Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 2 Страница 43

Таинство евхаристии совершаемо было у нас на хлебе квасном и на вине, растворенном водой. Все похожее на латинские индульгенции строго воспрещалось.

Кирилл спрашивал епископа Нифонта, можно ли служить на одной просфоре. Нифонт отвечал: «Если это будет далеко в селе, а взять другой просфоры негде — достоит служить; если же будет близко торг, где можно купить, то не достоит».

Давая наставления о заупокойной литургии, тот же Святитель говорит: «Всегда же служи на трех просфорах, одна великая, от нее отделяй агнец — здесь мертвый не поминается, а те две за упокой».

Относительно других просфор в древних служебниках нет счета и не видно определенного положения об их числе.

О совершении таинства священства, т. е. рукоположения и постановления на священные степени епископа, пресвитера и закона, многократно упоминает пр. Нестор в своей летописи и житии Св. Феодосия.

Таинство брака, т. е. благословение церкви и венчание считалось необходимым для всех брачующихся, и так как некоторые простые люди вступали в браки без благословения церковного и венчания, предоставляя это только боярам и князьям, то пастыри церкви принимали меры для вразумления невежд.

«Прекрасно обыкновение русского христианства того времени, замечает пр. Филарет черниговский, приобщаться Св. тайн брачующимся».

Наконец, сохранилось свидетельство и о таинстве елеосвящения, что оно совершалось в нашей церкви. Если кто, повествует летописец, приносил в монастырь больное дитя, каким бы недугом оно ни было одержимо, или и взрослый человек, одержимый каким-либо недугом, приходил в монастырь к блаженному Феодосию, то он повелевал пресвитеру Дамиану творить молитву над больным, и тотчас, как Дамиан совершал молитву и помазывал маслом святым, приходившие исцелялись.

Обычай погребать умерших при церквях, начавшийся у нас еще прежде, продолжился и в настоящий период. Почти все князья, о смерти которых упоминает летопись, погребены были в церквях. Даже простые миряне удостаивались этой чести: так, благочестивая супруга киевского посадника Яна, по имени Мария, бывшая духовной дочерью преп. Феодосия, положена была по смерти своей в великой Печерской церкви на левой стороне, против гроба самого Феодосия.

Разрешительную молитву, по свидетельству еп. Симона, начали полагать в руки умершим со времени погребения варяга Шимона, участвовавшего в построении Печерской церкви и просившего о том преп. Феодосия.

Что касатется церковных служб — из ответов русских пастырей Нифонта, Саввы и Иоанна видим, что тогда известны были литургии Златоуста и Василия Великого, также чин преждеосвященной литургии.

Из других священнодействий, древние свидетельства упоминают о вечерне, навечерне, полунощнице, утрени, часах, и вообще о всех службах вседневных; еще об освящении церквей, которое иногда совершалось очень торжественно самим митрополитом и даже собором епископов по чину, сходному с настоящим.

Из богослужебных книг, кроме переведенных еще при Св. Кирилле и Мефодии, употреблялись и вновь переводимые, например, службы избранным святым, писанные Феофаном Никейским (857) и Иосифом Песнопевцем (887), триодь Феодора и Иосифа Студитов. До нас дошло несколько памятников этого рода, из XI и XII века, как-то стихирарь, октоих, служебник, праздничная минея, тропари праздников, стихиры и каноны великих праздников, начиная с Благовещения.

В конце XI века упоминается и русский творец канонов, Григорий, который написал, вероятно, службу пр. Феодосию, также Св. Борису и Глебу.

Что касается праздников — Русской церковью приняты были все праздники Греческой, — и установлено несколько своих.

Самым радостным из своих был праздник Св. Страстотерпцев, Бориса и Глеба, мощи которых были найдены нетленными, и положены в построенном великим князем Ярославом Вышегородском храме 2 мая; в 1072 году они были торжественно перенесены великим князем Изяславом с братьями, и в 1115 г., Мономахом с Ольговичами, 14 августа, во вновь построенную каменную церковь.

В 1108 г. митрополитом Никифором вписано в синодик имя пр. Феодосия, мощи которого открыты летописцем Нестором.

В 1164 г. при копании рвов для новой соборной церкви в Ростове, по воле великого князя Андрея Боголюбского, обретены мощи святителей Леонтия и Исайи.

Нет сомнения, говорит пр. Филарет, что в XI веке уже ублажалась память равноапостольного князя Владимира и бабки его великой княгини Ольги, но неизвестно, когда и кем были установлены эти празднества.

Из славянских святых, кроме первоучителей Св. Кирилла и Мефодия, чествовались дни чешского князя Вячеслава и бабки его Людмилы.

Праздновался Покров Богоматери, виденный болгарином Св. Андреем в Константинополе.

Празднование Кресту Христову, или, как говорят в просторечии, первому Спасу, 1 августа, подтверждено по случаю победы в тот день великим князем Андреем Боголюбским над болгарами, и императором Мануилом над арабами. Прежде в Греции праздновалось поклонение Честному Древу, 31 июля.

Местно чтилась память Св. Антония, убиенного князя Игоря, новгородского епископа Никиты и др.

О святых отцах и святых женах, причтенных к лику святых в продолжение периода 1054–1240 гг. см. ниже.

Кроме праздников, явившихся по случаю перенесения или открытия Св. мощей в нашем отечестве, установлен тогда у нас праздник 9 мая, в память перенесения Св. мощей святителя Николая из Мир Ликийских в город Бар. Древние наши летописи совершенно молчат об этом событии; позднейшие говорят только о перенесении мощей, не упоминая об установлении праздника. Но сохранилось слово на перенесение мощей святителя Николая, сказанное у нас одним из современников событий и свидетельствующее, что к концу XI или в начале XII века, праздник этот уже существовал в Русской церкви, как действительно он и означен в месяцеслове при Евангелии 1144 года.

Почему в нашей церкви был он установлен, — главными побуждениями могли быть: а) глубокое уважение к святителю Николаю, издавна господствовавшее на всем Востоке и из Греции перешедшее в Россию; б) еще более — весть о многочисленных чудесах, какими сопровождалось перенесение мощей в Апулийский город Бар, где еще жили христиане православного исповедания, подведомые цареградскому патриарху, хотя находились уже и латиняне; в) наконец, то важное обстоятельство, что, во время самого перенесения мощей святителя Николая, он и в Киеве совершил разные чудеса, и, между прочим, чудо над утопшим в Днепре младенцем, ставшее известным митрополиту и поразившее всех жителей. Первосвятители наши еще прежде установили своей властью несколько местных праздников в России, не существовавших на Востоке: так точно могли установить и настоящий, хотя в Греции он не был. Пр. Филарет приписывает установление праздника митрополиту Ефрему, около 1092 г.

После церковных уставов Владимира и Ярослава, руководством служили в продолжение этого периода следующие, частные установления, возникавшие вследствие вопросов.

Церковное правило митрополита Иоанна к Иакову черноризцу, в ответ на его вопросы: 1) о делах веры, священнодействии и церковной святыне; 2) иерархии и вообще духовенства; 3) о делах брачных, семейных и домашних; 4) об отношениях православных к латинянам, евреям и язычникам.

Ответы новгородского епископа Нифонта (ум. 1156) и других духовных лиц на вопросы доместика Кирика, преимущественно о богослужении.

В записках Кирика три части: в первой, самой обширной, содержатся вопросы его и ответы на них преимущественно Нифонта, епископа новгородского, и отчасти какого-то Клима, вероятно, Климента Смолятича, тогдашнего митрополита киевского, игумена Аркадия, бывшего преемником Нифонта на епископской кафедре, игуменьи неизвестного монастыря Марины и какого-то епископского чернца Луки-Евдокима.

Во второй части помещены ответы неизвестного епископа Саввы в 24 главах или правилах.

В третьей — ответы новгородского владыки Илии, преемника Аркадия, в 28 правилах.

Предлагая свои вопросы современным пастырям, Кирик несколько раз приводит правила и древних Св. Отцов, вошедшие в состав Кормчей, именно: Тимофея Александрийского, Св. Василия Великого и Св. Иоанна Постника, и тем показывает, что Кормчая книга тогда у нас употреблялась; ссылается также на правила наших древних пастырей — митрополита Георгия, преп. Феодосия печерского и еще на какие-то заповеди неизвестного происхождения, о которых Нифонт заметил, что их следовало бы сжечь.

Постановление новгородского архиепископа Илии, касательно двух особенных случаев при совершении евхаристии.

Вопросы Кирика показывают, какое строгое внимание обращалось на все случаи, касавшиеся богослужения и вообще церковных постановлений, до какой тонкости доходили в их наблюдении, и с какой строгостью судились все уклонения.