Иван Грибков - Особый штаб «Россия» Страница 5

Разумеется, советские карательные органы внимательно наблюдали за Алексеем Смысловским и дважды его арестовывали. 1 июля 1927 г. Особым совещанием при коллегии ОГПУ он был осужден на три года исправительно-трудовых лагерей (срок отбывал в Кеми). Смысловский вышел на свободу в мае 1930 г. и, согласно предписанию, убыл в город Сормово Нижегородской области. Около двух лет он преподавал в Сормовском машиностроительном техникуме. Решением коллегии ОГПУ от 2 сентября 1932 г. Алексей Константинович получил право проживать по всей территории СССР. Но Нижегородскую область он не покинул, преподавал в металлургическом техникуме города Выска, и там же, в Выске, по всей видимости, умер после 1934 г.[41]

Несмотря на то что братья Смысловские стояли у истоков Красной армии, их судьба в советском государстве оказалась весьма трагической. Советскую власть они, скорее всего, так и не приняли, ибо воспитывались совершенно на других ценностях, не имевших ничего общего с тем, что жестоко насаждали большевики. Наиболее показательны в этом смысле слова, сказанные дядей Бориса Алексеевича — Всеволодом Константиновичем на допросе в ОГПУ:

«Я, Смысловский Всеволод Константинович, в момент Октябрьской революции формировал минометные артиллерийские батареи в г. Луге. Я было с радостью встретил февральский переворот, так как прямо ненавидел Николая II, его политику, но к большевикам относился враждебно, ввиду проведения ими в жизнь отрицания частной собственности и национализма, а также уничтожения класса, из которого я происходил. Как военный, я сразу возненавидел большевиков и за проведение в армии принципов, противоречивших моим представлениям об армии»[42].

Таких же взглядов, вероятнее всего, придерживался и Борис Алексеевич. Но в отличие от своих родственников он не пошел в Красную армию, а, по одной из версий, примкнул к организации Бориса Савинкова — Союзу Защиты Родины и Свободы (СЗРиС) и стал членом конспиративной группы Лейб-гвардии капитана Преображенского полка Смирнова. Некоторые историки сомневаются в данной версии, ссылаясь на то, что в списке офицеров российской гвардии, опубликованном доктором наук С. В. Волковым, фамилии Смирнова нет. Но, по-нашему мнению, подобный факт сам по себе еще не опровергает возможности того, что Смысловский мог состоять в СЗРиС (добавим также, что «Смирнов» в данном случае, скорее всего, псевдоним). Тем более, он находился в Москве после ранения. В это время ему, видимо, пришлось постоянно прятаться, так как в конце 1917 г. в городе начались репрессии против участников октябрьских боев[43].

Борис Викторович Савинков, несмотря на свое революционно-террористическое прошлое, в конце 1917 — в начале 1918 г. очень хорошо прочувствовал политическую ситуацию и гибельность для страны большевистского режима. И не видя иной силы, кроме той, что концентрировалась на Дону вокруг генералов Л. Г. Корнилова, М. В. Алексеева, A. M. Каледина и А. И. Деникина, Савинков поспешил на юг России, где шло формирование Добровольческой армии. С января 1918 г. он занялся организацией «боевых дружин» (общей численностью до 500 человек), целью которых был вооруженный террор против большевиков в Петрограде и Москве, и в частности — убийство Ленина. Однако усилия Савинкова не увенчались успехом. Он не смог найти общего языка с командованием Добровольческой армии и, покинув Дон, взял себе поручение генерала М. В. Алексеева «организовать демократическое сопротивление большевикам в Москве»[44].

В феврале 1918 г. Савинков тайно приехал в Москву и взялся за создание подпольной боевой организации, куда вступали представители партии эсеров, кадетов, а также офицеры-монархисты, у которых за плечами были годы, проведенные на фронтах великой войны. В апреле 1918 г. организация оформилась в СЗРиС. В ее рядах состояло около 5000 добровольцев, отделения находились в Рязани, Ярославле, Рыбинске, Казани, Калуге, Костроме, Челябинске, Муроме. В каждом из этих городов создавались склады оружия на случай выступления. Штаб СЗРиС находился в самом центре Москвы и существовал под видом лечебницы для приходящих больных[45].

Б. В. Савинков. Дореволюционный снимок

Организация Савинкова имела сугубо военную структуру и была построена на принципах строгой конспирации. Как вспоминал эмиссар СЗРиС и начальник связи между чинами штаба, В. Ф. Клементьев (в последующем один из ближайших соратников Б. А. Смысловского по Зондерштабу «Р»)[46], «много концов было у тех организационных нитей. Самым неожиданным образом сходились они и переплетались, может быть, даже запутывались в конспиративном клубке нашей тогда еще безымянной организации»[47].

Смысловский находился в Москве до октября 1918 г. и вполне мог состоять в организации Савинкова. Кроме того, позднее, в эмиграции он неоднократно встречался с Борисом Викторовичем, а некоторые бывшие члены СЗРиС в годы Второй мировой войны служили под началом Смысловского в особом штабе «Россия».

К осени 1918 г. в Москве началась основная волна репрессий. 5 сентября СНК РСФСР принял Постановление «О красном терроре». В тот же день в Петровском парке состоялся расстрел бывших царских министров H. A. Маклакова, И. Г. Щегловитова, А. Н. Хвостова, директора департамента полиции СП. Белецкого и протоиерея Иоанна Восторгова, известного своими монархическими взглядами. Став свидетелем кровавых злодеяний, организованных большевиками, Борис Алексеевич принял решение бежать на юг России, в Добровольческую армию. В сентябре 1918 г. он последний раз в жизни видел свою мать (Елена Николаевна скончалась 24 января 1968 г. и похоронена на Востряковском кладбище в Москве) и, не взяв с собой почти ничего, даже личных фотографий, отправился в трудную и опасную дорогу[48].

Приблизительно через полтора месяца Смысловский достигнул своей цели — 24 октября 1918 г. он был зачислен в 3-ю батарею 1-го отдельного легко-артиллерийского дивизиона (командир — полковник Д. Т. Миончинский, убит в бою 16 декабря 1918 г.) Добровольческой армии, сформированного 8 июля 1918 г. из 1-й Офицерской батареи. 28 ноября 1918 г. он был переведен в распоряжение начальника гвардейской артиллерии, а в декабре — назначен младшим офицером в расчет батареи Лейб-гвардии 3-й артиллерийский бригады, возрожденной в Вооруженных силах юга России (ВСЮР) в составе сформированной 1 января 1919 г. Сводной гвардейской артиллерийской бригады под командованием генерал-майора М. Н. Без-Корниловича. Сводная гвардейская артиллерийская бригада отдельными частями и подразделениями входила в состав 5-й пехотной дивизии[49].

Необходимо сказать, что к концу 1918 г. Добровольческая армия имела в своем составе «5 дивизий пехоты (из них две в периоде формирования), 4 пластунские бригады, 6 конных дивизий, 2 отдельные конные бригады, армейскую группу артиллерии, запасные, технические части и гарнизоны городов. Численность армии простиралась до 40 тысяч штыков и сабель, при 193 орудиях, 621 пулемете, 8 бронеавтомобилях, 7 бронепоездах и 29 самолетах»[50].

В составе 2-го дивизиона Сводной гвардейской артиллерийской бригады Борис Алексеевич участвовал в боях в районе населенных пунктов Волноваха, Розовка, Кальчино и Мариуполь. 4 апреля 1919 г. последовал официальный приказ главнокомандующего ВСЮР А. И. Деникина о формировании Сводно-гвардейской бригады как отдельного соединения в составе 4 артиллерийских дивизионов. Смысловский был произведен в штабс-капитаны и назначен начальником штаба 4-го артиллерийского дивизиона, командиром которого был Георгиевский кавалер и лейб-гвардии полковник Георгий Владимирович Сакс[51]. Дивизионы дивизии с приданными им частями действовали раздельно на Киевском и Черниговском направлениях. Вспоминая в эмиграции это время, Смысловский писал, что был тогда «молодым гв. капитаном», исполнявшим должность начальника штаба сводно-гвардейского отряда.

Полковника Сакса Смысловский в своих воспоминаниях назвал своим «первым учителем "науки побеждать"», «действительно талантливым командиром и действительно доблестным» (после Второй мировой войны Г. В. Сакс стал членом Суворовского союза)[52]. Данные воспоминания относятся, по-видимому к периоду весны 1919 г., когда Г. В. Сакс с 30 марта по 22 мая временно исполнял должность командира Сводно-гвардейского полка, действовавшего в составе отряда генерал-майора М. Н. Виноградова[53] в составе Крымско-Азовской добровольческой армии.

Смысловский воевал храбро, принимал участие во многих боях, в том числе десантной операции в Крыму, участвовал во всех боях от Таврии до Киева, от пуль не прятался, был ранен. Летом 1919 года он оказался в госпитале в Ялте, но затем вернулся в строй[54]. Об одной из встреч в этот период Борис Алексеевич оставил крайне любопытное свидетельство: «В 1919 году, проходя курс лечения в Ялте, мне пришлось принять участие с группой гвардейских офицеров в чествовании известного правого депутата В. М. Пуришкевича. Вечером, после торжественного обеда, мы долго сидели в небольшой группе, и он очень интересно рассказывал о причинах и о закулисной работе некоторых петербургских кругов, приведших нас к этим роковым историческим событиям [революции 1917 г. и Гражданской войне. — Примеч. авт.]. И между прочим, он сказал: "Я никогда себе не прощу, что я стрелял в Распутина. Этим я сделал "первый выстрел революции". История мне этого никогда не простит. Это была вода на мельницу революции. Я этим невольно подтвердил страшное обвинение проф. Милюкова, когда он в Думе сказал роковые слова: "Что это — глупость или измена?'' Его надо было убрать, тихо и секретно и, если можно, то только "криминальными" руками, а не "политическими". Вот вам и другая сторона революционной медали "»[55].