Олег Платонов - Жизнь за царя Страница 5

В странствовании Григорий измозждает свою плоть до того, что ему начинают являться видения. «Злодей враг завидовал всему моему доброму делу, то он являлся в виде нищего, а все-таки знатно, что не нищий, а враг в тумане. Я успевал в то время крестным знамением себя осенять, и вдруг исчезал как прах. То мне казал, что деревня еще более как 30 верст, смотришь из-за леску и вышел на долинку — тут и село. Экой сатана!»

Григорий не лукавит, не обманывает, не стесняется признаваться в своих человеческих слабостях. Порой его охватывают «помыслы нечестивые, усталость неописанная, голод невысказанный, жажда питья неопределенная». Но Григорий понимает, что это искушение. Старается с ним бороться, хотя это дается нелегко. Когда после дальней дороги приходит в село, возникает страстное желание попить и поесть. Но это искушение, и его надо пересилить, пойти в церковь, отстоять службу, а потом уже думать о еде и питье. «Приблизишься к селу, звон раздается, своими прыткими ногами и частой походкой уже в храм. Вот мне первую мысль враг задает: то стань на паперти, собирай жертвы — дорога далекая, денег много надо, где возьмешь, то помолись, чтобы тебя взяли обедать и накормили послаще. Хвать безумной головой, уже херувимский стих поют, а я еще не был, не предстоял, не соединялся с Господом! Дай я не буду больше! Так мне пришлось с этими помыслами бороться целые года».

Самой далекой дорогой Григория в этот период стало паломничество в киевские монастыри. От Покровского до Киева свыше 3000 верст. Какую-то часть этого расстояния он преодолевал на пароходе, иногда подвозили крестьяне на своих телегах, однако основной путь Григорий шел пешком. Вставая рано на рассвете, выходил натощак. Шел от села к селу, от деревни к деревне, от монастыря к монастырю, питался тем, что подавали крестьяне или что в пути зарабатывал поденной работой. Ночевал где придется, куда положат: и в избе, и в сарае, и на сеновале, а бывало, и в чистом поле на кочке: «березонька под боком и зорьку не проспишь».

Восхищение Киевом, и прежде всего Киево-Печерской Лаврой, Григорий сохранил на всю жизнь. Когда после многих недель пути открылись перед ним купола киевских святынь, Григорий встал на колени и заплакал.

Вернувшись из странствий, Григорий продолжает заниматься крестьянским трудом, но никогда не забывает о молитве. В конюшне он выкопал себе небольшую пещерку и в течение восьми лет уходил туда между обеднями и заутренями молиться. «Я удалялся туда и там мне было вкусно, то есть приятно, что в тесном месте не разбегается мысль, нередко и ночи все там проводил».

В начале 1900-х годов Григорий Распутин — совершенно очевидно духовно зрелый человек, «опытный странник», как он сам себя называет. Полтора десятка лет странствий и духовных поисков превратили его в человека, умудренного опытом, ориентирующегося в человеческой душе, способного дать полезный совет. И это притягивало к нему людей. Сначала небольшое число крестьян из окрестных деревень приходило к нему, позднее слава об опытном страннике распространяется шире и шире! К нему приезжают люди издалека, он всех принимает, устраивает на ночлег, выслушивает и дает советы.

Неграмотный еще в 1897 году, крестьянин Григорий Распутин начинает читать и писать, осваивает Священное Писание так, что знает его почти наизусть, толкует его для всех желающих.

Надо заметить, что в этом общественном положении Григория Распутина пока нет еще ничего необыкновенного. В те годы во многих местах России живут люди, подобные Григорию, умудренные опытом странников и богомольцев, готовые дать духовный совет. Григорий еще незнаком ни с кем из «сильных» мира сего, и те, кому он помогает духовным советом, — свои братья-крестьяне или люди из городских низов. Позднее, когда его многочисленные недоброжелатели стали искать в этом периоде жизни Распутина криминал, им не удалось его найти и пришлось придумывать заведомую ложь (но об этом в своем месте). Нет ни одного убедительного свидетельства, чтобы в этот отрезок жизни Григорий совершил какой-либо недостойный поступок. Напротив, именно в это время формируется привлекательный образ мудрого крестьянина, духовного учителя, человека, слава которого достигнет столицы.

Традиции святой Руси

Образ жизни и взгляды Григория Распутина не представляли собой ничего необычного. Напротив, они полностью укладывались в традиционное мировоззрение русского народа, воплощенное в понятие «Святая Русь», высокие духовно-нравственные ценности которой открываются для нас сегодня в православной этике добра, любви, нестяжательства, русской иконе и храмовом зодчестве, трудолюбии как добродетели, взаимопомощи и самоуправлении русской общины и артели — в общем, в той структуре бытия, где духовно-нравственные ценности жизни преобладали над материальными, где целью жизни была не вещь, не потребление, а преображение души. Для русского человека, жившего этим мировоззрением, земная жизнь — дорога к Богу и Царствию Небесному, в движении к Богу — смысл земного существования. Отсюда и большое значение странничества как движения по этому пути, поиски истины в суете бытия.

Самое большое место в народном сознании занимали представления о душе, стыде, грехе, совести, любви, доброте, справедливости, правде. «Душа всему мера», — говорили наши предки. «Душа всего дороже». Жить по душе — это значит быть добрым и любить ближнего своего. «Никогда не бойся делать добро и за добро всегда попадешь в честь», — часто говорил Распутин.

«Душа душу знает». «Душа с душой беседует, а сердце сердцу весть подает» «Мы с ним живем душа в душу» — часто говаривали русские люди.

За добро, за любовь нужно стоять горой, чтобы прожить жизнь по-доброму, по правде, достойно. «Не в силе Бог, а в правде» — эта мысль проходит красной нитью через народное сознание. «Правды не переспоришь», «Правда есть, так правда и будет», «Все минется, одна правда останется». (Эту последнюю пословицу Григорий любил повторять.)

Но самое главное в духовных представлениях Святой Руси — понимание любви как ядра мироздания, как выражение самого Бога.

«Где любовь, тут и Бог. Бог — Любовь» — одна из самых распространенных духовных народных пословиц XIX века. «Нет ценности супротив любви», — утверждают наши предки. «Ум истиною просветляется, сердце любовью согревается», «Совет и любовь — на том свет стоит», «Где любовь, там и совет». «Где совестно, там и любовно», «Где любовь, там и свет».

И в этом отношении взгляды Григория Распутина идут глубоко в русле народной православной традиции. «Любовь — это такая златница, — пишет Григорий, — что ей никто не может цены описать. Она дороже всего, созданного Самим Господом, чего бы ни было на свете, но только мало ее понимают. Хотя и понимают любовь, но не как златницу чистую. Кто понимает сию златницу любви, то это человек такой премудрый, что самого Соломона научит. Многие — все мы беседуем о любви, но только слыхали о ней, сами же далеко отстоим от любви». «Если любишь, то никого не убьешь». «Все заповеди покорны любви, в ней великая премудрость, больше, чем в Соломоне».

Любовь — величайшая ценность, но дается она только опытным людям и через страдания и испытания. Любовь «пребывает наипаче у опытных людей, а сама по себе она не придет к тому человеку, который человек в покое и живется ему хорошо… У избранников Божиих есть совершенная любовь, можно сходить послушать, будут сказывать не из книги, а из опыта, поэтому любовь не даром достают. Тут-то и мешает враг, всячески старается, как бы человек не захватил любовь, а это ему, врагу, самая есть загвоздка. Ведь любовь — это своего рода миллионщик духовной жизни — даже сметы нет. Вообще любовь живет в изгнанниках, которые пережили все, всяческое, а жалость у всех есть.

О любви даже трудно беседовать, нужно с опытным, а кто на опыте не бывал, тот перевернет ее всячески. Вообще, где есть избранные в духовных беседах, те более понимают любовь и беседуют по Новому Завету и живут единогласно, единым духом. Вот в них есть искренняя любовь, и они молятся день и ночь вместе друг за друга. Вот у них-то и пребывает несметная златница любви. Вот, братья, поберегитесь врагов, и сестры, подумайте о любви златницы чистой».

Любовь в представлении Григория должна быть активной и конкретной, любить надо не вообще, а конкретного человека, который находится рядом с тобой, и вообще каждого человека, с которым ты встречаешься. Когда Распутин прекратил носить на теле настоящие вериги, он, по его выражению, — «нашел вериги любви». «Любил без разбора: увижу странников из храма и от любви питаю, чем Бог пошлет, у них немножко научился, понял, кто идущий за Господом».

«В общем любовь — большая цифра», — утверждает Григорий. «Пророчества прекратятся и знания умолкнут, а любовь никогда».