Сергей Махов - Борьба за испанское наследство Страница 45

Нельсон же, занятый шашнями с леди Гамильтон, полностью самоустранился от осадных действий. Действия Ушакова при Корфу оказалось холодным душем для английского адмирала. «Поведение русских не лучше, чем я всегда ожидал, и я считаю возможным, что они своим поведением принудят турок заключить мир с французами вследствие еще большего страха перед русскими», — писал Нельсон 27 декабря 1798 года Спенсеру Смиту. 10 января 1799 года он пишет Боллу: «Нам тут донесли, что русский корабль нанес вам визит, привезя прокламации, обращенные к острову (Мальте). Я ненавижу русских, и если этот корабль пришел от их адмирала с Корфу, то адмирал — негодяй (he is blackguard)».

Тем временем статс-секретарь по иностранным делам Великобритании В. Гринвил заявлял в декабре 1798 года русскому послу в Лондоне С.Р. Воронцову, что «если Павел пожелает получить Мальту», то Англия «с искренним удовольствием на это согласится». В таком же духе был проинструктирован и английский посол в Петербурге Ч. Уитворт. «Король отрекается за себя от всякой мысли или желания удержать за собой Мальту как британское владение», — писал ему Гринвил в начале 1799 года. 24 декабря 1798 года английский посол официально информировал Безбородко о предложении лондонского кабинета ввести на Мальту военные гарнизоны трех союзных держав — Англии, России и Неаполя. Поскольку Павел I после отречения фон Гомпеша считался гроссмейстером Мальтийского ордена, ни у кого не возникало сомнений, что при таком раскладе после завоевания Мальты она станет еще одной российской провинцией. Взамен Британия просила союзников разрешить ей вернуть Минорку с Порт-Магоном, на что Австрия, Неаполь и Россия сразу же согласились. Нельсон же был одним из наиболее упорных противников идеи Гринвила об установлении совместного с Россией контроля над Мальтой. Он прямо заявлял о том, что обладание Мальтой «даст большое влияние на Левант и на всю южную часть Италии. Из этих соображений я надеюсь, что мы ее никогда не отдадим». Таким образом, становится понятным, что адмирал выступал против собственного правительства! Вот уж действительно отличный пример для будущих поколений!

Нельсон оказался в патовой ситуации — с одной стороны, ему хотелось как можно быстрее взять Мальту, чтобы доказать, что он не хуже Ушакова С другой стороны, разбить французский гарнизон сейчас — значило подарить Мальту России. Нельсон решил выждать. Он задержал переброску мортир под Ла-Валетту и приказал отвести бомбардирские суда Ройал Неви в Сиракузы. В своих письмах к Боллу он предлагал последнему отказаться от решительных действий и по возможности не помогать инсургентам и неаполитанцам.

В первой части мы рассмотрели боевые действия на Средиземном море в период с мая 1798-го по февраль 1799 года. За это время произошло множество событий — Бонапарт сумел захватить Мальту и высадиться в Египте, Нельсон разгромил французский флот при Абукире, Ушаков взял Ионические острова и крепость Корфу. Осада Мальты, начатая Нельсоном еще в сентябре 1798 года, была далека от завершения, более того, блокада острова велась из рук вон плохо. Чем же в этот момент был занят победитель Абукира? Может быть, у британской средиземноморской эскадры были дела поважнее Ла-Валетты?

Для выяснения всех нюансов сложившейся ситуации вернемся немного назад — в тот самый сентябрь 1798 года, когда корабли английского адмирала появились у берегов Мальты.

11 сентября 1798 года сэр Горацио Нельсон впервые пришел к берегам Неаполя. Триумфатора Абукира юрод встретил несмолкаемыми овациями, он был представлен королю Фердинанду и королеве Каролине, на этом же приеме он впервые увидел Эмму Гамильтон — бывшую шлюху ист-эндских кварталов, на которой женился престарелый лорд Гамильтон. Эта женщина разожгла пожар любви в сердце Нельсона, но она же заставила адмирала предать интересы Британии. Интересно, почему никто из многих тысяч исследователей не обратил внимания, что сэр Горацио устранился как от блокады Мальты (оставив сию почетную обязанность Александру Боллу с тремя линейными кораблями), так и от блокады Александрии (там руководил англичанами сэр Сидней Спенсер Смит)? Ведь прямая обязанность Нельсона как главнокомандующего военно-морскими силами в Леванте — это захват и удержание морских крепостей, уничтожение каперов Республики, прерывание торговых путей противника и блокада французской армии в Египте. Не сумев решить большинство этих задач, Нельсон ухитрился еще более усугубить ситуацию для Англии. Не будет большим преувеличением сказать, что именно благодаря сэру Горацио русские моряки появились в Риме и Неаполе, Анконе и Бриндизи.

Нельсон и Эмма Гамильтон спровоцировали начало воины между Королевством обеих Сицилий и Францией. Адмирал впрямую заявил королю Фердинанду, что ему остается «либо идти вперед, доверившись богу и божьему благословению правого дела, и умереть со шпагой в руке, либо быть вышвырнутым (kicked out) из своих владений». В результате 30-тысячное неаполитанское войско под начальством австрийского генерала Мака выдвинулось к Риму, где при первом же столкновении с 15 тысячами французов побежало. Впереди всех (естественно!) драпал сам король, достигший Неаполя намного быстрее, чем его войска. Нельсон смог организовать эвакуацию королевской семьи на Сицилию, а французы в январе 1799 года ворвались в Неаполь, где провозгласили образование новой, «Партенопейской республики».

Эта оплеуха ничего не изменила в действиях английского адмирала — он продолжал оставаться при дворе неаполитанского короля, только теперь уже в Палермо, с Эммой и королевой[83]. Более того — он пишет письмо… Ушакову, но не напрямую (ведь сам недавно высокомерно и пренебрежительно отзывался о русском флотоводце), а через английского посла в Петербурге Уитворта: «Мы ждем с нетерпением прибытия русских войск. Если девять или десять тысяч к нам прибудут, то Неаполь спустя одну неделю будет отвоеван и его императорское величество будет иметь славу восстановления доброго короля и благостной королевы на их троне». Эти письма из Петербурга пересылаются Федору Федоровичу, а из Палермо на Корфу едет министр Мишеру, уполномоченный Фердинанда. Оказалось, что без армии Суворова и флота Ушакова воевать с французской армией в Италии некому.

15 апреля 1799 года из Корфу к Бриндизи вышел отряд капитана 2-го ранга Сорокина в составе 3 русских фрегатов («Григорий Великия Армения», «Святой Николай» и «Михаил»), 3 турецких корветов и 4 канонерских лодок. Уже через 8 дней соединение подошло к итальянскому побережью, был высажен небольшой десант, который занял главную цитадель города. Вот что писал Ф.Ф. Ушаков русскому посланнику в Константинополе B.C. Томаре о взятии Бриндизи (Бриндичи):

«Милостливый государь Василий Степанович! С удовольствием имею честь уведомить ваше превосходительство, что неаполитанского владения город Бриндичи и крепость при оном отрядами нашими от французов освобожден. С всеподданнейшего рапорта его императорскому величеству и с письма губернатора города Летчи, к неаполитанскому консулу писанного, прилагаю копии, из которых усмотреть изволите, в какой робости находятся теперь французы. Коль скоро увидели они приближающуюся нашу эскадру к Бриндичи, из-за обеда без памяти бежали на суда и ушли; оставили весь прибор свой на столе, собранные в контрибуцию деньги и серебро, ничего из оного взять не успели. С таковым добрым предзнаменованием ваше превосходительство поздравить честь имею».

Здесь к отряду Сорокина присоединился и 32-пушечный фрегат «Счастливый» под командованием Григория Григорьевича Белли, которому вскоре суждено было освободить Неаполь. Победы русских шли одна за другой — 9 мая высажен десант (574 солдата при 6 орудиях) в Манфредонии, 25 мая он соединился с ополчением кардинала Руффо, 2 июня — занят город Портичи, начался штурм Неаполя. К 5 июня бои шли уже на улицах города, а 9-го запертые в цитадели французы прислали парламентеров. Особенно интересно читать сообщения капитана Фута, адресованные Нельсону; «Вечером 2 июня кардинал, или, скорее, русские, взял форт Виллему и Мадаленский мост»! К этому моменту русофобия английского адмирала и лорда Гамильтона достигла наивысшей точки.

По договору между капитаном Футом, капитан-лейтенантом Белли, кардиналом Фабрицио Руффо и представителем французского командования в Неаполе 12 июня гарнизон «Партенопейской республики» капитулировал. На следующий день в город пришла эскадра адмирала Нельсона, который объявил условия капитуляции недействительными. Что творилось потом, можно описать одним словом — резня.

Процитируем одного из очевидцев, которого очень трудно назвать пристрастным. Это мисс Элен Уильямс, жена сотрудника английского посольства при Королевстве обеих Сицилий: «Мы были бы менее удивлены, если бы услышали, что янычары рассуждают о правах человека и правах народов в представительных собраниях в Константинополе, чем мы были удивлены, видя, как английские офицеры сделались исполнителями произвольных и кровожадных приказов итальянского государя, направленных против свободных людей, нарушив договор, подписанный офицером английской нации вместе с представителями других держав».