Сергей Петров - Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству Страница 5

В Костроме протверские бояре захватили брата Юрия Московского Бориса и отправили его в Тверь, что вызвало возмущение горожан, созвавших по этому поводу вече: «Въ лето 6813 (1305) месяца Июля въ 27 преставися князь великии Андреи Александровичь и положенъ бысть на Городце въ церкви святого Михаила. Того же лета князь Михаило Тферскыи въ орду пошелъ, а по убиении Акинфове вышелъ изъ орды на княжение великое… Тогды князь Юрьи съ своею братьею въ орду пошелъ, а князя Бориса, брата своего, послалъ на Кострому, ине его изнимавъ да повели на Тферь. Того же лета бысть вечье на Костроме на бояръ, на Давыда Явидовичя, да на Жребца и на иныхъ; тогды же и Зерня убили Александра»42.

В Нижнем Новгороде в том же году жертвами народного гнева стали бояре покойного великого князя Андрея Александровича; выступление было подавлено его сыном: «Того же лета въ Нижнемъ Новеграде избиша черныа люди бояръ княже Андреевыхъ Александровичя. Того же лета князь Михайло Андреевичь прииде изо Орды въ Нижней Новъгородъ, и изби всехъ вечьниковъ, иже избиша бояръ»43.

Из восточных областей Суздальской земли, которые находились под управлением князей протатарской коалиции или в соседстве с их владениями, происходил отток населения на запад, в Тверское и Московское княжества. Летопись прямо говорит об этом под 1293 г. в связи с Дюденевой ратью: «бяше бо ся умножило людеи и прибеглыхъ въ Тфери и из ыныхъ княженеи и волостеи передъ ратью»44. Однако переселялись не только простолюдины, и не только из восточных областей. Нам известно о приходе в Москву во времена Даниила Александровича двух знатных мужей с юго-запада, из Черниговской и Киевской земель.

Первым из них был Фёдор Бяконт, отец будущего митрополита Алексея, о котором летопись сообщает: «Сеи убо иже въ святых отець нашъ Алексеи митрополитъ бе родомъ от славных и нарочитых бояръ Черниговъскых. Преселшу же ся отцю его именемъ Феодору и с женою своею Мариею и съ всемъ домомъ своимъ въ славныи и преименитыи град Москву, ту же и родиша сего освященнаго отрока»45. Наиболее вероятное время рождения Алексея – 1300 г., т.е. переезд его отца из Чернигова в Москву должен был состояться незадолго до этого. Во второй половине XIII в. Чернигов находился под управлением брянских князей Романа Михайловича и Олега Романовича, а в 1290-е гг. перешёл под власть смоленских князей. Брянские князья были сторонниками Ногая, а смоленские – Тохты, поэтому переход Чернигова под их власть необходимо рассматривать в контексте наступления сарайского хана на сферу влияния Ногая в русских землях. Переход этот состоялся между 1294 и 1297 г., и именно он должен был стать причиной отъезда знатного черниговского боярина Фёдора Бяконта в Москву, к главе антиордынской партии князю Даниилу Александровичу.

Другим знатным переселенцем с юго-запада был киевский боярин Нестер Рябец. Согласно рассказу о начале рода Квашниных, в Москву с ним прибыли «княжата и дети боярские и двора его до тысячи и до семисотъ»46. Его исход из Киева есть все основания связывать с событиями 1299 г., когда «митрополитъ Максимъ, не терпя Татарьского насилья, оставя митрополью и збежа ис Киева, и весь Киевъ розбежалъся, а митрополитъ иде ко Бряньску, и оттоле иде в Суждальскую землю и со всем своимъ житьем»47.

Разгром Киева был определённо вызван ордынскими междоусобицами. Входивший первоначально в сферу влияния Ногая, в 1299 г. он стал жертвой похода войск Тохты и перешёл под его власть. Тохта пожаловал ярлык на Киев галицкому князю Юрию Львовичу, который первоначально был вассалом Ногая, но переметнулся на сторону сарайского хана во время разгоревшейся между ними войны. Вследствие этого так же, как черниговский боярин Фёдор Бяконт, киевский боярин Нестер Рябец отъехал в Москву к Даниилу Александровичу как главе антиордынской партии. Таким образом, последовательная политика Москвы по противостоянию татарам делала её местом притяжения для выходцев из других русских княжеств, что, в свою очередь, усиливало как экономические, так и военные ресурсы московских князей.

Однако принесли ли антиордынские усилия переяславско-московско-тверской коалиции какую-либо практическую пользу Руси? – Несомненно да. Эта польза заключалась в отмене баскачества на землях, входивших в сферу её влияния. Татарские баскаки появились в Суздальской земле после переписи её населения, проведённой Ордой в 1257 г., и целью их было наблюдение за сбором дани: «Ханские ярлыки не оставляют сомнения в том, что баскаки имели ближайшее отношение к сбору налогов. Нет указаний, однако, чтобы в их постоянную обязанность входил сбор налогов. Ярлыки перечисляют чиновников, ведавших сбором ордынских податей: даньщиков, поплужников, таможников… Вернее предположить, таким образом, что обязанность баскаков заключалась не столько в сборе дани, сколько в поддержке сборщиков, особенно когда требовалось вмешательство военной силы»48. Во главе баскаческой организации Суздальской земли стоял «великий баскак», резиденция которого находилась во Владимире. Русские летописи упоминают о нём дважды – в связи с событиями 1269 и 1273 г. После этого упоминания о великих и любых иных баскаках во владимирских землях со страниц летописей исчезают.

По мнению А. Н. Насонова, принятому также другими исследователями вопроса, баскачество в Суздальской земле было упразднено в годы правления великого князя Дмитрия Александровича Переяславского: «В эпоху двоевластия в Орде, в конце XIII в., произошли, по-видимому, некоторые изменения в организации эксплуатации русского Северо-востока, отразившиеся на организации ордынского владычества в последующее время. При Менгу-Тимуре (ум. в 1280—1282 г.) на Русь посылались „даньщики“, как видно из ярлыка Менгу-Тимура. Тексты же „ярлыков“, критически разработанные М. Д. Приселковым, относящиеся к середине и ко второй половине XIV в., говорят, как и ярлык XIII в., о „писцах“, но не говорят более о „даньщиках“. „Даньщики“, очевидно, из Орды в этот период уже не присылались. И действительно: уже в первой трети XIV в. великий князь владимирский (Михаил Тверской) сам собирал дань, как явствует из Рогожской летописи под 1318 г. и из биографии (жития) Михаила Тверского (см.: Вел. Четии Минеи). Зная отношение к Волжской Орде великого князя Дмитрия Александровича Переяславского, приходим к предположению, что в его княжение „даньщиков“ уже не впускали и великий князь стал сам собирать ордынскую дань, причем отвозил ее не в Волжскую Орду, а к Ногаю. Когда великим князем владимирским (в начале XIV в., после смерти Ногая) стал Михаил Тверской, то он пошел как бы на соглашение с Волжскою Ордой и стал платить Тохте дань, т.е. теперь дань шла в Волжскую Орду, но собирал ее сам великий князь Михаил, следуя примеру своего союзника и единомышленника – великого князя Дмитрия Александровича Переяславского… В Ростовском княжестве, признававшем не Ногая, а Волжскую Орду, баскаки еще в нач. XIV в. сидели. По крайней мере под 1305 г. Ростовский владычный свод сообщает о смерти „баскака Кутлубуга“»49. Итак, благодаря борьбе с Ордой князей переяславско-московско-тверской коалиции в конце XIII в. Русь, избавившись от баскаков, сделала второй важный шаг на пути к освобождению от татарской зависимости (первым была отмена откупов дани вследствие народного восстания 1262 г.).

Подведём итоги. Князь Даниил Александрович Московский был, безусловно, выдающимся деятелем русской истории. Определяющим фактором истории Руси периода его правления стало существование двух княжеских объединений, одно из которых представляло татарские интересы в Суздальской земле, а другое им противостояло. Предательская политика Андрея Городецкого и союзных ему ярославского и ростовских князей не смогла восторжествовать благодаря мужественному сопротивлению князей Переяславля, Москвы и Твери. Участники антиордынской коалиции в 1285 г. нанесли первое в истории Руси поражение татарским войскам и смогли добиться отмены баскачества на землях Великого княжества Владимирского. Даниил Московский проявил себя как наиболее последовательный сторонник великого князя Дмитрия Александровича и его дела, в отличие от Михаила Тверского, который в 1288 г. выступил против переяславского князя, а в 1300 г. перебежал на сторону Андрея Городецкого. Даниил Александрович возглавил противников Орды после смерти великого князя Дмитрия в 1294 г. и продолжал проводить антитатарскую политику, даже оставшись в одиночестве после измены Михаила Тверского и смерти Ивана Переяславского.

Победа над татарским отрядом, помогавшим Константину Рязанскому в 1300 г., и занятие Переяславля в 1302 г. вопреки великокняжеским правам Андрея Городецкого, за которым стоял ордынский хан, свидетельствуют о немалом мужестве и решительности Даниила Александровича. Своими успехами Даниил и союзные ему князья были во многом обязаны поддержке простого русского люда не только Московского, но и других княжеств Суздальской земли. При Данииле Александровиче Москва превратилась в центр деятельного сопротивления Орде, куда стали стекаться бояре и дружинники из других земель Руси. Получив в двухлетнем возрасте Москву как крохотное княжество, не имевшее никакого политического веса, Даниил к концу жизни стал одним из самых могущественных русских князей, не побоявшимся открыто бросить вызов великому князю Андрею и стоявшей за его спиной Орде. Даниил Александрович заложил основы возвышения Москвы, которым она была обязана последовательной антитатарской политике своего первого князя. Пережив при наследниках Даниила ряд трансформаций, эта политика в конечном счёте завершилась освобождением Руси от ордынской зависимости под главенством Москвы.