История Вселенских соборов. Часть I. Вселенские соборы IV и V веков - Алексей Петрович Лебедев Страница 48

мне письмо от Иоанна, впрочем заключающее в себе не то, что следовало; оно написано, не как должно было, в тоне насмешки, а не соглашения. Ибо вместо того, чтобы успокоить меня в печали, причиненной событиями предшествующими и их собственными поступками в Ефесе, они сочли благовременным излить свой гнев на меня, порожденный как бы ревностию их к св. догматам»[667]. Однако Кирилл в видах мира церковного и вследствие снисхождения к заблуждающимся, не отказался вступить в разъяснения, переговоры с уполномочонными от лица антиохийских епископов — Павлом

эмесским об условиях взаимного соглашения касательно спорных пунктов вероучения. Переговоры эти имели успех вожделенный. Павел уступил: решился анафематствовать Нестория и признать Максимиана архиепископом констаитинопольским. Кирилл принял посла в церковное общение[668]. Павел заявлял Кириллу, что такие же воззрения разделяют с ним и все сирские епископы, и просил его принять и их в общение церковное. Но Кирилл не иначе соглашался на это, как под условием, чтобы епископы антиохийского округа представили ему исповедание веры, в котором бы и объяснили ему как они рассуждают о спорных вопросах[669]. Это требование Кирилла в непродолжительном времени и было исполнено. Иоанн Антиохийский представил Кириллу краткое исповедание веры, которое и было главным документом, легшим в основу унии.

В виду важности этого документа, мы выпишем его сполна. После предисловия, в котором говорилось: «о том, как мы (антиохийские епископы) думаем и говорим о Богородице и об образе вочеловечения единородного Сына Божия, по необходимости, чтобы не допустить многоречия, скажем кратко, однако с полным убеждением, как почерпнули мы это из писаний божественных и преданий св. отцов», — следовало самое исповедание веры такого содержания: «Итак, мы исповедуем, что Господь наш Иисус Христос, единородный Сын Божий, есть совершенный Бог и совершенный человек, состоящий из разумной души и тела, что Он рожден прежде веков от Отца по Божеству, а в последнее время ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы по человечеству; что Он единосущен Отцу по Божеству и единосущен нам по человечеству; ибо в Нем совершенное соединение двух естеств. Почему мы и исповедуем одного Христа, одного Сына, одного Господа. На основании такого неслиянного соединения мы исповедуем Пресвятую Деву Богородицею, потому что Бог — Слово воплотился и вочеловечился и в самом зачатии соединил с Собою храм, от нея воспринятый. (Ομολογо ῦμεν τὸν x ύριo ν ἡμῶν Ιηϭo ῦν Χριϭ τόν, τὸν υἱόν τοῦ θεοῦ τὸν μονογενῆ, θεὸν τέλειον x αὶ ἂ νθρωπον τέλειον έx ψυχῆς λογιx ῆς x αὶ ϭ ώματος πρὸ αἰώνων μέν έx τοῦ πατρὸς γεννηθέντα x ατὰ τὴν θεότητα, ἐ π᾽ ἐϭ χάτων δὲ τϖ ν ἠ μερϖ ν τὸν αὐτόν δὶ ἡμᾶ ς x αὶ διὰ τὴν ἡμετέραν ϭ ωτηρίαν ἐx Μαρίας τῆς παρθένu x ατà τὴν ἀνθρωπότητα ὁμοούϭ ίϭ ν τῷ πατρί τὸν αὐτὸν x ατà τὸν θοότητα, x αὶ ὁμοουϭ ιον ἡμῖν x ατà τὴν ἀνθρωπότητα δύο γὰ ρ φύϭ εων ἓ νωος γέγονε διὸ ἓ να Χριςτ ὸ ν, ἓ να x ύριo ν ομολογοῦμεν. Κατὰ ταύτην τὴν τῆς ἁϭo γχύτου ἑνώϭ εως ἒ ννοιαν ὁμολογοῦμεν τὴν ἀγίαν παρθένον θεοτόx ον, διὰ τὸ θεὸν λόγον ϭ αρx ωθῆναι x αὶ ἐνανθρωπῆϭ αι, x αὶ ἐξ αὐτῆς τῆς ϭ υλλήψεως ἑνῶϭ αι ἑαυτῷ τὸν ἐξ αὐτῆς ληφθέντα ναόν). Известно, что богословы одни из евангельских и апостольских изречений о Господе признают, общими, как принадлежащия одному лицу, другие же по причине различия двух естеств принимают раздельно, и те из них, которые приличны Богу, относят к Божественности Христа, уничижительные же к Его человечеству»[670].

Сделаем разбор этого исповедания. Не трудно заметить, что в нем встречаются многие выражения, характеристичные для антиохийского богословствования. Таковы выражения: «совершенный Бог и совершенный человек, нз разумной души и тела», «единосущен нам по человечеству»; делается особое ударение, на том, что «Сын Божий родился в последнее время по человечеству»; употребляется выражение «храм» но отноиюпию к челове. ческой природе Христа; указывается «неслитное соединение»; подтверждается экзегетическое правило для многих изречений ново-заветных, что их нужно относить в отдельности то к человеческому, то к Божескому естеству Христа. Но в тоже время исповедание носит печать свидетельствующую, что составители его принимали и усвояли воззрения и терминологию александрийской богословской науки. Помимо того, что здесь встречается наименование св. Девы Марии Богородицей, учение о соединении во Христе двух естеств выражается так, как выражал его Кирилл: «совершилось единение двух естеств» (ἓ νωϭ ις); далее, соединение Бога Слова с человеческим естеством относится ко времени зачатия Христа; еще: делается уступка касательно экзегетического правила, как толковать евангельские и апостольские изречения о Богочеловеке, ибо признается, что есть такие изречения, которые можно относить ко Христу без различия в мысли о том, относятся ли они к Божеству или человечеству Его. — К исповеданию присоединено заявдение, что Иоанн и другие еписконы сирские анафематствуют Нестория и его учение и принимают Максимиана в общение[671]. Касательно того же Иоанн уведомляет и папу и архиепископа константипопольского[672].

Исповедание Иоанна и епископов с ним единомысленных Кирилл принял с великою радостию, как дар неба, и признал его вполне православным[673]. Мир церковный начал водворяться. Кирилл, со своей стороны, нe признавая себя непогрешимым (ώς πλημμέληϭ άς τι… πολλὰ γὰρ πταίομεν ἃ παντες) в спорах с антиохийцами[674], старался яснее и точнее раскрыть свое учение в тех пунктах, которые служили камнем преткновения и соблазна для епископов сирских. В послании к Иоанну Кирилл, во избежание всяких подозрений, старается раскрыть, сколько возможно точнее, учение о двух естествах во Христе. Он говорил: «один Господь И. Христос, хотя мы и не знаем различия естеств (ἡ τϖ ν φύϭ εων διαφορά), которые вошли в это неизъяснимое соединение» (ἓ νωϭ ις). Объявляет сумасбродами тех, кто приписывает ему мысль о слиянии или смешении Божества и человечества во Христе. Отвергает учение, которое некоторые находили у него, что Христос страдал человечеством и вместе Божеством. «Не этим несказанной Божественности естеством страдал Христос», замечает Кирилл[675]. Некоторые из приведенных выражений Кирилла указывают на то, что он в видах полного сближения со своими прежними пpoтивниками перестал чуждаться формул, дотоле исключительно принадлежавших антиохийскому догматическому языку[676], и во всяком случае избегает формул, которые соблазняли ангиохийцев. Далее, Кирилл принимаст и усвояет экзегетическое правило, выработанное антиохийскими богословами относительно известных евангельских и апостольских изречений о Богочеловеке. Излагая в одном своем послании, писанном во время унии, истинный смысл