Евгений Анисимов - Императорская Россия Страница 43

Легенды и слухи

Всепьянейший собор

Кроме ассамблей в петровское время было и другое – уже для узкого круга избранных – развлечение под названием «Всепьянейший», или «Всешутейший собор». Это довольно сложное явление жизни верхов петровской России. Его корни уходят в традиции шутовской скоморошеской культуры, когда в Святки устраивали карнавальные действа с ряжеными, шутками, разгулом и пьянством. Петр I сделал эти развлечения постоянными, ввел в их организацию четкий порядок и регламент. «Заседания», или, проще говоря, попойки «Всепьянейшего собора», проходили по утвержденному царем ритуалу, каждый участник имел карнавальное имя, свою шутовскую роль. Сам Петр был «протодьяконом» Собора, а главой многие годы оставался Никита Зотов – некогда учитель Петра. Он носил титул «патриарха князь-папы», которому все участники Собора шутовски поклонялись. Непременными участниками Собора были многочисленные придворные шуты, карлы, уроды. Собор во многом копировал церковную иерархию, что отражалось в титулах участников, в названиях церемоний. И хотя многие считали, что на Соборах пародируется католицизм, но заметно, что там осмеивалось и православие. В основе ритуалов Соборов лежала система святочных «передразниваний» реальной, вполне «серьезной» жизни, типично средневековый публичный смех с его озорством, беспробудным пьянством, непристойностями и издевательствами над людьми. Душой Собора был сам царь, который мог бросить все дела, чтобы сочинить очередной шутовской указ или регламент шутовской церемонии. Неясно, какие цели при этом ставил сам царь, не давая угаснуть этому сомнительному с точки зрения морали, веры и утомительному для многих людей «учреждению». Возможно, Собор для Петра, перегруженного сотнями ответственных дел, был своеобразной отдушиной, давал необходимый перерыв в нескончаемой государственной работе. В окружении соборян-собутыльников он мог расслабиться, отдохнуть. Как человек с фантазией, юмором, энергией, но, одновременно, с довольно низкой культурой, он находил развлечение не просто в попойках, а в «организованном, регламентированном пьянстве» в рамках Собора, смахивающего на церковь и, вместе с тем, на канцелярию, учреждение. Не исключено, что Собор, подобно Эрмитажу Екатерины II, позволял царю в неслужебной, вольной обстановке лучше изучить людей, понять их стремления и характер. Со смертью Петра Собор прекратил существование, хотя и оставил после себя дурную память как пример самовластия и самодурства великого реформатора.

Создание женского общества в России

Как известно, в допетровской России женщина жила по нормам «Домостроя» – кодекса домашнего поведения XVI века. Эти нормы были довольно жестоки в отношении женщины: полная власть мужчины в семье, имущественное и юридическое бесправие, многочисленные ограничения, которые делали невозможным самостоятельную жизнь женщины в обществе. С петровскими реформами женщина вышла из терема. Вместе с мужчиной она появлялась на празднествах, ассамблеях. Как видно из процитированного выше отрывка из «Юности честной зерцала», женщину даже приходилось укорачивать – так она быстро восприняла данные ей вольности.

Женщинам (женам и дочерям) было разрешено сопровождать мужей за границу. А сколько проблем принесли женщинам новые западные моды!

Древнерусская одежда существенно отличалась от европейской. На смену шушунам – длинным сарафанам, телогреям, летникам с рукавами до земли пришли платья с большим вырезом на груди и спине, жесткие корсеты и фижмы, причудливые парики. На головах дам громоздились несусветной величины шляпы или прически в виде многопушечного фрегата, замка, букета цветов. Это означало подлинную революцию в жизни русских женщин. В богатых домах появились парикмахеры – «куаферы», без искусства которых «строительство» такого фрегата на голове было невозможно.

Новоманирные наряды стоили очень дорого. Поначалу их привозили из-за границы, но вскоре и в России научились делать шляпки, ленты и прочие «галантереи». Русские портные, привыкшие шить только летники и телогреи, быстро усвоили и шитье западных платьев. Да и нужда их заставляла: попасть под кнут за шитье старомодной одежды, как обещали указы Петра I, никому не хотелось. Русская женщина петровской поры была большая модница. Особенно любила она румяниться и белить лицо, для чего расходовала за свою жизнь килограммы румян и белил. Иностранцы поражались, как быстро русские дамы усвоили новые моды и манеры. Один из иностранцев писал: «Русская женщина, еще недавно грубая и необразованная, так изменилась к лучшему, что теперь мало уступает немкам и француженкам в тонкости обращения и светскости, а иногда в некоторых отношениях даже имеет перед ними преимущество». Мужья таких дам без радости смотрели на успехи своих жен на ассамблеях – за цену иной модной шляпки можно было купить неплохую деревеньку с десятком-другим «крестьянишек». Кроме того, нравы менялись медленней, чем моды, – светское поведение женщин не одобрялось в обществе. Петр I изменил и старинный обычай заключения браков. Ведь раньше, до Петра I, жених видел невесту впервые только за свадебным столом – их судьбу решали родители. Теперь наступили новые времена – молодежь встречалась на публичных празднествах, ассамблеях, на вечеринках. Поэтому молодые люди виделись до обручения – обмена кольцами. Кроме того, девушка, которой не понравился жених, могла расторгнуть брачное соглашение.

Благодаря Петру в русское общество внедряется идея любви и свободной воли сторон как решающей причины брака. Двадцать второго апреля 1722 года Петр I указом запретил браки, заключенные по принуждению со стороны как родителей, так и помещиков (если речь шла о крепостных молодых людях). Легче становятся и разводы. Царь как-то сказал: «Бог установил брак для облегчения человека в горестях и превратностях здешней жизни и никакой союз в свете так не свят, как доброе супружество; что же касается до дурного, то оно прямо противно воле божьей, а потому столько же справедливо, сколько и полезно расторгнуть его, продолжать же его крайне опасно для спасения души». И все же и в XVIII веке муж обладал огромной властью над женой, его с большим доверием слушали судьи при разводе, он оставался безраздельным хозяином общей собственности семьи. Самым обычным в семье были побои женщины. За убийство жены мужа обычно наказывали кнутом или посылали на покаяние в монастырь на несколько месяцев.

Бывало, что нелюбимая жена, не в силах сопротивляться побоям и тиранству мужа, уходила в монастырь и тем самым позволяла мужу жениться снова. Двухвостая плеть была устойчивым символом семейной жизни того времени. И тем не менее новое все глубже входило в жизнь русского общества, особенно дворянского. В книге «Юности честной зерцало» есть целый раздел для девиц, который называется «Девической чести и добродетели венец». В нем перечислены двадцать добродетелей, которыми должна обладать воспитанная девица. Среди них – набожность и богобоязнь, почитание родителей, трудолюбие, приветливость, милосердие, чистота телесная, стыдливость, воздержание, целомудрие, бережливость и др. Особо приветствовались такие достоинства дам, как молчаливость и стыдливость.

Заглянем в источник

Преступницу-женщину, особенно если она убила мужа, ждала страшная казнь – ее живой (по грудь или по горло) закапывали в землю. И если на улице было тепло, а стража вовремя отгоняла голодных псов, готовых разодрать жертву, то мучения несчастной затягивались на недели. Вот типичное доношение в Брянскую воеводскую канцелярию:

«Сего 1730 года, августа в 21-го дня в Брянске, на площади вкопана была крестьянская жонка Ефросинья за убийство до смерти мужа ее. И сего сентября 22-го дня оная женка, вкопанная в землю, умре».

Следовательно, крестьянка прожила в земле больше месяца!

Петербург – имперская столица

Город, заложенный весной 1703 года, строился с несколькими целями. Петр стремился создать в устье Невы не просто город, а цитадель, крепость, которая бы стала опорным пунктом русской обороны в этом районе. Две крепости – Петропавловская и Адмиралтейская – обеспечивали безопасность нового города, который начал расти под прикрытием крепостных орудий. В 1716 году архитектор Леблон разработал план возведения на берегах Невы мощнейшей цитадели – неприступной крепости. Однако план этот не был реализован. Угроза со стороны шведов к этому времени ослабла, а уже созданная система обороны Петербурга и Кронштадта довольно хорошо показала себя в первые годы жизни города.

Возведение собственно города было второй целью Петра I. Город начал строиться в нескольких местах почти одновременно. Старейшей частью петербургского посада является застройка на Петербургской (Петроградской) стороне, на берегу Невы, на Васильевском острове. Но все-таки третий естественный центр города возник на его материковой части, которая называлась Адмиралтейским островом (пространством суши вокруг Адмиралтейства, ограниченном Невой и реками Мойкой и Фонтанкой). Здесь возвели Зимний и Летний дворцы Петра, вдоль Невы возвышались дома первейших вельмож. В начале будущего Невского проспекта образовалась «нерегулярная», довольно хаотичная слобода. В маленьких домиках жили мастера и рабочие Адмиралтейства, селились купцы – тут, на берегу Мыи – Мойки стоял Гостиный двор. Это место хотя и не отличалось благоустройством, но нравилось первым петербуржцам. Отсюда начиналась Першпектива – Невский проспект, которая выводила к основанному в 1710 году Александро-Невскому монастырю. Отсюда начиналась и жизненно важная для города дорога в Россию – на Новгород и Москву. Молились жители Адмиралтейской слободы в Исаакиевском соборе, основанном в честь Исаакия Далмацкого, в день рождения которого появился на свет Петр I.