Анатолий Тарас - Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв Страница 44

И вот загремели бубны, завыли трубы, московская конница князя Михаила Булгакова-Голицы пошла в атаку на центр боевых порядков литвинов. Этот натиск был отражен огнем из пищалей и частоколом нескольких рядов пик. Затем конники Булгакова атаковали левый фланг, пытаясь обойти его и ударить в спину. Стоявшие там поляки остановили московитов в сабельном бою, а потом сами перешли в наступление. Однако их атака вслед за отступавшими московскими всадниками разбилась о стену стрельцов.

После этого Булгаков перестроил своих всадников, восполнил потери из резерва и снова ударил в центр, опять без успеха. Два его натиска и контратака поляков заняли время до полудня, когда наступил апогей сражения. Вскинув вверх булаву, гетман бросил в решительное наступление всю свою конницу, и слева, и справа. Через несколько минут она врезалась в плотные ряды московских ратников. Началась лютая сеча, в самой гуще которой находился князь Константин.

Литвины прорвали первую линию московского пешего войска и врезались во вторую. Но вдруг в их рядах произошло какое-то замешательство. Натиск литвинов ослабел, а затем гетман сам повернул своих конников назад. Раздался радостный рев московитов — «Литва бежит!» Однако, приблизившись к своей пехоте, гетман опять поднял вверх булаву. За ним то же самое сделали полковники и ротмистры, вытянувшие вверх руки с буздыганами (шестоперами). По этой команде «беглецы» круто повернули коней клевому флангу, в результате чего московиты оказались прямо перед жерлами нескольких десятков пушек и двух сотен ручных пищалей в центре и на правом фланге.

Несколько залпов по атакующим чуть ли не в упор создали гору из упавших коней и людей, остальные в панике бросились назад.

Немедленно литвинская конница, вместе с тяжелой польской кавалерией по команде князя Константина «села им на спину».

Беспорядочно отступавшие всадники Булгакова смяли собственную пехоту, а две конные лавы, польская и литвинская, опрокинули центр и левое крыло московского войска. Левому крылу русских некуда было отступать, и оно было большей частью истреблено.

Челяднин мог бы спасти положение, если бы решительно послал в атаку третью линию пехоты, но он бездействовал, а когда решился ввести ее в бой, эту линию атаковали конные латники Сверчевского и легкая конница Радзивилла. Челяднин струсил и бросился наутек, за ним побежали все. Началось избиение бегущих до реки Крапивны и за ней. Гетман стоял на берегу реки, воодушевляя своих воинов, переправлявшихся через нее кто вплавь, кто вброд.

В битве под Оршей отсутствовало взаимодействие составных частей боевого порядка и взаимная выручка московского войска. Атаки конницы московитов не были связаны с действиями пехоты (главных сил), бездействовавшей вплоть до полного поражения кавалерии. Отсутствовал общий резерв (засадный полк), который обычно решал исход боя, не было организовано общее руководство боем.

Напротив, у литвинов взаимодействовали конница, пехота и артиллерия. Огонь пехоты и артиллерии оказался действенным при отражении атак московской конницы и подготовил успех контратак польско-литовской конницы. Пушки и пищали были еще столь технически несовершенны, что могли вести огонь только с заблаговременно занятой позиции, отражая атаки, и готовя контратаки, но не могли сопровождать огнем наступление своей конницы.

Бойня продолжалась до наступления темноты, на всех пяти верстах, отделявших поле брани от Дубровно. Поражение московитов оказалось полным. Нечволодов писал:

«Такой блестящей победы литовцы никогда не одерживали над русскими. Они гнали, резали и топили их в Днепре, усеяли телами все окрестные поля и захватили огромнейший полон: Челяднина, Булгакова-Голицу и шесть других воевод, 37 князей, более 1500 дворян, все знамена, пушки и обоз. Одним словом, вполне отомстили нам за свое Ведрошское поражение».

Король Сигизмунд, извещая магистра Ливонского ордена об Оршанской победе, писал, что московиты потеряли 30 тысяч человек убитыми и утонувшими, в плен взяты 8 верховных воевод, 37 «меньших воевод» и полторы тысячи «детей боярских» (т. е. воинов знатного происхождения), а также более 4 тысяч людей «подлого звания». Победители разделили между собой свыше 20 тысяч трофейных лошадей и половину обоза.

Литвинам досталось не только оружие, но и тысячи кандалов, приготовленных для них. Что ж, оковы пригодились, их одели на прежних хозяев. Впрочем, Василий III заявил, что для него все московские ратники, сдавшиеся в плен — мертвецы. Тем самым он предвосхитил товарища Сталина, утверждавшего в 1941–1945 гг. примерно то же самое. Челяднин умер в плену в Вильно через несколько лет. Булгаков-Голица вернулся домой только в 1522 году.

На следующий день гетман распорядился похоронить убитых, сказал, куда каких пленных отправить, а сам с основной частью войск и с артиллерией устремился вслед за остатками московской рати к Смоленску.

Следствием Оршанского поражения стал возврат без боя городов Дубровно, Мстиславля и Кричева. Правда, эти города сдавали не московские воеводы, а местные литвинские феодалы, переметнувшиеся в свое время на сторону московитов. Так, Мстиславский князь Михаил Ижеславский, узнав о приближении литовского войска, отправил Сигизмунду грамоту с обещаниями верности и с извинениями, что только по необходимости служил некоторое время великому князю московскому.

В Смоленске сторонники литовского великого князя устроили заговор, причем во главе его стоял православный владыка (епископ) Варсонофий. Он отправил к Сигизмунду своего племянника с письмом такого содержания: «Если пойдешь теперь к Смоленску сам или воевод пришлешь со многими людьми, то можешь без труда взять город». Князь обрадовался, отправил заговорщикам свою грамоту и богатые дары.

Однако кто-то донес на заговорщиков московскому наместнику Василию Шуйскому. Тот велел схватить Варсонофия и других заговорщиков, посадил под стражу и доложил об этом великому князю Василию в Дорогобуж. А к Смоленску тем временем подошел князь Константин Острожский. Надеясь на помощь Варсонофия, король отправил с Острожским только шесть тысяч человек. Но Шуйский разуверил его, повесив всех заговорщиков, кроме Варсонофия, прямо на городских стенах, на глазах у всех. Причем, как гласит летопись, «который из них получил от великого князя (Сигизмунда) шубу, тот был повешен в самой шубе; который получил ковш серебряный или чару, тому на шею привязали эти подарки и таким образом повесили».

Тщетно после этого Острожский посылал смолянам грамоты с увещеваниями передаться Сигизмунду, тщетно пытался взять город приступом, казнь изрядно запугала смолян, а гарнизон бился крепко. Вскоре ударили дожди, потом начались ранние холода, людей стали косить болезни, пушки тонули в грязи — пришлось отступить, причем московиты преследовали его войско и захватили часть обоза.

3 декабря 1514 года герой Оршанской битвы торжественно вступил в Вильно через триумфальную арку, специально построенную по такому случаю. Он входил в столицу подобно римскому консулу, во главе своих победоносных хоругвей, ведя множество знатных пленников, с богатыми военными трофеями, приветствуемый великим князем Сигизмундом, его свитой, а также горожанами и множеством приезжих гостей.

Великий князь Сигизмунд I осыпал Константина Ивановича наградами, народ сложил о нем песни, а сам гетман поспешил выполнить клятву перед Господом, выстроив на свои деньги две православные церкви в Вильно — Святой Троицы и Святого Николая.

Оршанская битва стала большим успехом войск ВКЛ. Значительная часть Восточной Литвы была освобождена от неприятеля. Максимилиан I отказался от союза с Москвой, вследствие чего коалиция распалась. На Венском конгрессе весной 1515 года Габсбурги и Ягеллоны пришли к полному согласию. Император Максимилиан обещал Сигизмунду помочь в примирении с Василием.

После Орши московиты нуждались в передышке, а Сигизмунд не мог собрать необходимое войско, потому что литвинским князьям и шляхте война уже надоела. Так, киевский воевода Андрей Немирович в письме литовской Раде жаловался:

«Писал я к старостам и ко всем боярам киевским, чтоб ехали со мною на службу господарскую, но никто из них не хочет ехать. Пожалуйста, напишите им, чтоб они поспешили за мною на службу господарскую».

Поэтому в течение трех следующих лет имели место «ограниченные» боевые действия. В основном, совершались отдельные рейды вглубь вражеских территорий. Так, весной 1515 года московское войско ходило из Пскова на Рославль, сожгло Друю. Хоругви ВКЛ во главе с Дашкевичем и Немировичем, при поддержке крымских татар, напали на Северскую землю. В том же году московские воеводы ходили на Полоцк, Витебски Мстиславль, а литовские — на Великие Луки.