Павел Лукницкий - Ленинград действует. Книга 3 Страница 48

В 20. 00 принимает донесение: пушки подготовлены, передки поставлены, лямки надеты, дорога, не та, по которой ходят (там слишком грязно и пушки завязли бы), найдена.

Вера Лебедева отправляется на огневые точки, все проверяет сама, оттуда идет к кухне; уже темно, немцы бьют по переднему краю из шестиствольных минометов, секут его трассирующими пулями.

Вера выходит на левую крайнюю точку, самую опасную, потому что здесь нет ходов сообщения. Пробирается от дерева к дереву, от куста к кусту, от одной груды развалин к другой. Бугорок, яма, блиндаж — огневая точка Маркелова. Здесь все готово. Предусматривая всякие мелочи, Вера отдает последние приказания: «Ну давайте!.. И осторожнее… Чтоб ни один человек не был потерян!»

Пушка на руках выкатывается из ямы. Быстро, ловя моменты между вспышками немецких ракет, пушку катят по намеченному старшим сержантом Кустовым пути. Но тьма и грязь всюду… Дорогу трудно искать, кусты и ночные тени — обманчивы… Внезапный минометный налет разрывает ночь.

«Ложись!.. Рассредоточиться!» — командует Лебедева, и люди рассыпаются по кустам.

Огневым налетом измолото все вокруг. Немцы переносят огонь.

Так, под непрерывным обстрелом, то отбегая от пушки, то вновь берясь за нее, переваливая ее через воронки и ямы, выволакивая из грязи, перекатывая через коряги и пни, артиллеристы преодолевают полукилометровое расстояние до холма, за которым кухня. Здесь уже дожидаются новые, еще не стрелявшие в немцев пушки…

Вера Лебедева отправляется на огневую точку лейтенанта Васильева. Все повторяется — и ночь, и ракеты, и свист пуль, и разрывы мин… Но и вторая пушка выведена в тыл благополучно. И две новые пушки медленно, упорно приближаются туда, где они должны встать до рассвета.

Так проходит ночь. К рассвету все четыре огневых взвода — в полной боевой готовности, орудия — на местах. За ночь сменены две пушки. Две другие предстоит сменить в следующую ночь. Рассвет застает Веру Лебедеву на огневой точке третьего взвода. Ей нужно вернуться на командный пункт, а немцы усиливают артиллерийский обстрел. Снаряды рвутся поблизости от блиндажа.

Бойцы уговаривают Лебедеву:

«Товарищ лейтенант, не надо сейчас идти, переждите!»

Вера шутит, смеется. Но идти все-таки нужно — при полном свете дня отсюда не выберешься совсем…

«Ну, до свиданья! — говорит Вера. — Не увидимся с вами целый день…

Наблюдение чтоб у вас было хорошим… За связью следите!»

«Счастливо добраться, товарищ лейтенант!» — провожают ее бойцы.

Она по канаве удаляется от блиндажа, бегом пересекает дорогу. Немцы, заметив ее, шлют ей вдогонку мины, она припадает в воронки, вскакивает, перебежками, ползком достигает хода сообщения, где немцы уже не могут ее увидеть… С ней вместе — связной, молодой боец Мищенко…

Когда они появляются на КП, туда уже звонят с огневой точки:

«Как добрались? Все ли в порядке?»

«Все в порядке!» — отвечает Вера Лебедева.

Звонит в штаб. Докладывает начарту о том, что задача выполнена и что потерь нет.

«Хорошо! — отвечает начарт. — Но если ты еще раз будешь так бегать и не беречься, запрещу вообще выходить с КП».

Надо бы теперь отдохнуть. Но некогда. Вера Лебедева идет на кухню.

Проверяет приготовление завтрака для бойцов; перебирает полученную почту, просматривает газеты… Приходят командиры соседних подразделений — нужно обсудить вопросы взаимодействия. Множество мелких, но необходимых дел незаметно скрадывают весь день. Перед вечером на КП заходит командир соседней пулеметной роты — посоветоваться, как лучше на этом участке организовать разведку. Вера Лебедева угощает его обедом.

Начинает темнеть, пулеметно-автоматный огонь гитлеровцев сменяется огнем минометов и ближней артиллерии. Ночью гитлеровцы начнут бить методически, с интервалами в тридцать — сорок минут, из всех видов оружия.

Так уж повелось, по ночам немец нервничает…

В восемь вечера Вера приступает к продолжению той работы, для которой требуется кромешная тьма: надо сменить те две пушки.

Ночь, обстрел, разрывы мин и снарядов, посвист пуль, и красноармейцы, ворочающие по грязи колеса орудий. Лебедева командует, как и в предшествующую ночь. И длится этот труд до рассвета.

Близится новый день, набегает новая будничная фронтовая работа. Ее по горло всегда. Спать можно только урывками, отдыхать некогда.

Вера Лебедева пробыла на батарее до 13 июня 1943 года. К этому времени в армии по директиве Главного политического управления должность заместителей командиров по политчасти была упразднена. Веру назначили в 84-й полк связи на должность комсорга полка.

Вера не хотела покидать свою батарею, готова была согласиться на любую рядовую должность, лишь бы остаться, но был приказ, строго запрещающий использовать политработников не по прямому их назначению… Сейчас Вера привыкает к работе на новом месте, — полк находится в Рыбацком. Вера тоскует по переднему краю, по привычной боевой работе, по старым друзьям…

Прощаясь с Верой Лебедевой, я обещал приехать к ней в полк — мне хочется поговорить с нею еще об очень многом!..

Глава десятая

В нашем писательском доме

Наши радости — Наши творческие условия — Наши печали

(Ленинград, «надстройка» писателей, канал Грибоедова, 9; 1 сентября − 6 октября 1943 г.)

1 сентября

Вчера как-то неожиданно, сам собою написался рассказ, связанный с освобождением Таганрога. Это — шестая вещь, написанная в августе, — отправил ее в ТАСС… С семи вечера радио начало передавать волнующие вести: о взятии Ельни, Глухова, Рыльска. Был салют.

Новости каждый день прекрасны, на всем тысячекилометровом фронте от Смоленской области до Азовского моря мы наступаем неуклонно, грозно, великолепно, и хоть медленно, но махина наша раздавливает гитлеровцев везде.

Все больше думается о том, когда же настанет очередь разгрома нами немцев под Ленинградом, все острее хочется, чтоб — поскорей!

3 сентября. 10 часов 30 минут утра

Из многих подобных, имеющихся в моем дневнике, я решаюсь привести здесь только одну маленькую «цифровую иллюстрацию» нашего быта. Содержание этой череды цифр для Ленинграда лета 1943 года весьма характерно.

В десять с половиной часов утра начался очередной обстрел. Решил последить за ним по секундомеру. Записываю в минутах и секундах промежутки между разрывами. Близкие разрывы записываю без скобок, дальние — в скобках.

…5.00 — 6.30 — 6.45 — 2.30 — 0.40 — (0.40) — 0.10 — (1.20) — 0.15 — (1.45) — 0.15 (4.30) — 1.00 — 3.55 — 3.10 — (2.35) — 0.50 — (3.30) — (0.50)…

Одновременно читаю корректуру.

…2.50 — (1.10) — (5.30) — (4.30) — 4.15 — (4.00) — (2.15) — (25.00) — 2.30.

Прочитал корректуры двух больших рассказов.

Дальние разрывы перестал считать. Записываю только близкие.

…9.00 (свист и — очень близко) — 5.00 — 3.00 — 12.30 — 0.02 (вижу в окно: пошли наши самолеты) — 3.30 — 2.30 — 1.30 (оглушительно и раскатисто) — 3.15…

Напечатал на машинке страницу очерка. Девушка-письмоносец принесла газеты и письма. Прочитал их, опять правлю корректуру. Уже 1 час 40 минут дня…

…4.30 — 5.25 — 0.05 — 1.00 — 4.45 (против окна дым разрыва). Пошли частые разрывы, гул самолетов, в небесах пулеметная стрельба, и в общем мне записывать надоело, — читаю корректуру. 2 часа 15 минут дня.

…3 часа 10 минут дня. Прочитал корректуру еще одного рассказа.

Обстрел все идет — частый, близкий. Я ходил обедать в столовую штаба. По улицам лежат осколки снарядов. Сейчас — четыре бомбардировщика и два истребителя прошли перед моим окном на юг, в солнечном небе. А с запада, навстречу им, два наших возвращающихся разведчика. Обстрел продолжается…

…10 часов 30 минут вечера. Обстрел прекратился в пять часов дня.

Записываю передаваемую по радио оперативную сводку. В Донбассе мы продвинулись на пятнадцать — двадцать километров, взяли Пролетарск, Первомайск, Ирмино и много других — всего сто пятьдесят населенных пунктов.

На Смоленском направлении, на Конотопском, южнее Брянска — еще двести пятьдесят. Всего за день занято четыреста населенных пунктов. Так наступаем мы каждый день!

6 сентября

Все дни напряженно работаю, за десять дней написал два печатных листа очерка о В. Лебедевой, из которых позже думаю сделать повесть. Эти два листа составляют только половину того, что нужно написать. Правлю гранки моей книги «Сила победы» и брошюры о Тэшабое Адилове.

7 сентября

Работаю сплошь. ТАСС, Лезин, стал ко мне очень внимательным, мгновенно отвечает на письма и телеграммы, не «требует», а «рекомендует», ни в чем меня не торопит и вообще, видно, ценит меня. За последнее время ряд моих очерков напечатан в газетах «Труд», «Красный флот», «Вечерняя Москва» и в областной печати. Не использованы ими только мои сюжетные рассказы, но я не в огорчении, напечатаю их в журнале, — важно, что мне удалось написать их несколько, это, конечно, гораздо более ценно, чем очерки.