Александр Костин - Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия Страница 5

Вот уж на этом «скептике» «ортодоксы» оттоптались на полную катушку, о чем у нас речь впереди. Гонение было столь жестким и последовательным, что ученый в 1980 году в 60-летнем возрасте ушел из жизни.

Недаром гласит народная мудрость, что словом можно не только ранить, но и убить человека. Хотя справедливости ради следует отметить, что перед А. А. Зиминым всетаки вроде бы формально извинились, издав в 2006 году, по прошествии 26 лет со дня смерти ученого, его капитальный труд «Слово о полку Игореве». Мало того, предисловие к книге написал О. В. Творогов, ставший после смерти академика Д. С. Лихачева главным «словистом»-«ортодоксом» страны. Характерен заключительный пассаж ответственного редактора книги – того же О. В. Творогова: «А. А. Зимина нельзя упрекнуть в том, что какая-либо из проблем «слововедения», существенная для решения вопроса о датировке и атрибуции памятника, обойдена его вниманием. Его книга – наиболее полный свод возражений защитникам древности «Слова», и без ответа на все эти доводы и сомнения А. А. Зимина нельзя, на мой взгляд, в дальнейшем бестрепетно рассуждать о времени создания памятника. Но если аргументация автора – самого основательного из «скептиков» – окажется неубедительной, то это будет означать, что у скептического отношения к древности «Слова» осталось мало шансов на будущее»[15].

Написав последнее предложение своего заключения о книге А. А. Зимина, О. В. Творогов, на наш взгляд, слегка лукавил, поскольку он прекрасно знал, что не далее как в 2004 году вышло первое издание книги академика А. А. Зализняка, в которой он камня на камне не оставил от концепции А. А. Зимина, что автором «Слова» мог быть архимандрит Иоиль Быковский. Во втором издании книги (2007 год) и особенно в третьем (2008 год) он, с привлечением достижений лингвистической науки за последние полтора-два столетия, убедительно показал, что автором «Слова» мог бы стать некий аноним, вобравший в себя все эти достижения, например, сам А. А. Зализняк, если бы он со своими знаниями оказался в XVIII веке. Однако, как истинный ученый, он оставил за собой открытую дверь, что появление такого гения в XVIII веке все-таки возможно, но с исчезающе малой вероятностью, практически равной нулю.

Мало того, маститый академик, ставший лауреатом Государственной премии России за свой подвижнический труд, с вдруг «вскипевшей яростью благородной» обрушился на мрачные времена, «…когда свободная конкуренция версий <о подлинности или поддельности «Слова».– А.К.> была невозможна: версия подлинности СПИ («Слова».– А.К.)была фактически включена в число официальных научных постулатов, сомнение в которых было равнозначно политической нелояльности»[16]. Дальше – больше, возмущение академика нарастает: «Как уже отмечено выше, в советскую эпоху версия подлинности СПИ была превращена в СССР в идеологическую догму. И для российского общества чрезвычайно существенно то, что эта версия была (и продолжает быть) официальной, а версия поддельности СПИ – крамольной. В силу традиционных свойств русской интеллигенции это обстоятельство делает для нее малоприятной поддержку первой и психологически привлекательной поддержку второй. А устойчивый и отнюдь еще не изжитый советский комплекс уверенности в том, что нас всегда во всем обманывали, делает версию поддельности СПИ привлекательной не только для интеллигенции, но и для гораздо более широкого круга российских людей»[17].

Наконец, возмущение академика достигает апогея, он, конечно же, защищает гонимых властью гениальных «скептиков», указывает на конкретного виновника гонения: «И, конечно, убийственную роль для репутации этих работ <ортодоксальных «словистов».– А.К.> у читателей играет лежащее на них клеймо советской цензуры, которая практически не допускала прямого цитирования А. Мазона или А. А. Зимина. Бесчисленные страстные доказательства подлинности «Слова» подразумевали наличие некоего коварного врага, который стремится обесчестить эту гордость советского народа и о котором по советской традиции читателю не положено было знать сверх этого почти ничего; даже имена врагов предпочтительно было заменять безличным «скептики»[18].

Этими словами, да вовремя сказанными, можно было бы серьезно помочь гонимому в середине 60-х годов А. А. Зимину, но… помощь и поддержка последовали слишком поздно.

Любознательный читатель:

– Помилуйте, насколько мне известно, Андрею Анатольевичу в середине 60-х годов и тридцати годов не было.

Имя его еще мало кому известно было. Он только в 1967 году выпустил свой первый научный труд «Русское именное словоизменение». Кто бы прислушался к голосу молодого, только начинающего ученого?

– Согласен с вами. Мало того, случись такое, что начинающий ученый выступил бы в защиту А. А. Зимина, тогда, возможно, мы никогда не узнали бы его в роли крупного ученого с мировым именем, поскольку он не только преподавал на филологическом факультете МГУ и к середине 80-х годов написал около десятка книг, многие из которых переведены на иностранные языки, но преподавал и выступал с лекциями в университетах Экс-ан-Прованса, Парижа, Женевы, а также в Италии, Швейцарии, Германии, Австрии, Англии и Швеции. То есть к середине 80-х это был уже ученый с мировым именем, и голос его в защиту яростно гонимых «скептиков» наверняка был бы услышан.

Речь идет о том, что в преддверии празднования 800й годовщины «написания» «Слова о полку Игореве» разгорелся грандиозный скандал по поводу публикации в журнале «Новый Мир» статьи ровесника А. А. Зализняка – писателя, историка и литературоведа Андрея Леонидовича Никитина[19]. Основная идея статьи А. Никитина «Испытание “Словом”…» заключалась в том, что огромное количество загадок и «темных» мест «Слова» объясняется тем, что это не оригинальное произведение XII века, а компиляция более раннего произведения поэта XI века Бояна, о чем автор «Слова» и заявляет в «Зачине»: «а не по замышлению Бояню». При этом, утверждает А. Никитин, некий переписчик исказил фразу, вставив в нее частицу «не». То есть А. Никитин выступил в роли «скептика – назад», сдвинув датировку повести на целый век назад. А. Н. Никитин считает, что Боян, впервые упомянутый в «Слове», вовсе никакой не гусляр и не певец, а талантливый писатель – прямой потомок болгарского царя Симеона. Это о нем упоминает надпись на стене Софийского собора в Киеве, сделанная в XI веке. В ней речь идет о покупке земли княгиней Всеволодовой у некого Бояна. Таким образом, утверждает А. Никитин, «произведение Бояна» … послужило «матрицей» для автора «Слова» и было посвящено событиям 1078—1079 годов – борьбе сыновей князя Святослава Ярославича против Всеволода и Изяслава Ярославичей и их детей. Методом исключения Никитин приходит к выводу, что главным героем этого произведения был Роман Святославич «Красный», которого автор «Слова» заменил князем Игорем точно так же, как Святослава Ярославича – Святославом Всеволодовичем и т. д. Основной причиной, по которой «произведение Бояна как нельзя лучше подходило для целей автора» «Слова», Никитин считает то обстоятельство, что неудачному походу Романа Святославича против Всеволода Ярославича в 1079, как и походу князя Игоря, предшествовало солнечное затмение. Именно это, пишет он, «сыграло решающую роль в выборе, благодаря чему заурядная пограничная вылазка Игоря, окончившаяся к тому же поражением, оказалась сюжетом не только поэмы, но и достаточно обширных летописных статей», так как, утверждает Никитин, «согласно представлениям той эпохи, героизм обоих князей заключался отнюдь не в опрометчивом выступлении с малыми силами против превосходящего по численности врага…, не в личной даже доблести, но в вызывающем пренебрежении недвусмысленным небесным знамением, безусловно обрекавшим предпринятые походы на неудачу»[20].

Что тут началось! Избиение А. Л. Никитина напоминало боевую операцию, которую возглавили корифеи «ортодоксов» академики Д. С. Лихачев и Л. А. Дмитриев. Даже заголовки их статей напоминали сводки с поля боя: Лихачев Д. С. публикует в журнале «Вопросы литературы» (1984. № 12, с. 80—99) статью: «В защиту “Слова о полку Игореве”». Но этого показалось мало, и в «Литературной газете» (1984, от 28 августа) появляется огромная статья «Еще раз в защиту Великого Памятника». Но и этого мало. В сборнике «Исследования “Слова о полку Игореве”», выпущенном издательством «Наука» (1986 год) под редакцией Д. С. Лихачева, публикуется ряд разгромных статей «научного» характера, обвиняющих Никитина в «антинаучном подходе к “Слову”», в том числе статья главного редактора под заголовком «Против дилетантизма в изучении “Слова о полку Игореве”»[21]. Характерен заключительный пассаж статьи: «Безусловно, самое удачное в серии очерков А. Никитина – это их общее название – «Испытание “Словом”». Название, прямо скажем, смелое и приглашающее. Выдержал ли, однако, сам автор очерков это испытание? На мой взгляд – нет!».