Лин фон Паль - Русский бунт. Все смуты, мятежи, революции Страница 43

Священный Собор столетней давности Стоглав недвусмысленно установил: «Аще кто не знаменуется и не благословляет двумя персты, яко Исус Христос, да будет проклят». Но созванный в 1666–1667 годы Собор предал установления Собора 1551 года анафеме. Сам Никон, рассорившийся с царем, был осужден, но реформы, которые он проводил, одобрены. Этот Собор руководствовался разъяснением Паисия, что двуперстным крещением Господь благословляет верующих, а трехперстным крещением верующие творят молитвы к Господу. Постановление было таково: «Предание прияхом с начала веры, от святых апостол и святых отец, и святых седми соборов творити знамение честнаго креста треми первыми персты десныя руки. И кто от христиан православных не творит крест тако, по преданию восточныя церкви, еже держа с начала веры даже до днесь, есть еретик и подражатель арменов. И сего ради имамы его отлучена от Отца и Сына и Святаго Духа, и проклята». Многие творить такой крест не хотели. И хоть сам Никон объяснял, что троеперстие символизирует Троицу, люди говорили проще: «тремя перстами только какашку берут». Кроме привычного крещения двумя перстами Собор отменил также и символ Голгофы – восьмиконечный крест (крест с двумя дополнительными перекладинами) и заменил его четырехконечным (без перекладин).

Священный Собор столетней давности Стоглав недвусмысленно установил: «Аще кто не знаменуется и не благословляет двумя персты, яко Исус Христос, да будет проклят». Но созванный в 1666–1667 годы Собор предал установления Собора 1551 года анафеме.

Привыкшие к прежней обрядовости, многие не только не поняли, но и не приняли перемен. Их мнение выразил присутствовавший на Соборе протопоп Аввакум: «Слышите, братие, что апостол Павел приказывает: стойте крепко за Христа. Свободные мы с вами люди: свободил нас Христос от греховного ига, снял с нас кошель сей с червями, пригвоздив е на кресте трисоставном крепко четырьми гвоздьми железными, а не трема, якоже костел римский с никонианы мудрствуют, – ноги прибиты гвоздем одным, на крыже, без подножия. Чему быть? Что велит диавол, то и делают. По апостолу: под игом работы держатся. Впряжены в колесницу четвероконну, везут быстро, все розно тащат еретики из церкви той. Апостолы и седмь Соборов святых отец, и пастыри, и учители о Святем Дусе исполнили святую Церковь догматою, украсив ю, яко невесту, кровию своею, со Христом запечатав, нам продали; а антихристова чад и разграбили, зело разорили и крест с маковицы Христов стащили трисоставный и поставили крыж латинский четвероугольный, и из церкви той выбросали и жертву переменили, молитвы и пение, все на антихристово лице устроили. Чему быть? Дети ево; отцу своему угладили путь. Аще и не пришел он еще последний чорт, но скоро уже будет. Все уготовали предотечи его и печатью людей бедных, слепых перепечатали, трема персты и развращенною малаксою (принятым у староверов именословным благословением. – Авт.). Вы же, братия, назидающеся святою верою вашею, стойте крепко за святую Церковь и отеческое предание умирайте; не давайте грабить ворам матери своея, в ней же родихомся духовным порождением».

Раздражение и недовольство церковной реформой было и прежде, до того Собора, но Собор разделил верующих, и наиболее твердые в вере, как Аввакум, решили стоять за нее до конца. И хотя церковь всегда считала самоубийство смертным грехом, впервые в истории Русской церкви противники решений этого Собора, которых стали называть старообрядцами или раскольниками, объявили самоубийство не грехом, а мученическим подвигом.

И начался мятеж против власти (каравшей раскольников) и против церкви (отлучившей их как еретиков). Начавшись в 17 веке, этот мятеж длился практически до 1917 года, когда власти стали бороться уже не только с раскольниками, но и с самой церковью. В самом же начале противостояние редко принимало формы открытого протеста. В основном старообрядцы мужественно претерпевали все мучения, уготованные им властью, – томились в тюрьмах, выносили голод и пытки, не боялись казни. Посмевшего подать свой голос против реформ протопопа Ивана Неронова били плетьми, посадили на цепь, приковав за шею, и определили в Кандалакшу, Никон велел «держать его там скованным цепями и не давать ему ни чернил, ни бумаги, чтобы он не имел возможности ничего писать из своего тяжкого заточения». Протопопа Данилу Костромского лишили сана и сослали в Астрахань, а там бросили в яму и оставили умирать без воды и еды.

И начался мятеж против власти (каравшей раскольников) и против церкви (отлучившей их как еретиков). Начавшись в 17 веке, этот мятеж длился практически до 1917 года, когда власти стали бороться уже не только с раскольниками, но и с самой церковью.

Один из «главных смутьянов» протопоп Аввакум, сосланный в Сибирь, оставил потомкам рассказ о том, как его пытали, как ему плевали в лицо, как его били плетьми и сажали на цепь, и как он терпел все мучения и издевательства, не поддаваясь на уговоры и храня верность своей вере, одну из самых мучительных книг – «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное».

В конце концов протопоп оказался на далеком севере – в Пустозерске, где его вместе с другими страдальцами по тому же делу бросили в яму. У многих не было правой руки – чтобы не могли писать проповеди, или языка – чтобы не могли проповеди говорить, и четырнадцать лет протопоп просидел в этой сырой яме. А в апреле 1682 года, уже при регентстве царевны Софьи, в апреле месяце их всех вывели из подземной тюрьмы и загнали в сруб, заранее обложенный дровами. Потом заперли и подожгли… Как писал Федор Мельников, «протопоп Аввакум успел еще обратиться к народу с прощальным словом. Подняв высоко сложенную в двоеперстие руку, он завещал: „Вот будете этим крестом молиться, вовеки не погибнете“. Когда мученики сгорели, народ бросился собирать на память святые кости их, чтобы разнести их потом по всей русской стране».

С 1666–1667 годов начались и добровольные самосожжения. И чем сильнее была вера раскольников, тем радостнее шли они на добровольный костер. Сжигались поодиночке, сжигались семьями, сжигались целыми деревнями. Точно по словам протопопа, что настали последние времена, когда живые равны погребенным, и, дабы непорочно блюсти правую веру – лучше сжечь себя в огне. Не все выбирали огненную смерть, многие просто уходили в глушь, подальше от мирской и церковной власти, основывали староверские села, а иногда и староверские монастыри.

Годы 1668–1674. Соловецкий бунт

Но первым оплотом раскола стал Соловецкий монастырь. Монастырь этот, основанный в 15 веке, считался в Московской Руси твердыней православия. Первые монахи Соловков были отшельниками, на далеких островах они искали уединения и спасения души. Два века спустя на Соловках, благодаря пожертвованиям московских государей и знати, существовало уже огромное монастырское хозяйство, кроме монахов там жило много мирян, занятых обработкой земли, промыслами, торговлей. Монахам вменялось в государственную обязанность защищать не только веру, но и северные границы государства. У монастыря были свое войско и флот. Соловецкая обитель славилась как неприступная крепость, сложенная целиком из ледниковых валунов. А цари стали использовать ее и как самую надежную тюрьму, куда отправляли с «большой земли» тех, кто был слишком опасен или слишком неугоден.

С начала патриарших реформ к узникам Соловков добавились непокорные раскольники, а некоторые монахи сами бежали на Соловки, которые считались «чистым» местом, в отличие от прочей земли, у которой отняли святоотеческую веру. Соловецким монахам было за что обижаться на Никона: он отобрал у них мощи святителя Филиппа, погубленного Иваном Грозным, и прислал в дар монастырю целый сундук исправленных в Москве книг.

Соловецким монахам было за что обижаться на Никона: он отобрал у них мощи святителя Филиппа, погубленного Иваном Грозным, и прислал в дар монастырю целый сундук исправленных в Москве книг. Монахи, которые считали, что живут по заветам предков, убрали эти книги с глаз долой и продолжали пользоваться «порочными», то есть неисправленными.

Монахи, которые считали, что живут по заветам предков, убрали эти книги с глаз долой и продолжали пользоваться «порочными», то есть неисправленными. А патриарха стали именовать не иначе как Антихристом. В монастырь стали стекаться недовольные со всей Московии, к ним присоединились недовольные новшествами монастырские старцы. Началось брожение умов. Раскольников поддержали келарь Азарий, архимандрит Никанор, казначей Геронтий. И хотя Никон был уже смещен, недовольство только усиливалось.

Монастырь наотрез отказался переходить на новые служебники и вводить новые порядки. Не приняли монахи и нового, назначенного Москвой настоятеля. Разъяренный царь отнял у монастыря береговые земли с деревнями и обещал прислать для усмирения войско. Монахи обещали стоять насмерть.