Александр Жабинский - Другая история войн. От палок до бомбард Страница 5

Другой весьма недавний по времени пример: вооруженные столкновения сахалинских гиляков. Сначала стороны пытались уладить дело мирным путем даже в обстановке кровной мести. Для этого каждый враждующий род выбирал посредника из нейтрального рода и снабжал его ценной одеждой, луком со стрелами и копьем. Такие посредники старались предотвратить столкновение с помощью выкупа, что часто и удавалось. А если не удавалось, то обиженный род нападал на обидевший. Дальше ход событий обычно бывал таким.

В нападении – как правило, ночном – участвовали все взрослые мужчины рода. Обидчики ожидали нападения с оружием в руках, собравшись в одну юрту, в которой был тайный запасной выход для устройства засад и вылазок. Женщины, дети и все имущество оставалось в других юртах без всякой охраны, так как все это считалось неприкосновенным по неписаным, но строго соблюдавшимся правовым нормам. Имелись и нормы продолжительности «войны»: она длилась всю ночь до рассвета. По окончании срока нападавшие удалялись, после чего подвергшиеся нападению производили подсчет убитых, и если потери противника были больше, то конфликт считался исчерпанным. Если же потери нападавших оказывались меньше потерь подвергшихся нападению, то последние отвечали таким же нападением на своего противника. Допускалось столкновение и в море, на рыбной ловле; на этот случай в носовой части лодки имелся подъемный щит для защиты от стрел.

Так что «искусства войны» в естественном сообществе, живущем в балансе с природой, не было, а правила «военных действий» – были. Что же подвигало людей к вооруженным стычкам? Потребности защиты района охоты или скотоводства данного племени. Собственность на землю, владение которой было необходимым условием первобытного производства; она создавала основы возможных столкновений между племенами. Но скажем прямо, представители любой популяции биологических организмов, будь то львы, волки или суслики, защищают свою территорию. Прав Разин: это еще не война.

Если численность сообщества превышала возможности природы, территория, занимаемая общиной, оказывалась недостаточной для обеспечения ее существования. Возникала необходимость или перемещаться всем племенем на другие земли, или расширять территорию, и это иногда служило причиной столкновения общин. Такие вооруженные столкновения людей были закономерными, но происходили они редко.

Итак, кровная месть, расширение территории племени, месть за нападение – вот из-за чего происходили вооруженные столкновения того времени.

Выше мы привели в качестве примера первобытных «войн» стычки казахских и сахалинских племен XIX века. Как видим, изучение жизни весьма далеко живущих друг от друга племен показывает сходные черты в вооруженных столкновениях. Те же черты можно найти и в поведении некоторых австралийских и африканских первобытных племен. Они редко прибегали к оружию. Всегда старались уладить конфликт мирным путем и лишь в крайнем случае применяли против людей орудия охоты: копье, бумеранг, лук и стрелы.

У этих племен тоже существовали строгие правила, которые соблюдались при вооруженных конфликтах.

Нападение не могло быть внезапным; ему предшествовали переговоры. Столкновение происходило только на специально предназначенном для этого месте, а применению оружия обычно предшествовала длительная перебранка сторон, располагавшихся на некотором удалении друг от друга. Наконец, очень часто для разрешения конфликта прибегали к единоборству, а уж если завязывался «бой», то он сводился к действию метательным оружием, – бойцы попросту закидывали друг друга камнями и палками. При этом достаточно было пролития первой крови, чтобы потерпевшая сторона признала себя побежденной. Борьба не носила ожесточенного характера. Пленный не представлял ценности, и его или убивали, или принимали равноправным членом рода, или же отпускали.

С развитием общества картина усложняется. Если отбросить надуманные идеи о какой-то «классовой борьбе» и присмотреться к ходу эволюции общественных структур, становится ясным, что законы эволюции едины, – со временем развиваются все структуры, и военные тоже: совершенствуется организация, оттачивается мастерство.

В нашем понимании структуры, образующие социальную систему, есть ее целостные части, характеризующиеся устойчивыми связями и интересами, обеспечивающими сохранение основных свойств каждой из них во времени. На структуры – властные и производственные, научные и бытовые, армейские и идеологические (религиозные), торговые и финансовые – разделена единая социальная система. Среди них, конечно, можно найти и классы в традиционном понимании. Интересы структур не тождественны интересу системы в целом, но могут совпадать с ним в некоторых деталях.

Основной целью любой однажды возникшей структуры является ее собственное выживание, и для этого она использует все средства. Если для выживания выгодно сотрудничать с другими структурами, будет сотрудничать. Если удобнее автономное развитие – будет существовать сама по себе. Но обычно отношения становятся антагонистичными, поскольку у структур один основной ресурс – люди, через деятельность которых и проявляется само существование структур, притом, что и каждый человек, как самостоятельная целостная система, может быть объектом или субъектом множества из них. Для пояснения скажем, что человек может одновременно быть начальником на работе, рядовым жильцом дома, вкладчиком банка, потребителем информации. Так он оказывается вовлеченным во множество пронизывающих друг друга структур единой системы. Но всего лишь вовлеченным, – структура существует помимо него.

Из ватаги охотников, изредка совершающих описанные выше «военные действия», армия не получится никак и никогда, ведь охотничья структура имеет и свои собственные функции, и свою задачу выживания. То же самое можно сказать и о случаях, когда «на войну» ходят, объединившись, все мужчины племени, будь они скотоводы или земледельцы. Военная структура возникает, лишь когда из всей массы членов племени выделяется специальная группа, для которой участие в военных действиях – основная цель.

Для содержания группы профессиональных военных, разумеется, нужны средства, а они появляются при соответствующем развитии производства. В этом смысле историки совершенно правы, когда пишут, что «в результате развития производства изменилось общественное устройство» (Е. А. Разин). У каждого рода, племени или союза племен появились в свое время выборные лица: старейшина и военачальник. Старейшина никакими правами принуждения не пользовался. Интересно, что влияние такого вождя определялось не богатством, а личными качествами – храбростью, организаторскими способностями, приветливостью и т. п. В своей деятельности вождь исходил из интересов рода и поэтому опирался на общественное мнение. Если он утрачивал свой авторитет, род выбирал другого вождя из лиц, выделявшихся положительными личными качествами.

Старейшины и военачальники родов составляли совет племени, который заседал публично, в присутствии всех, кто желал слушать или участвовать в обсуждении вопросов. Решение такой совет выносил при обязательном условии единогласия. Племенной совет определял взаимоотношения племени с другими племенами. Так было у ирокезов и ацтеков в Северной Америке, в германской марке, у греческих и славянских племен. И эта структура власти постоянно эволюционировала, развивалась. «Переход от старого народного ополчения с королем как предводителем народа во главе к ополчению из вассалов и их подвассалов с королем как верховным ленным владельцем происходил медленно, но безостановочно», – пишет Франц Меринг.

До создания государства структура обороны-нападения носила исключительно общественный характер. И нападения на соседние племена, и оборону своего племени совершали отряды добровольцев. В Индии они составлялись из отдельных способных воинов, принимавших участие в военном танце, а возглавлял отряд организатор военного танца. Если в поход выступало несколько таких отрядов, то общее руководство осуществлял совет военных вождей этих отрядов. На организацию походов согласие совета племени не требовалось.

Судя по данным о военной деятельности индейских племен ирокезов и ацтеков Северной Америки, численность добровольческих отрядов была невелика; в лучшем случае в поход выступали сотни воинов.

Но постепенно возникали специальные организации, то, что мы называем структурой, занимавшиеся исключительно военными вопросами. Только научившись получать избыток пищи, сообщества могли позволить себе их содержание. Но, создавшись однажды, эти военные структуры уже сами обеспечивали свое выживание. Военачальник находил дело для своих людей и обосновывал затраты на армию перед высшим руководством. Или армия сама «зарабатывала» себе на прокорм.