Гарун Тазиев - На вулканах Страница 47

Бывает, что остановится он в овраге: тогда теснятся его волны, вздымаются, переплескиваются друг через друга, подобно тому как на бурном море вал летит через вал. Первыми выталкивают наружу нижние, слабейшие волны, потом рушатся задние, и вот уже прорвался весь поток, пройдя как сквозь сито.

Поток замирает в своих берегах, охлаждается, застывает, твердеют понемногу пылающие волны; связки огненных языков меняют свое обличье. Твердея, они испускают дымы, потом, под действием собственной тяжести, отрываются и с грохотом летят вниз глыбами. Попадая на камень, глыбы раскалываются на части, обнажая раскаленное еще нутро. Брызжет рой искр; вот утесы огня, вот искры, вы видите их; вот они отлетают от глыб, хранящих свой жар, и, падая, гаснут".

Кругом был ад, как пятнадцать столетий назад, и казалось, что пришло самое худшее: языки лавы теперь нацеливались на Катанию. Однако именно теперь, 26 марта, на пятнадцатые сутки извержения, уцелевшие доселе чудом городки, устояв во время извержения, были разрушены мощным подземным толчком. Что означало это землетрясение? Одновременно с ним с вершины Этны поднялся громадный клуб черно-серо-оранжевого дыма. Открылось новое жерло наверху? Нет - это обвалилась вся верхушка вулкана, сгинув в земных недрах.

И до того потоки лавы обезображивали подножие, а теперь люди не узнавали привычных очертаний своей Этны. Сколько же может длиться буйство стихий? Были отряжены четверо мужчин, бывалых горцев, которым наказали все хорошенько рассмотреть и постараться понять, что же творится на вершине. Группа вышла из Педары и направилась наверх, преодолевая снег, холод, страх, дымные вихри. Они собрали все свое мужество, чтобы не повернуть вспять, а действовать, дойти, приблизиться вплотную к вершинам, на которых происходят таинственные явления. Спустившись к своим, четверо подтвердили, что вся верхушка обвалилась, а на ее месте зияет кратер, и в нем клубятся густые облака дыма и пыли.

Однако, похоронив Мистербьянко, лава продолжала двигаться в направлении Катании. И останавливаться, казалось, не собиралась; огненные ручьи все так же исправно текли из жерл. 4 апреля жители Порта-Фердинандеа, где находился монастырь иезуитов, смотрели, как приближается лава. Владения иезуитов были богатейшими и содержались в отменном порядке. Они раскинулись на ухоженных холмах, покрытых виноградниками и плодовыми деревьями. Люди надеялись, что насаждения, защищенные высокими холмами, не пострадают, однако то, чего лава не могла залить, она подрывала снизу, как это было тремя неделями раньше у Монте-Пильери: огненная река была в состоянии развалить на части и унести на себе что угодно, даже целый холм. Виноградники и деревья, казалось, плыли по волнам, двигаясь со скоростью потока, пока их изолировал от жара ком земли, удерживаемый корнями. Но несколько минут спустя, высохшие, они внезапно вспыхивали, словно факелы.

От потока лавы отделился рукав и, скатываясь к востоку, достиг Гуана-д'Альито - деревушки, разбитой на берегу небольшого озера, утопающего в зарослях камыша, где охотились на уток и бекасов. В считанные часы ни от селения, ни от озера не осталось и следа. Сегодня здесь только пробиваются родники. Никто не может точно показать, где было озеро, а где - деревня...

15 апреля, в понедельник, к тому времени, когда извержение длилось уже более месяца и все не утихало, первые потоки лавы доползли до стен Катании. Эти стены высотой 10-12 м были сложены из больших, прочных, тщательно подогнанных блоков и казались способными выдержать натиск потоков. Тем не менее городской епископ в панике бежал, прихватив с собой монахинь Санта-Лючии и бросив город на произвол судьбы.

Были тщательно законопачены все места, где лава могла прорваться внутрь города, в частности, ворота Порто-дель-Тиндаро. Люди молились и надеялись, что высокие, крепкие стены укроют их. Однако поток лавы ворвался внутрь церкви Ностра-Синьора-делле-Грацие сквозь главный вход и залил неф. Над хорами возвышалась статуя пресвятой девы. У ее ног поток замер и, о чудо, пощадил святой образ...

Другой поток обогнул город и 22 апреля вышел к месту, где матросы пришвартовывали суда. Чуть позже, в 9 ч вечера следующего дня, лава достигла моря. Вид слияния раскаленной лавы с морскими волнами потрясал и зачаровывал: толкаемая вперед чудовищными силами, лава ползла даже под водой...

Кое-где нашлись смельчаки, не желавшие покоряться стихии. Под предводительством своих новых вожаков, таких, как Диего Паппалардо, они пытались воспрепятствовать продвижению фронта лав, сменяя друг друга у самых краев огненного потока. Укутанные в смоченные водой бычьи шкуры или просто в теплых одеждах, беспрестанно окатываемые водой, чтобы уберечься от раскаленного дыхания лавы, они, вооружившись кирками, ломами, молотками, мотыгами и энергией отчаяния, пытались проделать брешь в уже затвердевшей стенке потока, чтобы еще жидкая лава вытекла изнутри и отклонилась от опасного пути. Им удалось проломить стенку, и поток кипящей лавы хлынул сквозь отверстие, расширяя его своим напором. Часть лавы была таким образом отведена западнее и пошла в направлении, менее опасном для Катании.

Однако теперь этот рукотворный поток стал угрожать безопасности городка Патерно, который до того времени оставался нетронутым. В ужасе жители Патерно ударили в набат и с барабанами и трубами двинулись бить катанийцев Паппалардо, которые, стремясь защитить свой город, поставили под удар Патерно. Бой вышел явно неравный - пятьсот разъяренных мужчин из Патерно и близлежащих селений против сотни людей, вымотанных долгой борьбой с огнем. Катанийцев обратили в бегство, не дав им расширить брешь, и вскоре, не получая пищи от главного потока, угрожавший Патерно язык замедлил бег, остановился и застыл. Катанийцы с отчаянием смотрели, как главный поток вновь устремился в прежнем направлении. Delenda est Catania * ...

* Погибла Катания... (лат.).

Восемь дней, начиная с 22 апреля, лавовые массы скапливались перед рукотворными препятствиями, воздвигнутыми на их пути. Но могла ли стена сдержать столь мощный натиск? В конце концов на участке между Порта-дель-Тиндаро и Бастионе-дельи-Инфетти лава пробила брешь шириной метров пятьдесят и хлынула сквозь нее, как бы мстя за то, что ей пришлось задержаться здесь. С ужасающим грохотом один за другим стали рушиться дома, и неумолимый поток уносил с собой их обломки.

Для прорыва внутрь города лава выбрала стену монастыря бенедиктинцев. Строения его вскоре скрылись под слоем лавы. Стоящая неподалеку церковь Санта-Барбара рухнула. Ни от монастыря, ни от церкви не сохранилось ни единого камня. Среди моря развалин каким-то чудом устояло лишь здание, где находились монашеские кельи. Вернее, чудо здесь было ни при чем, просто монастырь был построен на площадке, имевшей легкий уклон к западу, куда и отклонился поток лавы.

Бенедиктинцы покинули свою обитель в ночь на 30 апреля. Торжественная процессия монахов, распевая попеременно молитвы и псалмы, направилась к монастырю доминиканцев Санта-Катарина-да-Сиена, где и попросила убежища.

5 мая лава дошла до Корсо. Обезумевшие от горя горожане старались воспрепятствовать вторжению - воздвигали хрупкие преграды, пытались огородить надвигающийся поток, отвести его в тупики... Лава неумолимо шла вперед.

Вечером 16 мая рухнула еще одна часть укреплений недалеко от Порта-дель-Сале. И вновь огненная река, кипя, ворвалась внутрь. Она прокатилась до самого Кастель-Урсино, окруженного стенами и рвами. Река заполнила рвы и пробила стены.

Невдалеке язык лавы сползал под уклон к морю. Здесь в море выросла новая лавовая дамба, но до того была полностью разрушена старая - тот самый природный лавовый мол, который греки нашли здесь двадцать три столетия назад и благодаря которому они и решили построить город именно на этом месте. Новый мол пролег в неудачном направлении он не мог, как прежний, защищать корабли от южного ветра. Отныне порт, главное богатство города Катания, перестал быть безопасным и оказался открытым всем штормам и бурям.

Как мы уже сказали, городской епископ бежал, а городские власти оказались неспособны к руководству. Богатые горожане и аристократы ушли, их дворцы и дома стояли пустыми. Но что стало с остальными, кому некуда было идти и не на что было нанять носильщиков, чтобы унести свой скарб? До последней минуты каждый надеялся выжить, каждый мечтал, чтобы именно его жилище осталось невредимым. Когда они осознавали, что пора уходить, было слишком поздно пытаться спасать хоть что-нибудь.

Вокруг возникали драки, вспыхивали мятежи, свирепствовали грабители, люди окончательно лишались рассудка, город являл собой картину несчастья и ужаса. На специальном заседании сенат попытался найти средство защитить людей от страданий. Для устрашения прочих соорудили четыре виселицы и вздернули на них четверых грабителей, схваченных на месте преступления.