Анатолий Безуглов - Приключения на обитаемом острове Страница 5

Восседая на высоком стуле позади оркестра на летней эстраде, расположенной на живописном берегу острова, Сип вдруг почувствовал себя на вершине блаженства. Барабан издавал такой отличный шум, а тарелки так прекрасно сверкали и клацали на всю округу, что репетиция пролетела для Саввушкина одним незабываемым мгновением.

До следующей репетиции Сип отрабатывал технику на всем, что попадалось под руку: штакетнике, тумбочке около раскладушки, на тарелках в столовой. И когда оркестр снова собрался на репетицию, Илья был совершенно уверен, что стал виртуозом. Он притащил Володю Гулибабу и Филю, которые тихо устроились под кустами возле эстрады, с восхищением глядя на приятеля, расположившегося выше всех в оркестре.

...И вот настроены инструменты. Бедуля взял в руки электрогитару.

- Приготовились, - сказал руководитель оркестра и предупредил Илью: Сип, давай потише и следи за ритмом. - Бедуля начал отбивать такт ногой: Раз-два-три...

Но прежде чем оркестр взял мелодию, Сип извлек из барабана такую бурю, что руководитель закричал:

- Отставить! Сип, следи за ритмом. Раз-два-три.

И снова Саввушкин огласил оба берега Маныча каскадом невыразимого шума. Казалось, тарелки вот-вот треснут, а барабаны взорвутся.

- Стоп, стоп! - завопил Бедуля. - Это невозможно...

- Кошмар, - отчаянно произнес саксофонист.

- Не могу, - простонал электроорганист.

Бедуля некоторое время приходил в себя, потом с затаенной злобой скомандовал:

- Сип, последний раз предупреждаю.

Снова руководитель отбил такт, и оркестр, кажется, преодолел вступление. Илья поубавил пыл, но его хватило ненадолго. Звон меди и гул натянутой кожи до того заворожили Сипа, что он вошел в раж. В этом хаосе совершенно потонули звуки других инструментов.

Опомнился Илья, когда Бедуля вырвал из его рук палочки, а другие оркестранты стащили его со стула.

Гулибаба и Филя ползком выбрались на дорогу и на всякий случай отбежали подальше: как бы и на них не обрушилась ярость музыкантов... Илюха был изгнан из оркестра.

...День встречи праздновали на острове в первое воскресенье июля. На Пионерский съезжались первые выпускники школы, родители теперешних интернатовцев, лучшие люди совхоза. Школьные поэты загодя сочиняли стихи, художники оформляли специальный выпуск стенной газеты. С самого утра на весь остров разносились с кухни ароматные запахи пирогов. Девочки старались перещеголять друг друга в кулинарном искусстве и творили под руководством тети Глаши настоящие чудеса. А вечером по традиции на летней эстраде давали большой концерт художественной самодеятельности. Кроме всего прочего, опытное жюри определяло лучшие номера программы. Исполнители получали призы.

Сипу очень хотелось отличиться. Но дела его, прямо скажем, были кислые...

И все же спасительная идея пришла, и пришла совершенно неожиданно. На доске объявлений у директорского домика вывесили плакат: "Внимание! Не забудьте, в День встречи - концерт-конкурс художественной самодеятельности! Что ты подготовишь к нему?"

Плакат был нарисован очень красиво. В одном углу смеялся клоун в колпаке. В другом из саксофона вылетали птицы-ноты. А нижний рисунок молнией поразил мозг Саввушкина: два акробата, один из них выполняет стойку на руках другого.

Сип притащил к плакату Гулибабу и ткнул пальцем в завороживший его рисунок.

- Ну и что? - пожал плечами Володя.

- Айда, - схватил его за рукав Саввушкин и потащил на берег Маныча. Когда они отдышались, Илья серьезно сказал: - Ты знаешь, Вовик, у каждого есть талант...

- У меня нет никакого, - ответил Гулибаба.

- Есть, Вовик, - убежденно сказал Сип. - Вот увидишь, мы с тобой такое выдадим, все ахнут!

Володя обреченно вздохнул. Сип несся на парусах новой идеи. И остановить его было невозможно.

За три дня до праздника Саввушкин явился к Смирнову, ответственному за проведение концерта-конкурса, и заявил, что намерен выступить на празднике.

- В каком жанре? - поинтересовался пионервожатый.

- В оригинальном, - сказал Сип.

- Что именно: жонглирование, акробатика, пантомима, иллюзион? допытывался Андрей. - Мне же надо составлять программу.

- Оригинальный, - повторил Илья. - И еще мне надо черный задник.

- Задник у нас один, ты же знаешь.

- Тогда ничего не получится.

Смирнов вздохнул. Вообще-то устроители вечера должны были идти навстречу самодеятельным артистам. По возможности, конечно.

- А коричневый тебя устроит? - после некоторого колебания спросил он.

- Устроит, - обрадовался Илюха. - Только темный...

Подготовка номера велась в полной тайне на берегу Маныча под развесистой ивой, когда на небе полыхала вечерняя заря.

А за несколько часов до концерта от летней эстрады донесся стук молотка, на который никто не обратил внимания: обычные приготовления перед торжеством...

В день встречи гостей набралось немало.

Приехали и Саввушкины, мать и дед Иван, нарядившийся по этому случаю в свой лучший костюм, на котором красовались его боевые награды. Гордостью старика была шапка с красным верхом. Отец Сипа приехать не смог: совхоз послал его на совещание передовиков области. Отсутствие отца огорчило Сипа.

Больше всех задавался Ваня Макаров. Приехал его брат, военный моряк, гостивший в станице на побывке. Макаров-старший произвел настоящий фурор. Белоснежная матроска, отглаженный клеш, словно жестяной, и самое главное бескозырка, с ленточками, на которых весело играли якоря. Моряк дал поносить ее Ване, и тот чуть не лопнул от гордости.

Среди гостей был и летчик-испытатель. Молодой, в полковничьих погонах и со звездой Героя. Но он не был чьим-то отцом или братом, а приехал сам по себе, как бывший воспитанник школы. Из Ростова прикатил даже доктор сельскохозяйственных наук.

Первым на концерте выступил объединенный хор. Затем эстрадный оркестр под управлением Бедули. Оркестр имел большой успех. Потом выступал чтец.

И вот конферансье объявил:

- Илья Саввушкин, оригинальный жанр.

Дед Иван, сидевший в первом ряду, не удержался и довольно крякнул. По задним рядам интернатовцев прошел смешок. Но когда занавес начал медленно раздвигаться, воцарилась полная тишина. Перед зрителями возникла пустая, не сильно освещенная сцена с темным задником.

Илюха выбежал в синих трусиках с белыми лампасами, майке и кедах. Поклонился. Вид у него был довольно уморительный: худая мосластая фигура, покрытая веснушками. Представ перед такой аудиторией, Сип, видимо, поначалу оробел. И, стараясь не глядеть на первые ряды, где сидели гости, учителя, Макар Петрович, дед, Илюха с места, не разбегаясь, сделал несколько колесиков. Приземлился он не совсем удачно, что опять вызвало смешки, но вскочил бодро. Начало было положено. Сип отвесил поклон и пересек сцену на руках, прыгая "лягушкой".

Теперь уже засмеялись и первые ряды. Илюха поднял руку, останавливая аплодисменты, повернулся к кулисам и трижды хлопнул в ладоши. На сцену вышел Филя, в майке, трусиках и чешках.

- Глянь, Филька, - послышался чей-то голос.

Макар Петрович не выдержал и поднялся. Его сурового взгляда было достаточно, чтобы смешки прекратились.

И тут все замерли, затаив дыхание. Сип и Филя взялись за руки, мгновение - и малыш застыл в стойке на вытянутых руках партнера. Пусть ноги у Фили были согнуты и несколько торчали в разные стороны, но это было как в настоящем цирке. И самое главное, тощий Сип свободно держал Филю, у него даже не дрожали худые руки.

Первым захлопал дед Иван. И тут же последовали дружные аплодисменты. Они перешли в шквал, когда Илюха отвел руку и Филя продолжал держать стойку на одной его ладони.

Саввушкин-старший вертел головой, ликующим взором окидывая соседей. Он так неистово бил в ладоши, что тряслась его бороденка.

Илюха опустил партнера на пол, и они оба раскланялись. Сип обошел вокруг Фили, дергая худыми плечами и потирая руки, как бы отдыхая. Так делают циркачи на манеже.

Свой номер акробатическая пара продолжила под несмолкаемую овацию. Филя выполнил стойку на голове Сипа, затем стоял головой на вытянутой вверх Илюхиной руке. Закончили они выступление коронным номером буквально под рев интернатовцев. Малыш стоял на вытянутой вперед руке Саввушкина. Стоял секунду, другую... пятую, пока занавес не скрыл их от зрителей.

Дед Иван хлопал уже стоя. Аплодировали доктор наук и летчик-испытатель. Даже моряк, брат Вани Макарова, не удержался и крикнул:

- Браво!

Тут со всех концов раздались крики:

- Бис!

- Повторить!

- Тощой-тощой, а силища-а! - послышался голос какой-то старушки.

Занавес раздвинулся. Сип, улыбающийся и ликующий, отвешивал поклон за поклоном, держа за руку Филю. Илью распирало от успеха.

- Хорошо! - крикнул он, видя, что их не отпускают. - Повторяем по желанию публики.

И когда зрители успокоились, он в мертвой тишине, прерываемой лишь звоном цикад, снова поднял Филю над собой... И вдруг за сценой раздался громкий стук. На глазах изумленных зрителей Филя подлетел вверх метра на полтора и завис в воздухе, размахивая всеми четырьмя конечностями.