Эдвардас ГУДАВИЧЮС - История Литвы с древнейших времен до 1569 года Страница 44

б. Литовский язык

Возникновение государства породило необходимость в налаживании и укреплении связей между элитами различных областей, а государственная организация для своего обслуживания потребовала новых понятий и средств выражения. Всё это сказывалось на развитии языка и обогащало его. Литовские говоры племенного периода несколько упростили сложную систему индоевропейских глаголов, отсутствовали пассивные конструкции (страдательный залог). С исчезновением аориста и перфекта время стало выражаться презенсом, претеритом и футурумом (ср.: последнего не было в готском языке, когда Ульфила переводил на него Библию). Сформировались причастия, однако их страдательная форма еще не получила развития. Еще не было специальных форм числительных от 1 до 19, точного личного местоимения третьего лица, местоимение и прилагательное полностью не слились в виде местоименных прилагательных. Сохранялся еще средний род некоторых местоимений. Основу языка составили самостоятельные слова, хотя количество служебных слов возрастало. Все эти перемены позволили племенным говорам обрести новые объединительные черты и тем самым удовлетворить потребности нарождающихся общественных отношений. /187/

в. Фольклор

Мироощущение литовцев было тесно связано с природой, и этим обусловлено важное место эпоса о животном мире в устном народном творчестве. В отдельных произведениях чрезвычайно художественно изображены картины противостояния рода и семьи, переполненные образами животных и растений. Лирическим драматизмом этих образов пронизано всё народное творчество. Сегодня трудно сказать, какая по объему часть фольклора была лирической, но именно она наиболее успешно выдержала испытание временем. На этой основе выросла разновидность малого военного эпоса – песни о князе Судайтисе, о том, как были истреблены его воины и разрушен замок. Были очень популярны песенные циклы о гибели воина (как его собирают в поход, провожают, ожидают, получают горестную весть) или выкупе его из неволи. Художественность этих песен – величайшее достижение литовского устного творчества. Страдание выражалось не в форме бытовых жалоб, а в жанре подлинной трагедии, многое говорившей о существе и подробностях реальной жизни: о войне и разрухе, о разлуке с любимыми и утрате близких. В этих песнях царит лирическое начало, но сами они обретают несомненный эпический акцент, силу трагедийного обобщения.

Отдельные события стали основой эпического повествования. Источники упоминают песни о Гурдасе Гентвилайтисе, о гедрайчском князе Даумантасе (Довмонте). В форме поэтических повествований сложились и сохранились предания о походе Ольгерда на Москву, о Гедимине и Вильнюсе, Кейстуте и Бируте. До сих пор остается загадкой цикл песен о князе Шарунасе: его архаические образы выражены строками сравнительно новой формы.

Ранне-монархический период удержал и сберег сутартинес (sutarinė, от sutari – ладить, быть в согласии: многоголосные полифонические песни) и трудовые песни, возникшие в родо-племенную эпоху. Струнные инструменты типа канклес (близкие русским гуслям), бирбине (свирель), рога составляли музыкальный инвентарь. При отсутствии грамоты фольклор не оставил каких-либо образцов письменного литературного творчества. /188/

г. Искусство

Художественное творчество литовских ремесленников получило известность еще до возникновения государства. Наиболее развитой областью было изготовление украшений, где уже само изделие становилось произведением искусства, а не набором прикладных художественных элементов. В XIII–XIV в. мало менялся используемый материал: преобладали латунь и бронза, чуть чаще стало применяться серебро. Была в ходу техника литья и штамповки жести, инкрустации из стекла и эмали. Значительная часть изделий сохраняла традиционные формы с преобладанием геометрического орнамента. Сохранялась и привычная номенклатура украшений: ожерелья, браслеты, пряжки, заколки. Военная добыча и торговля познакомили литовских мастеров с образцами русского и немецкого ювелирного дела. Формы изделий стали более разнообразными, а художественные решения более цельными. Работавшие при монаршем дворе немецкие ювелиры отличались собственным стилем и особыми навыками, которые были усвоены литовскими мастерами.

Прикладная живопись нашла выражение в деревянной архитектуре, керамике, ковке, резьбе по кости. Большого прогресса достигло художественное ткачество. В начале XV в. изделия литовских ткачих часто преподносились как великокняжеские подарки.

Возникшее в Литве XIII в. каменное строительство опиралось на т. н. балтийскую технику кладки (из крупного кирпича), которую можно считать периферийным вариантом романского строительства. Немецкая и русская строительные технологии, многое переняв у местных каменщиков, порождали оригинальные местные формы. Именно на такой почве в XIV в. были достаточно широко применены элементы европейского архитектурного декора (хотя освоены оказались лишь самые простые из них). Несмелые попытки художественного декорирования опирались на романский стиль, позднее – на готику. Литве не доставало основных аккумуляторов институционального искусства – храмов. При постройке замков готика использовалась достаточно сдержанно, даже скованно.

В XIV в. Литва понемногу знакомилась с готикой, но это почти не нашло отражения в собственной художественной продукции. /189/

д. Применение письменности

Бесписьменное литовское общество при создании государства сразу столкнулось с двумя письменными системами – латинской и русской. Этот дуализм нашел выражение уже в княжеской сфрагистике: использовались печати с русской и латинской легендами. Письменность применялась почти исключительно для внешних сношений. В XIII в. такие потребности были ничтожны. Акты дарения, адресованные Миндовгом Ливонскому ордену, были составлены орденским писарем и поданы монарху для приложения личной печати. Однако развитие связей с европейскими странами вызвало потребность в собственных грамотеях: поскольку Миндовг направлял послания Ливонскому ордену (что несомненно), он мог писать и Римскому папе. Обязанности писцов исполняли немецкие монахи. Во времена Гедимина в Вильнюсе открывались миссии доминиканцев и францисканцев, к услугам этих монахов прибегали при написании посланий в католические края. Соответственно использовались и русские писцы, в случае нужды составлявшие грамоты и по-гречески (Ольгерд переписывался с Константинопольским патриархом). Однако постоянная великокняжеская канцелярия не была учреждена вплоть до самого крещения Литвы, потому в государстве письменность не получила распространения. Сдвиги в этой области стали проявляться только в семидесятых годах XIV в., когда великий князь начал выдавать удельным князьям акты, подтверждающие их право на землевладение. В конце семидесятых годов и в начале восьмидесятых заметно оживилась переписка с зарубежьем, а после заключения персональной унии с Польшей и введения христианства резко возросла потребность /190/ и во внутреннем делопроизводстве. Его обслуживали писцы канцелярии польского короля и местные русские писари.

Случайное и нечастое употребление грамоты не способствовало выявлению специфических черт латинской или русской письменности Литвы. Никакой нужды в составлении актов на литовском языке в таких обстоятельствах, конечно, не возникало, однако развитие общественных отношений более или менее стимулировало распространение письменной атрибутики. Со времен Миндовга князья пользовались печатями. Чаще всего на печатях изображались особые отличительные значки (меты), но иногда встречались легенды с именами князей. В начале последней четверти XIV в. возникла сфрагистика у высшего слоя дворян. Преобладали русские легенды, но на печатях великих князей чаще делались латинские надписи. Легенды на печатях тракайских князей были латинскими либо немецкими.

Развитие сфрагистики оказывало влияние на геральдику князей и крупных дворян. Аллодиальное землевладение вело к широкому распространению личных отличительных значков (мет). Княжеские знаки стали формироваться в особые циклы. Хотя эти циклы не получили графической завершенности, меты социальной верхушки стали заметно обосабливаться, а это свидетельствовало, что они превращаются в особые знаки.

Составление письменных договоров вынуждало князей знакомиться с христианским календарем и средневековой дипломатической терминологией. В княжеских резиденциях стали появляться архивы. На исходе XIV в. образ жизни, характерный для элиты литовского общества, властно потребовал овладения письменностью.