Олег Ивик - История и зоология мифических животных Страница 42

Столетием позже некто Кормак, тоже весьма праведный муж, который «не менее трех раз отправлялся искать по Океану место своего отшельничества», повстречал в море животных не столь величественных, но почти столь же опасных. Во время третьего плавания Кормака южный ветер в течение четырнадцати суток гнал его судно «по направлению прямо к северному пределу неба». После того как мореплаватели «пресекли пределы, дозволенные людям», на их судно напали «безобразные и невероятно свирепые зверюшки, кишмя кишащие в море». По свидетельству самих мореплавателей, «оные твари были размером с лягушку, жалили очень больно, однако летать по воздуху не могли и плавали по морю, жаля кисти опущенных в воду рук». Можно было бы подумать, что судно паломников попросту попало в стаю медуз, но оказалось, что Кормаку и его спутникам грозила гораздо более серьезная опасность. Неведомые зверушки стали кусать днище и борта корабля (по ирландской традиции — кожаные, натянутые на деревянный каркас), «причем делали это столь свирепо, что казалось, будто они могут проникнуть сквозь кожаную обшивку судна». Гибель казалась неминуемой, но оставшиеся на берегу ирландские монахи, под предводительством святого Колумбана, почувствовали, что их братья в опасности, ударили в колокол и вознесли молитвы о спасении странников. После этого ветер переменился, и к посрамлению хищных зверюшек корабль отплыл в безопасные воды.

Примерно в те же годы два ученика святого Колумбана совершили большое морское путешествие и наблюдали замечательных животных на островах северных морей. Надо особо отметить, что во время этого путешествия клирикам довелось пережить и еще одно, совершенно особенное, приключение: души их были временно разлучены с телами, «чтобы узреть Небеса и Преисподнюю». Естественно, что и на Небесах, и в особенности в Преисподней монахи повидали множество как райских, так и демонических существ, но, поскольку материальность оных существ, встреченных во время духовных странствий, является вопросом спорным, авторы не сочли возможным включить их в настоящую книгу и ограничились лишь теми замечательными животными, которых монахи встретили во время странствий сугубо физических. Среди них можно назвать обитателей одного из островов, у которых были «человеческие тела и кошачьи головы»; населявших другой остров «огромных уродливых людей с лошадиными гривами, собачьими головами и человеческими телами»; и, наконец, жителей третьего острова — «ужасных людей с головами свиней и человеческими телами». Впрочем, вопрос о том, можно ли отнести этих последних к «животным», остается спорным, ибо они, несмотря на свиные головы, обладали несомненным человеческим разумом и сообщили испуганным клирикам, что происходят из рода Каина.

Одним из наиболее подробных отчетов о дальних морских путешествиях ирландцев было «Плавание святого Брендана». Этот замечательный (и вполне исторический) святой жил в шестом веке и немало поездил по свету с богоугодными целями. Рассказ о его странствиях неоднократно переписывался, древнейшая дошедшая до наших дней рукопись датируется десятым веком, но, судя по орфографии, это копия с более раннего оригинала. Таким образом, не исключено, что текст этот восходит если не к самому Брендану, то к людям, которые записали его непосредственно со слов святого, а следовательно, и сомневаться в аутентичности информации не приходится.

Самым, наверное, примечательным существом, с которыми довелось встретиться святому Брендану и сопровождающим его монахам, была рыба такой величины, что мореплаватели приняли ее за остров. Ошибиться было тем легче, что поверхность рыбы оказалась «весьма камениста» и на ней даже росли деревья. Единственным, что отличало рыбу от обычного острова, было отсутствие песка и травы. Монахи пришвартовались к берегу, разожгли на нем костер и даже поставили на огонь котелок, дабы справить ночь перед Пасхой, после чего «остров начал двигаться, словно колеблемый волнами». Испуганные монахи вернулись на корабль и отплыли прочь, бросив стоящий на огне котелок, после чего святой Брендан успокоил их и разъяснил ситуацию: «Сыновья, не надо пугаться… То, на чем мы были, — это не остров, а рыба. Самое большое из всех существ в Океане. Она постоянно пытается достать своим носом до хвоста, но не может из-за огромной длины. А имя ей Ясконтии».

Объяснение это полностью удовлетворило монахов, которые не стали допытываться, зачем рыба совершает столь странные и бесцельные попытки. Более того, когда они из заслуживающих доверия источников узнали, что на спине уникального животного им предстоит провести следующую пасхальную ночь, монахи не испугались и по прошествии года вернулись на прежнее место. Ясконтии никуда не уплыл, и даже котелок на его спине стоял, как и прежде. С тех пор и далее, во все семь лет своих странствий, святой Брендан и его товарищи встречали Пасху на спине редкостной рыбы.

Довелось монахам увидеть и других замечательных животных. Так, на островах (настоящих) они наблюдали овец, «которые были крупнее быков», и птиц, поющих псалмы (этих птиц, пожалуй, нельзя отнести к царству животных, поскольку по происхождению они были падшими ангелами). В открытом море им довелось видеть рыбу, извергавшую из ноздрей пену, и столь крупную, что она намеревалась проглотить их корабль (но на счастье монахов и по их молитве она была растерзана другой рыбой, не менее крупной и извергавшей пламя). Угрожал паломникам и гриф такого размера, что представлял серьезную опасность даже для большой группы мужчин, — впрочем, он тоже был побежден себе подобным, но благочестиво настроенным пернатым.

Дальнее плавание с посещением множества небольших островов совершил не позднее седьмого века некто Майль-Дуйн. Правда, он преследовал не столь душеспасительные цели, как предшествующие мореплаватели, — юный ирландец стремился найти убийц своего отца и, отправляясь в путь, советовался не со священником, а с друидом. Тем не менее плавание Майль-Дуйна и его спутников сопровождалось не меньшим количеством чудес, а на многих островах они видели волшебных животных, которые ничем не уступали ранее описанным.

Так, на одном из островов Майль-Дуйн наблюдал «громадную стаю муравьев, величиной с жеребенка каждый». Чудовищные насекомые хотели съесть путников вместе с кораблем, но те успели вовремя отчалить от берега. На другом острове ирландцам встретились птицы столь огромные, что они показались им опасными для жизни. И уж безусловную опасность представляло животное, «похожее на коня», имевшее «лапы как у пса», но «с твердыми и острыми копытами». Увидев мореплавателей, зверь «проявил большую радость, ибо он хотел съесть их вместе с кораблем», но надежды его не оправдались. Еще более опасен оказался сторожевой кот, встреченный путниками в пустом замке на очередном острове. Кот был невелик по размеру, но он обратил в пепел нечестивца, попытавшегося украсть золотое ожерелье. Сделал он это без помощи каких бы то ни было горючих материалов, использовав собственное тело, уподобившееся «огненной стреле».

Другой весьма опасный зверь обнаружился Майль-Дуйном и его спутниками на дне моря. Море это было не вполне обычное — оно напоминало облако, вода казалась «рыхлой» и мореплаватели даже боялись, что она не выдержит их корабль. Опасения эти, впрочем, оказались напрасными, зато исключительная прозрачность воды позволила ирландцам наблюдать очередное чудовище. Огромный зверь сидел на дереве, растущем прямо на морском дне, и следил за пастухами, которые пасли свои стада, нимало не смущаясь тем, что находятся под водой. Потом зверь, «не слезая с дерева, вытянул шею, достал головой до спины ближайшего быка, втащил его к себе на дерево и пожрал в одно мгновение». Конечно, анализируя этот случай, нельзя не сделать скидку на то, что бык, находясь в воде, практически ничего не весит. Но тем не менее чудовище, которое смогло втащить его на дерево даже и в таких, облегченных, условиях, должно представляться невероятно огромным и мощным.

Но самым удивительным животным, с точки зрения авторов настоящей книги, был зверь, обитавший на острове с каменной оградой. Когда корабль Майль-Дуйна приблизился к берегу, животное это стало бегать по периметру острова «быстрее ветра». Потом зверь «устремился на самое высокое место острова и стал там, вытянувшись, головой вниз, ногами вверх». При этом он совершал весьма необычные для любого существа действия: «он то вращался сам внутри своей кожи, то есть его тело и кости вращались, а кожа оставалась неподвижной; то, наоборот, кожа его вращалась снаружи как мельница, в то время как тело и кости его оставались неподвижными». Завершив эти гимнастические упражнения, зверь снова принялся описывать круги по периметру острова. «Затем он возвратился на прежнее место и стал делать то же самое, но так, что теперь нижняя половина кожи оставалась неподвижной, а верхняя вращалась как мельничный жернов. Таким упражнениям предавался он всякий раз в промежутке между бегом по острову». Надо отметить, что зверь этот не ограничился гимнастикой, но, заметив наблюдателей, «помчался к берегу, чтобы схватить их», когда же мореплаватели спешно отчалили, принялся швырять в них камнями. Сага не разъясняет, как были устроены лапы у редкостного животного, но, судя по всему, они были прекрасно приспособлены для бросков: один камень «попал в корабль, пробил насквозь щит Майль-Дуйна и упал на корму…».