы, обтянутые кожей, были украшены золотом и драгоценными камнями; у многих они имели форму звериной головы с раскрытой пастью.

Под натиском индейцев ряды испанцев смешались и дрогнули, но, как только первое замешательство прошло, с боевым кличем «Сант-Яго с нами!» конкистадоры бросились на перуанское войско. Индейцы десятками умирали под подковами лошадей, но сохраняя огромный численный перевес, продолжали атаковать испанский отряд.

Только к вечеру конкистадоры оттеснили противника в горы, а сами разбили лагерь в долине. Впервые завоеватели встретили в этой стране столь ожесточенное, героическое сопротивление. Победа дорого обошлась испанцам: они потеряли немало воинов и лошадей, многие были ранены. Хуан Писарро надеялся, что после тяжелых потерь индейцы не отважатся на новое нападение, но он жестоко ошибся.

На следующее утро с гор стало спускаться огромное войско. Испанцы бросились навстречу врагу, но в горном ущелье индейцы начали сбрасывать на них каменные глыбы. Всадникам пришлось отступить на равнину, где весь день продолжалось сражение, не принесшее победы ни одной из сторон. Близился вечер, и обессилевшие испанцы уже рассчитывали на отдых, но тут прибыл гонец из Куско с приказом немедленно вернуться: город осажден противником.

Еще до захода солнца всадники достигли Куско. Все окрестности были заняты индейцами. Хронист Педро Писарро оценивал их численность в двести тысяч человек. Пучки перьев, украшавшие шлемы и знамена вождей, развевались на ветру, закатное солнце золотило медные топоры и лезвия мечей.

Однако всадникам удалось прорваться в город без боя. Эрнандо был рад возвращению брата: гарнизон Куско увеличился до двухсот всадников и пехотинцев, на стороне испанцев сражалось и около тысячи индейских воинов, принадлежавших к недавно покоренным племенам, которые вместе с испанцами выступили против инки. Но по сравнению с осаждающими силы защитников города были ничтожны. В ущельях и на склонах гор всю ночь горели бесчисленные костры перуанцев.

Осада Куско, начавшаяся в первых числах февраля 1536 года, продолжалась одиннадцать месяцев. Перуанцы взялись за оружие на всей огромной территории от Кито до Чили: перебили ряд мелких испанских отрядов и осадили захватчиков в их опорных пунктах.

На следующий день перуанцы, трубя в раковины и тростниковые дудки, с дикими криками пошли на штурм. Они бросали в защитников камни и пускали стрелы, но это не причиняло почти никакого урона испанцам. Значительно большую угрозу представляли зажигательные стрелы и камни, обернутые просмоленным хлопком. Чертя за собой огненный след, они падали на соломенные и тростниковые крыши, которые сразу же вспыхивали.

По всему городу начались пожары, и к небу поднимались высокие столбы пламени и дыма. Казалось, происходит извержение вулкана – такой жар стоял в городе; люди задыхались в клубах дыма.

Испанцы разместились во дворце инки и в палатках, разбитых на главной площади. В день первого штурма крыша дворца загоралась трижды, но огонь угасал сам собой, хотя никто не тушил пожара. Это чудо приписали святой деве Марии, которую многие рьяные воители Христовы видели парящей над дворцом. Стало быть, здесь, на месте языческого жилища, должен быть воздвигнут христианский храм. Хронисты утверждали, что даже индейцы видели это чудесное явление. Явился испанцам и Сант-Яго, их покровитель на поле боя. На белом коне, с огненным мечом в руках, он носился над полчищами индейцев. На этих всемогущих защитников испанцы могли положиться, говорит Прескотт, – они всегда появлялись в нужный момент.

Огонь бушевал весь день, вместе с дворцами и храмами уничтожая бедные индейские жилища. Пожары продолжались и ночью, когда вид горящего города производил особенно жуткое впечатление. Прошло несколько дней, прежде чем пожары начали утихать. Испанцы даже не пытались бороться с огнем, это было бы напрасным делом. Полгорода превратилось в дымящееся пепелище, а из самых значительных зданий пожар пощадил только храм Солнца и обитель дев Солнца.

Время от времени испанцы переходили в контратаки, чтобы отбросить осаждавших, но развалины сгоревших домов и рухнувшие стропила загораживали улицы и сковывали действия кавалерии. Пешие воины и помогавшие завоевателям индейцы пытались расчистить завалы, но перуанцы осыпали их стрелами и камнями и сами возводили баррикады.

Иногда всадникам все-таки удавалось вырваться из полуразрушенного города, и тогда они гнали перед собой бегущих перуанцев, рубили их мечами и кололи копьями. Но индейские воины не сдавались. Снова и снова бросались они в атаку, а некоторые, спрятавшись в развалинах, нападали на всадников с тыла. Основным оружием индейцев были лук и праща, но хронисты говорят, что они применяли и лассо, с его помощью захватив в плен нескольких испанцев вместе с их лошадьми.

Испанцы не знали покоя ни днем, ни ночью. В довершение всего индейцы заняли Саксауаманскую крепость, господствовавшую над городом, и обстреливали из нее лагерь конкистадоров.

Осажденные были близки к отчаянию. Доходившие до них слухи были один мрачнее другого: вся страна восстала, многие испанцы, находившиеся в своих поместьях, перебиты, Лима, Трухильо и другие города осаждены и скоро будут захвачены врагом, все дороги и горные тропы заняты индейцами, помощи с побережья ждать не приходится.