Леонид Млечин - Случайная война: Вторая мировая Страница 5

Генерал-полковник Бек сообщил своим подчиненным, что штабная игра показала: если Германия затевает войну с Чехословакией и в нее вступает Франция, то Германия за три месяца одержит победу над чехами, но французские войска проникнут глубоко на территорию Германии и в конечном счете немецкая армия потерпит поражение.

— А против Германии, — предупреждал генерал Бек, — могут выступить еще и Америка, и Россия. Разве в состоянии Германия противостоять им всем?

Но слова генерала Бека произвели впечатление не на всех офицеров. Молодежь была уверена, что Бек устарел и слишком робок. Один из соратников фюрера записал в дневнике: вся нация поддерживает Гитлера, кроме старых генералов, которые по кастовым соображениям не признали гений фюрера и не спешат ему подчиняться…

— Что это за генералы, которых я должен подталкивать к войне? — злился Пилер. — Я не требую, чтобы генералы понимали мои приказы. Вполне достаточно, чтобы они их исполняли.

Критическое отношение к Пилеру, конечно же, отражало высокомерие военных профессионалов и прусских аристократов по отношению к необразованному богемскому выскочке-ефрейтору. Но был и здравый расчет: военный потенциал Германии обрекал ее на поражение при войне на два фронта. Генералы, прошедшие Первую мировую, не хотели дважды испытать поражение. Они считали, что немцы перестанут восхищаться Пилером только в случае угрозы большой войны. Если Англия и Франция объявят войну Германии, настроения в стране будут такие, что армия сможет взять управление страной на себя. Иначе говоря, все зависело от позиции западных держав.

Герман Геринг в роли имперского егермейстера в ноябре 1937 года пригласил на международную охотничью выставку в Берлин лидера консерваторов в палате общин Эдварда Фредерика Вуда, третьего виконта Галифакса. Вместо левой руки у него был протез, что не мешало виконту ловко управляться с оружием. Он был замкнутым и молчаливым человеком, почти никогда не улыбался. Полностью соответствовал традиционным представлениям о британском аристократе, надменном и суховатом. Невестка спросила, как ей к нему обращаться. Он невозмутимо ответил:

— Лорд Галифакс.

У него почти не было друзей. Но в аристократических кругах к нему относились с почтением. В 1909 году он женился на леди Дороти Онслоу, у них было семеро детей. Он занимался политикой с 1910 года, когда впервые выиграл выборы в парламент, и считался человеком твердых принципов.

Приглашая лорда Галифакса, Геринг добавил, что, если англичанин пожелает, ему устроят встречу с Пилером.

Молодой британский министр иностранных дел Энтони Иден высказался против поездки Галифакса. Он считал, что это будет ошибкой. Гитлер получит неверное представление о подлинных намерениях Великобритании. Иден понимал, что за любую договоренность с Германией придется заплатить чрезмерную цену. Премьер-министр Артур Невил Чемберлен, напротив, решил, что это прекрасная возможность поговорить с фюрером о всеобъемлющем соглашении.

Чемберлен стал премьер-министром летом 1937 года. Он руководил правительством железной рукой. Министры должны были являться к нему с докладом о работе своих ведомств каждый день. Главное было не побыстрее справиться с делом, а вовремя явиться к премьеру. Во внешней политике он был дилетантом. Его раздражала кажущаяся медлительность министерства иностранных дел, которое слишком долго, по его мнению, вело переговоры. Он невысоко оценивал обычные дипломатические механизмы. На Чемберлена, отмечают историки, производила сильное впечатление тактика диктаторов. Философия и мораль диктаторов могут быть порочными, зато применяемые ими методы, полагал он, настолько эффективны, что и демократическим странам не зазорно брать их на вооружение.

Чемберлен и Галифакс считали, что надо примириться с возвращением Германии в число ведущих мировых держав. Придется как-то компенсировать немцам тяготы Версальского мира. Скажем, вернуть Германии колонии в Африке или, может быть, даже какие-то территории в Европе. Дело того стоит. Немцы успокоятся и перестанут злиться на весь мир.

В обмен Чемберлен желал получить от Германии гарантии того, что все спорные проблемы решены и на большее немцы не замахиваются. Это и определило поведение лорда Галифакса. 17 ноября 1937 года он вылетел в Берлин. Ему пришлись по душе немцы-охотники и сам Герман Геринг. Через два дня на поезде он отправился в Баварию на встречу с Гитлером.

Высокомерный лорд Галифакс не узнал Гитлера, одетого в баварский национальный костюм, принял его за слугу и пытался отдать ему пальто и шляпу. Но министр иностранных дел Константин фон Нейрат вовремя зашептал англичанину на ухо:

— Это фюрер! Фюрер!

Собеседники расположились в огромных креслах, столь любимых фюрером. Гитлер сразу сказал, что между Германией и Англией, собственно, есть только один спорный вопрос — это колонии.

На деле Гитлера африканские колонии практически не интересовали. Галифакс же, попавшись на удочку, стал рассуждать, как можно перераспределить колонии, чтобы добиться мира и безопасности в Европе. Гитлер ничего не ответил. Ждал, что ему еще предложат. Галифакс заметил, что Германия, если пожелает, могла бы вернуться в Лигу Наций. Снова никакой реакции Гитлера. Тогда Галифакс сделал то, чего так боялся министр Иден: дал понять, что Англия не станет мешать германским территориальным приобретениям.

— Со временем, — заметил лорд Галифакс, — можно решить и проблемы, связанные с изменением европейских границ. Это проблемы Данцига, Австрии и Чехословакии. Великобритания заинтересована главным образом в том, чтобы были использованы мирные методы. Иначе могут возникнуть сложности, в которых не заинтересованы ни канцлер, ни другие державы.

Фактически Галифакс зажег Гитлеру зеленый свет. Фюрер получил от англичанина все, что хотел, ничего не дав взамен. Он угостил гостя вегетарианским обедом. За едой речь зашла об Индии, где Галифакс служил вице-королем как раз в тот момент, когда индийские националисты потребовали самостоятельности. Фюрер дал англичанину бесплатный совет:

— Убейте Махатму Ганди. Если это не заставит их подчиниться, убейте еще дюжину самых заметных членов партии Индийский национальный конгресс. Опять не утихнут — убейте двести. И так до тех пор, пока не установится порядок.

Лорд Галифакс с интересом посмотрел на Гитлера, но промолчал. Вернувшись домой, Галифакс несколько раз сравнивал Гитлера с Ганди, один раз назвал фюрера "Ганди в прусских сапогах". Для Галифакса они оба были националистами, которые причиняют беспокойство и не желают подчиняться общепризнанным правилам. Иначе говоря, британские политики воспринимали Гитлера как эксцентричного, но разумного парня, с которым трудно, но можно иметь дело.

В Берлине Герман Геринг устроил англичанину торжественный ужин. Лорд Галифакс оказался рядом с военным министром генералом Вернером фон Бломбергом, который недвусмысленно пояснил ему, что Германию колонии не интересуют. Она будет приобретать территории в Европе. Галифакс был смущен, вроде как Гитлер и Бломберг говорили ему разные вещи, но утешил себя тем, что установил контакт с фюрером и в любом случае от поездки вреда не будет.

Поездка Галифакса показала, как растет ненасытный аппетит Гитлера. Министр Энтони Иден, прочитав записки Галифакса, пришел к выводу, что тот пообещал Гитлеру слишком много.

Гитлер в кругу соратников презрительно отозвался о своем высокопарно рассуждавшем госте. Он убедился в том, что был прав: англичане списали чехов со счетов и сражаться за них не станут. 28 марта 1938 года Гитлер вызвал в Берлин главного сторонника присоединения Судетской области к Германии Конрада Генлейна, бывшего преподавателя физкультуры и главу Судетской немецкой партии, и приказал ему:

— Ваша партия должна выдвинуть такие требования, которые правительство Чехословакии исполнить не в состоянии.

Конрад Генлейн постоянно ездил в Берлин, где получал инструкции от обергруппенфюрера СС Вернера Лоренца, который возглавлял "Фольксдойче миттельштелле", управление СС, занимавшееся возвращением на историческую родину этнических немцев.

24 апреля в Карлсбаде Конрад Генлейн произнес большую речь на съезде партии, получавшей от Германии сто восемьдесят тысяч марок ежегодно. Генлейн потребовал полной автономии для судетских немцев. Ясно было, что лозунг неприемлем для правительства страны. В Праге всеми силами сопротивлялись идее немецкой автономии, опасаясь, что это разрушит многонациональное государство.

11 мая 1938 года в компании "ИГ Фарбен" на утреннем совещании было объявлено о чрезвычайной ситуации. Топливные компании получили указание снабдить бензином все заправочные станции на юге страны вдоль границы с Чехословакией.

16 мая министр иностранных дел фашистской Италии Галеаццо Чиано сказал попросившемуся к нему на прием чехословацкому посланнику: