Гарольд Лэмб - Кир Великий. Первый монарх Страница 42

Долина расширялась, спускаясь к плодородной равнине с блестевшим под солнцем озером. Взглянув назад на белые вершины, с которых они спустились, Кир понял, что они не смогут вернуться тем же путем, пока не кончится зима. Персы рысью двигались вперед вдоль тропы, вскоре она расширилась, превратившись в проселочную дорогу, и они нагнали группу странников, из которых, как оказалось, всякий был или слепым, или хромым. Подняв лица к теплу, они кричали, что хотя не могут видеть солнца, но могут его ощущать. Одетый в меха почтенный старец, с трудом передвигавшийся, опираясь на посох, крикнул, что они находятся в царстве солнца. С ним вместе медленно ковылял прокаженный, старавшийся держаться в отдалении и не касаться своего спутника.

Кир спросил калек, кто правит этим царством.

— Никто не правит, ни царь, ни кави, — упрямо твердили они. — Это земля Заратустры.

— А где же он?

Все страдальцы, как один, показали на синюю вершину у дальней стороны долины:

— Там!

А прокаженный авторитетно добавил:

— Там, у костра Бактрии.

Кир предположил, что этот костер мог быть тем самым маяком, за которым они следили во время бури. Пока он ехал дальше, поток людей, похожих на паломников, все возрастал, и на обращенные к ним вопросы они давали загадочные ответы. Где здесь храм, где жилище богов? Его уверяли, что храма здесь ему не найти, здесь нет такого места. Тогда где же место для жертвоприношений? Нигде, стояли на своем паломники. А куда они шли? Возрождать свою жизнь.

Никогда прежде Ахеменид не попадал в страну без храма и без жертвенного алтаря, окруженного жрецами. Проезжая мимо стоявшей у дороги лачуги, он остановил коня, чтобы понаблюдать за крепким мужчиной, занимавшимся голубями и фазанами, сидящими в клетках. Сосредоточенно привязывая щепку к голубиному крылу, человек не позволял увидеть свое лицо, но Кир признал Хадду и окликнул его:

— Ты говорил правду о прокаженных и птицах со сломанными крыльями. Хотя, как видишь, я хоть и царь, но все-таки нашел дорогу в эту бактрийскую долину.

— Да отведет Ахура-Мазда зло от твоего пути!

Затем Хадду молча склонился над своим пернатым пациентом, и через мгновение Кир направил коня дальше. Ему пришло в голову, что бродяга возвращал птице жизнь, будто бы это было так важно. Между тем его люди утоляли голод свежим молоком и мясом, а их лошади щипали сочную травку. Прежде чем Кир достиг конца долины, он, поговорив с учеными, решил, что значительная глубина долины делала ее теплой даже зимой. Огромные снежные бастионы наверху снабжали долину неиссякаемой свежей водой и охраняли от вторжения. Хотя Белое братство старалось сохранить в тайне наличие ведущей сюда дороги, но ведь должна быть и другая дорога, ведущая обратно. Глазам чужаков цепь гор казалась лишь барьером, в то время как местные жители должны были знать в ней проходы.

Обитатели долины убежденно называли ее мирным местом, но старались не рассказывать о том, что лежит за ней на востоке.

— Земли за горами, — коротко отвечали они. Терпение и убеждение помогли Киру узнать, что там находились верховья реки Инд, которая текла к городам, процветавшим в прежние времена. Киру очень хотелось изучить получше эту Индию. Он подозревал, что бактрийцы торговали с купцами в долине Инда, ведь у них в домах было так много экзотических вещей и прозрачных тканей. Их врачи пользовались лекарствами, неизвестными даже в Вавилоне, хотя писать умели не лучше Кира. Сами люди, собравшиеся в долине, казалось, пришли из многих стран, возможно, среди них были беженцы, но все объединились и хранили свои тайны от Кира.

Он искал их город, думая, что в нем найдет настоящих правителей страны, но просто наталкивался на деревушки, поднимавшиеся по склонам, как птичьи гнезда на огромном дереве. Везде ему предлагали свежую пищу в золотых сосудах, и везде представители деревень утверждали, что не платят налогов ни двору, ни храму.

В это Кир не верил.

— Зачем же вы в таких количествах добываете ценное золото, — спрашивал он, — если никак им не пользуетесь?

Бактрийцы отвечали, что они используют мягкий металл для украшения тонкой домашней посуды. Они гордились своими ювелирами и привели к Киру одного из мастеров этого ремесла, чтобы тот показал образчик своего искусства — миниатюрную крылатую лошадь, устремлявшуюся вверх с развевающимися гривой и хвостом. На раскинутых крыльях было видно каждое перышко. Ни одна из статуй сокровищницы царя Креза не выглядела так натурально и не имела так превосходно выполненных деталей. Кир очень хотел получить лошадь и спросил ювелира, какую цену он назначит за крылатую лошадь, но мастер отказался продать свою работу, объявив, что сделал ее, приложив все свое умение, чтобы преподнести Ахуре-Мазде, и вторую такую же сделать уже не сможет.

— Так почему же ты не поместишь свой дар в святилище Ахуры? — спросил Кир.

— На алтарь с огнем? — Бородатый ювелир покачал головой. — Нет, Заратустра сказал, что святилище мудрого Господа находится у каждого очага или нигде.

Все эти загадки бесили Ахеменида. Хотя бактрийцы скрыли от него свое святилище, они не делали тайны из источника их золота. Оно не было выкопано в шахтах, его просеяли из песка реки, вытекавшей из их озера, реки, называвшейся Заравшан. Вспомнив, что Заравшан впадает в Амударью, Кир подумал, что это может быть еще одним путем, ведущим из долины, открытым зимой и, вероятно, использовавшимся торговыми караванами, привозившими редкие товары из Индии, чтобы обменять на золото Бактрии. Тогда он спросил себя, не перехитрил ли его внешне глупый Хадду, притворясь, будто верил, что длинная и опасная тропа через высокие горы вела в Бактрию.

С самого начала Кир понимал, что эта земля без всякой видимой власти была более благожелательна, чем его родное царство Аншана. На ней не было ни невольников-каспиев, ни рабов, как на греческом побережье. Ее золотые сокровища могли превосходить те, что хранились в слитках подвала Креза, просто эти сокровища были рассыпаны по деревням в долине. Поля здесь как следует вскапывались, стада скота должным образом паслись на склонах гор. Озеро предлагало жителям неиссякаемый резервуар воды. Персы Кира уже говорили об этом месте как об истинном рае, правда, стройные молодые женщины не обращали внимания на чужеземцев.

Казалось невероятным, что такая замечательная жизнь могла поддерживаться без твердой власти — несмотря на торжественные заявления обитателей. И эту власть должны были спрятать от незваных гостей. Неугомонный Кир не терпел тайн и после явно целенаправленного опроса и скитаний по долине в уме сузил головоломку до двух неизвестных факторов: неуловимого пророка Заратустры и горы с вечным огнем, который кто-то должен был поддерживать. Он рассудил, что беглец Заратустра должен был прятаться на отдаленной горе. Она казалась необитаемой, и никто из хозяев его деревни не предлагал показать Великому царю мидян и персов, как на нее подняться. И Кир никак не показывал свой интерес к ней.

Когда приблизился канун Нового года, Кир показался на конных скачках, понаблюдал за плясками своих воинов и, когда они стали готовиться к ночному торжеству, удалился в свое жилище, которое выбрал на выступе горы с костром. Он сказал охранникам у двери, что устал после дневных соревнований, и его ни в коем случае нельзя беспокоить. В спальне он отложил оружие, отличительные знаки и накинул короткий черный плащ. Затем он призвал к себе Эмбу, старейшего слугу.

— Мы отправляемся, — объяснил он, — посмотреть, что от нас прячут.

К тому времени, как они достигли скалистого склона горы, взошла луна. Оба мужчины были искусными скалолазами, а путь на вершину Кир наметил еще накануне. На самом деле они оказались на тропе, которой пользовались и другие. Там, где скала возвышалась отвесно, тропинка поднималась к расщелине. Приложив ухо к камню, Кир услышал эхо голосов. Звуки то усиливались, то стихали, и Кир с удовлетворением подумал, что это мог быть гимн. Он предполагал, что в ночь перед Новым годом последователи Заратустры должны были исполнять в своем высоком убежище соответствующие ритуалы.

Отблески огня над ними стали ярче, когда скалолазы добрались до последней группы ступенек, вырубленных в скале. Они вышли на террасу из белого известняка, освещенную огнем костра. Дальше громоздилась цепь снежных вершин. К Ахемениду подошел какой-то человек и спросил:

— Что ищет Великий царь?

Кир узнал сначала голос, а затем и самого мага, который когда-то трудился у башни Экбатаны. Вероятно, одежды Белого братства делали странника выше, чем он казался прежде.

Много людей в таких же одеждах выжидающе смотрели на Кира, сидя у возвышения, где горел огонь. Оно совсем не походило на алтарь. Дрова, принесенные, должно быть, снизу, были сложены сбоку от возвышения. Оглядевшись и не заметив никаких признаков жертвы, принесенной человеческими руками, он ответил: