Михаил Шевченко - Крепостная Россия. Мудрость народа или произвол власти? Страница 42

Вскоре после этого Александр II отправился в Москву, где генерал-губернатор граф Закревский попросил его успокоить московских помещиков, встревоженных распространившимися слухами о будто бы готовящемся в столице освобождении крестьян. 30 марта того же года царь выступил на собрании уездных предводителей дворянства Московской губернии и в своей речи оказался вынужденным открыто заявить: «Я узнал, господа, что между вами разнеслись слухи о намерении моем уничтожить крепостное право. В отвращение разных неосновательных толков па предмету столь важному, я считаю нужным объявить вам, что я не имею намерения сделать эта теперь. Но, конечно, господа, сами вы знаете, что существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным. Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собой начнет отменяться снизу. Прошу вас, господа, подумать о том, как бы привести это в исполнение. Передайте мои слова дворянству для соображения»[348].

Следует заметить, что московская речь царя произвела на дворян впечатление внезапно разорвавшейся бомбы. Даже министр внутренних дел С.С. Ланской сперва не поверил, когда ему передали о ней. Его сомнения рассеялись лишь после встречи с самим Александрам II, который заявил, что он действительно произнес эту речь и о сказанном не жалеет[349]. В том же 1856 г. царское правительство оказалась вынужденным провести ряд других мероприятий, знаменовавших собою начало подготовки крестьянской реформы, в результате осуществления которой крепостное право в России было отменено.

Царское правительства приступила к подготовке отмены крепостного права чрезвычайно осторожно и нерешительно. На первых парах оно пытал ась, не затрагивая основных устоев феодального строя, ограничиться проведением лишь довольно умеренных мероприятий по так называемому «улучшению быта помещичьих крестьян». С этой целью весной 1856 г. Александр II поручил министру внутренних дел С.С. Ланскому извлечь из архивов разных ведомств все материалы «по устройству» помещичьих крестьян и на их основании составить историческую записку о крепостном праве в России.

Одновременно, чтобы не вызвать недовольства со стороны дворян, правительство стремилась побудить их самих заняться вопросом преобразования крестьянского быта. Однако такая попытка, предпринятая летом 1856 г. во время коронационных торжеств в Москве, не увенчалась успехом. Помещики упорно уклонялись от предложений правительственных агентов. «Большая часть представителей поземельных владельцев, – вспоминал А.И. Левшин, – вовсе не была готова двинуться в новый путь, никогда не обсуждала крепостного состояния с точки зрения освобождения; и потому при первом намеке о том изъявляла удивление, а иногда и непритворный страх»[350]. Характерно, что не поддавались никаким уговорам даже те дворяне, которые совершенно ясно видели и понимали неизбежность отмены крепостного права. Как выразился Ю. Самарин, они опасались «одинаково народной расправы и внезапного, неподготовленного распоряжения правительства»[351].

В конце 1856 г. Министерства внутренних дел довело до сведения царя, что несмотря на неоднократные внушения дворянам через их предводителей о необходимости начать работу по подготовке крестьянской реформы, они продолжают отговариваться тем, что «не знают, на каких началах правительства желает устроить дело, а сами придумать не могут»[352]. Только помещики Виленской, Гродненской и Ковенской губерний, дабы избежать введения невыгодных для них инвентарных правил, выразили желание, по крайней мере на словах, пойти навстречу видам правительства. В связи с этим виленскому генерал-губернатору В.И. Назимовy было дано указание объявить Дворянам вверенного ему края, чтобы они, «не стесняясь прежними постановлениями и инструкциями», указали свой способ преобразований быта крепостных крестьян.

Между тем к осени 1856 г. все дела об устройстве помещичьих крестьян, производившиеся в разное время и в разных учреждениях, были сконцентрированы в Министерстве внутренних дел, которое составило о них отчет и соответствующую историческую записку. В этой записке, написанной товарищем министра внутренних дел А.И. Левшиным, была высказана мысль о целесообразности создания комитета из людей, «убежденных в необходимости идти к новому порядку, не останавливаясь ни на минуту». Такой комитет под председательством царя возник в начале 1857 г. и получил название секретного. Он был создан по образцу комитетов, заседавших при Николае I. Вновь созданный Секретный комитет, как и его предшественники, должен был заняться вопросом преобразования быта Помещичьих крестьян. 9 февраля 1857 г., сообщая матери о начале работы Секретного комитета, Александр II заявил, что причинами, толкнувшими его на создание этого комитета, послужили «неустойчивые отношения, которые теперь существуют между крестьянами и их собственниками, и страшное для государства движение крестьян»[353].

В секретный комитет вошли: председатель Государственного совета князь А.Ф. Орлов, шеф корпуса жандармов князь В.А. Долгоруков, министр государственных имуществ М.Н. Муравьев (вешатель), министр внутренних дел С.С. Ланской, главноуправляющий путями сообщения К.В. Чевкин, министр финансов П.Ф. Брок, член Государственного Совета князь П.П. Гагарин, граф В.Ф. Адлерберг, барон М.А. Корф, генерал-адъютант Я.И. Ростовцев (в 1825 г. выдавший декабристов) производителем дел комитета был назначен государственный секретарь В.П. Бутков. В большинстве своем это были отъявленные крепостники, крайне несочувственно относившиеся к освобождению крестьян. Вот почему работа вновь созданного Секретного комитета почти не двигалась с места. А.И. Левшин в своих воспоминаниях отмечал, и что по своему составу комитет «был весьма неудачный, и потому не мудрено, что он первое полугодие только смотрел на зверя, ему указанного, и ходил около него, не зная с какой стороны к нему подступить»[354].

На первом своем заседании, состоявшемся 3 января 1857 г., члены Секретного комитета приняли решение, что преобразование быта помещичьих крестьян должно быть произведено постепенно, «без крутых и резких поворотов», путем целого ряда мелких и мельчайших уступок и уступочек. При этом они делали упор на то, что крепостные крестьяне будто бы совершенно не готовы к получению «внезапно и вдруг» свободы, и что немедленное объявление их вольными «расстроит вековые отношения их к помещикам» и поколеблет «спокойствие и порядок в государстве»[355].

17 августа 1857 г. Секретный комитет, руководствуясь указанными выше соображениями, постановил подразделить преобразование крестьянского быта на три периода: подготовительный, переходный и окончательный. Подготовительный период решено было посвятить сбору необходимых сведений, которые могли понадобиться членам комитета впоследствии. В продолжение этого периода предполагалось «смягчить и облегчить крепостное состояние» главным образом путем предоставления помещикам более широких возможностей отпускать крестьян «на волю» по взаимным с ними соглашениям. Никакого конкретного срока для подготовительного периода комитет не назначил. В переходный период на основании собранного материала комитет намеревался составить временное законоположение о помещичьих крестьянах, дав последним право выкупа в собственность усадеб и право пользования некоторым Количеством полевой земли за оброк или барщину помещику. Переходный период намечалось растянуть приблизительно на десять лет. Крестьяне в это время обязаны были оставаться «более или менее крепкими земле». И только с наступлением третьего периода комитет обещал дать крепостным крестьянам «полную» личную свободу и места усадебной оседлости, тогда как вся полевая земля, сенокосные и прочие угодья объявлялись неограниченной собственностью помещиков[356]. При этом члены комитета лицемерно заявляли, что крестьяне «без нивы» якобы жить могут, но даровать им свободу без жилища, без крова, без гнезда было бы «не человеколюбиво»[357].

Тем не менее и такой архиреакционный план «освобождения» помещичьих крестьян члены Секретного комитета приняли с большим колебанием. Они явно стремились затянуть дело с подготовкой крестьянской реформы на неопределенно долгое время с тем, чтобы в удобный момент потопить его в море бумаг бюрократически-канцелярской переписки. Например, члены комитета – министр государственных имуществ М.Н. Муравьев и государственный секретарь В.И. Бутков летом 1857 г. разъезжали по России и прямо агитировали против предпринимавшейся реформы. В разговоре с предводителями дворянства Муравьев заявлял во всеуслышание, что крепостное право отменено не будет[358].

Складывавшаяся в стране революционная ситуация сорвала все замыслы замаскированных и открытых крепостников. Под ее непосредственным давлением 20 ноября 1857 г. Александр II вынужден был подписать на имя виленского генерал-губернатора В.И. Назимова специальный документ, вошедший в историю под названием рескрипта. В рескрипте повелевалось открыть в трех литовских губерниях подготовительные комитеты и одну общую комиссию в Вильне для составления проекта положения «об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян». При этом члены на– званных комитетов обязаны были руководствоваться следующими основными принципами, изложенными в царском рескрипте: