Андрей Еременко - Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги Страница 48

Пленные показали, что в южной части дер. Борок действует 461-й пехотный полк 232-й пехотной дивизии.

10 ноября к 10 часам 249 и 167-й стрелковые полки с 1-м батальоном 156-го полка продвинулись еще на несколько сот метров, но были задержаны сильным огнем противника и ударами пикирующих самолетов, залегли и окопались. В течение дня ожесточенные повторные атаки противника были отражены с большими для него потерями. В 16 часов 167-й полк отразил атаку противника из Блинки силой до полка пехоты при поддержке 13 танков, однако к исходу дня противник, подтянув резервы и усилив артиллерийский огонь и авианалеты, оттеснил 167-й стрелковый полк на северо-западную и восточную окраины дер. Борок, где полк закрепился.

11 ноября дивизия находилась в обороне на рубеже – южный выступ оз. Завережье, железная дорога, Белины, Борок, 1 км восточнее Блинки. Противник продолжал подтягивать живую силу и технику в район перед фронтом 16-й дивизии. В течение дня пехота противника с танками, самоходными пушками и танковым десантом при поддержке авиации и сильного артиллерийско-минометного огня пыталась прорвать нашу оборону, но все атаки с большими для него потерями были отражены, противник окопался перед нашим передним краем и перешел к обороне. Потери противника: подбито 3 танка, уничтожено более 400 солдат и офицеров, подавлено и уничтожено самоходное орудие, минометная батарея.

Четверо суток дивизия вела ожесточенные бои с пехотой и танками противника, задерживая его наступление, не давая ему возможности прорваться в стык двух наших армий – 3 и 4-й ударных. Наступление противника захлебнулось, он перешел к обороне. За эти бои 175 офицеров, сержантов и солдат были награждены орденами и медалями. Я объявил личному составу 16-й литовской дивизии благодарность.

Отличились литовцы-артиллеристы в борьбе с бронемашинами противника. Батарея лейтенанта Чепониса при первой встрече с врагом 8 ноября метким огнем с первых выстрелов уничтожила до взвода пехоты противника, а когда появились семь танков с пехотой, его батарея подбила один танк и уничтожила еще до взвода пехоты. Старший лейтенант Коганас из противотанковой пушки подбил три танка.

Наводчик орудия Опалев подбил «фердинанд», рвавшийся к позиции его пушки. Смело боролись с танками врага артиллеристы Коробков, Палкявичус, Венслаускас, старший сержант Руткаускас, Розенбергас, Кучискас. Комсомолец Руткаускас, будучи раненным, не прервал борьбу с бронемашинами врага, пока его, тяжело раненного, не унесли санитары. Телефонисты Буткус и Дуденас, Фридманас, Гедрайтис и другие под огнем противника быстро восстанавливали поврежденные огнем противника телефонные линии. Неутомимо работали радисты и разведчики.

Когда днем 10 ноября два танка и «фердинанд», прорвавшиеся через наши боевые порядки, ползли к НП командира дивизии, смелый и решительный командир 224-го артиллерийского полка майор П. Симонайтис подтянул находившуюся поблизости артиллерийскую батарею и, лично руководя ее огнем, прямой наводкой подбил один танк и самоходную пушку, другой танк, завертевшись на месте, отошел обратно. Опасность для НП миновала.

18 ноября части дивизии, пройдя дефиле между озерами Невель и Еменец, несколькими переходами по маршруту Рикшино, Колодовка, Воската, Ковали сосредоточились в районе Селище, Воската (16 км северо-западнее Городка).

Во время перехода 16-й дивизии из района севернее Езерище в Полоцкую петлю, в район северо-западнее Городка через дефиле Рикшино особенно отличился саперный батальон дивизии.

Ширина дефиле Рикшино между озерами Невель и Еменец менее 1,5 км. С обеих сторон дороги с севера и с юга у Рикшино проходила линия фронта. Проход через Рикшино находился под непрерывным воздействием авиации, артиллерии и минометов противника. Топкие места затрудняли передвижение не только автомобильного, но и гужевого транспорта. До перехода через дефиле Рикшино личный состав 16-й дивизии уже несколько суток под огнем противника и все усиливавшимся воздействием авиации упорно трудился. Саперы дивизии устраивали проходы и гати в межозерье. За проявленные отвагу, решительность, упорство и мужество при устройстве этого прохода саперам дивизии я также объявил благодарность. Саперный батальон был отмечен как отличное подразделение. Особенно отличился в организации и проведении переправ в этом дефиле лично руководивший всеми работами мужественный и решительный командир этого батальона майор С. Стрельчунас, бывалый воин и опытный командир.

До рассвета 18 ноября дивизия прошла через дефиле почти без потерь.

В дальнейшем, сменив подразделения 90-й гвардейской стрелковой дивизии, 16-я литовская в составе 2-го гвардейского корпуса вела бои между озерами Коша и Черново (северо-западнее Городка), отражая атаки танков и пехоты противника.

Я остановился на действиях 16-й литовской стрелковой дивизии еще и потому, что она находилась на стыке двух ударных армий, где нам перед этим удалось добиться существенных успехов, в этом районе находился и ключ от Витебска, куда направлялись теперь наши основные усилия.

Примерно так же складывалась обстановка в течение второй половины октября и в ноябре и на других участках нашего фронта.

Перед фронтом стояла серьезная задача – дальнейшее развитие наступления на полоцко-витебском направлении. В нем приняли участие 4-я ударная, 43 и 39-я армии, 3-й гвардейский кавалерийский корпус, а также 5-й танковый корпус, который был предоставлен в распоряжение фронта позднее и введен в бой 16 ноября для развития успеха.

Действия протекали в осеннюю распутицу, особенно тяжелую в этом болотистом районе, который к тому же был отрезан от основных магистралей, могущих питать войска. Несмотря на это, правый фланг войск 4-й ударной армии продвинулся на глубину до 55 км и овладел рубежом Клиновская, Надружно, Подмишневы, Городок. Таким образом, войска фронта заняли нависающее положение по отношению к северному флангу витебской группировки противника. Однако на левом фланге войска 43 и 39-й армий продвинулись вперед лишь на 10–15 км. С целью развития успеха войск правого фланга (4-я ударная армия) 18 ноября был введен в бой 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Н.С. Осликовского, но из-за распутицы его удар оказался недостаточно эффективным. Требовалось всесторонне проанализировать создавшуюся обстановку, чтобы найти уязвимое для врага направление.

Я неоднократно ставил перед Ставкой вопрос о необходимости более конкретной и действенной помощи фронту, но по известным теперь причинам нам отказывали.

К этому добавился еще один конфликт, правда, мелкий, но с последствиями.

3 или 5 ноября мне позвонил по ВЧ секретарь ЦК, начальник Главного политического Управления Красной Армии товарищ Щербаков и пожурил за то, что я без его ведома наградил некоторых работников фронтовой газеты. Я возразил, сказав, что актом награждения никакого преступления не совершил и считаю, что поступил правильно.

– Мне предоставлено законом, – сказал я, – награждать любого военнослужащего фронта. Люди вполне заслуженно получили от меня самые маленькие награды; они изо дня в день находились на передовых позициях, выискивали материал, высматривали героику. Это настоящие труженики и храбрые люди. Вы должны благодарить меня за проявленную заботу, а не ругать.

Такое мое поучение еще больше обострило наш разговор. Щербаков чуть ли не закричал в ответ:

– Бросьте читать мне нотацию, мы приказ о вашем награждении работников редакции отменим, а выданные вами награды вы отберете сами.

– Никаких наград я отбирать не буду, сами этим занимайтесь, а если мой приказ о наградах отмените, то мне нечего здесь делать, присылайте нового командующего.

А.С. Щербаков ничего не ответил и молча повесил трубку.

Эта моя стычка с А.С. Щербаковым, человеком властным, не терпевшим возражений, подлила масла в огонь.

Приказ мой о наградах был отменен.

Не могу без возмущения вспоминать этот случай. Лишать 15 человек, включая редактора Кассина, заслуженных наград только потому, что они выданы Еременко, а не Щербаковым, – это чудовищно. Даже если допустить на минуту, что я как командующий поступил неправильно, можно наказать меня, но зачем травмировать людей?!

До этого я уже командовал пятью фронтами, оправдал доверие партии и народа, а здесь Щербаков просто измолотил меня.

Через пару дней после отмены моего приказа, к вечеру 19 ноября 1943 г., приехал генерал армии Иван Христофорович Баграмян и вручил мне приказ Верховного Главнокомандующего о передаче ему командования 1-м Прибалтийским фронтом.

Часть II. УДАР С КЕРЧЕНСКОГО ПЛАЦДАРМА (февраль – апрель 1944 г.)

Глава пятая. НА КЕРЧЕНСКОМ ПЛАЦДАРМЕ

3 февраля 1944 г. я был вызван в Ставку Верховного Главнокомандования. Здесь, кроме И.В. Сталина, были В.М. Молотов, А.С. Щербаков, А.А. Андреев и другие. Сталин объяснил мое освобождение от должности командующего 1-м Прибалтийским фронтом состоянием моего здоровья. Какое лицемерие, я-то знал истинные причины.