Евгений Кукаркин - Корпус А блок 4 Страница 5

- Какой ты все же... хороший, Борька.

- Наташку разбудишь.

- Я плохого ничего не делаю, просто мне хочется, чтобы был кто то, как родной, рядом...

- Тогда сиди и не шевелись.

Она затихла и мне показалось, что я слышу стук ее сердца.

Отпросился у Пантелеймоновны к Николаю. Этот тип нагло отсыпался в своей капсуле.

- Эй, - кричу в микрофон, - ты там долго будешь валятся?

- Борька, привет.

Сонная рожа послушно повернулась ко мне.

- Ты здесь дрыхнешь, а у нас такие перемены...

- Слышал. Татьяна приходила уже мне все рассказала.

- Ну и что ты об этом думаешь?

- Очень хорошо. Для людей с наших условиях, это последняя надежда почувствовать себя человеком. Представляешь, ты зарабатываешь деньги, покупаешь что хочешь, телевизор, компьютер, магнитофон, сладости, да вообще, черт знает что... Уже не мучаешься от тоски и от того, что сидишь в этой тюрьме и ни черта не делаешь.

- Ты же недавно предлагал мне бежать от сюда...

- Предлагал и сейчас предлагаю. Ты, Борька из другого теста и тебя богатство в этой тюрьме не задержит. Я завидую тебе, у тебя есть какая то цель, к чему то стремишься, а я только мечтаю. Знаю, что там наружи опасно, что в любую минуту мы можем схватить какую то пакость и умереть, но там жизнь, машины, поезда, самолеты, земной шарик, который можно обойти, наконец, девочки, водка, танцы, другие радости.

- Все же как же ты решил, остаться здесь или туда...?

- Конечно на волю, но сначала хочу посмотреть, что будет дальше здесь. Ведь на волю без денег не попрешь, а здесь есть, оказывается, возможность их заработать.

- Когда тебя выпустят к нам?

- Завтра наверно. Пантелеймониха сказала, что кожа подшелушилась и пошло заживление. Так что из этой капсулы выкинут и долечиваться буду там... в отделении.

В отделении деловая обстановка. У Аллы Васильевны, двери пультовой открыты настежь и слышно, как Семен Семенович, с кем то говорит по телефону. В столовой, серьезная Марина старательно выстукивает на пишущей машинке какое то письмо. В самой 17 палате гудит пылесос, трудолюбивая Вера наяривает комнату до блеска. Сама хозяйка в коридоре отчитывает старостиху, за беспорядок.

- Вы же не в конюшне живете, - рычит она на Веру Ивановну, - подайте мне обстоятельную записку, что надо. Включите туда живые цветы, занавески, где надо произвести ремонт, зеркала, картины...

- Картины, -ошеломленно говорит Вера Ивановна.

- Ну да, картины, только я не люблю не кубистов, ни абстракционистов, заказывайте классику или экспрессионистов...

Похоже от таких названий у Веры Ивановны пошла голова кругом и она, высунув язык, спешит записать эти названия в блокнотик.

- Еще, подумайте какую мебель стоит приобрести, не жадничайте, диваны, шкафы, люстры, унитазы, все пишите. А... вот и Борис, кажется, - она оторвалась от старостихи и подошла ко мне. - А что вы, Борис, хотели бы иметь в отделении?

- Пожалуй книги, художественные, технические...

- Правильно. Вера Ивановна, запишите - приобрести библиотеку около 20000 экземпляров книг.

Алла Васильевна вдруг подхватывает меня под руку и ведет по коридору.

- Вы сейчас к себе идете?

- Да.

- Можно мне зайти к вам, посмотреть как живет холостой мужчина.

- Зайдите.

На мое счастье, в моей комнатке никого. Алла Васильевна оглядывает помещение и с восторгом смотрит на стол.

- Боже мой, сколько у вас книг. Надо же, английские, немецкие, даже арабские. Вы все эти языки знаете?

- Знаю.

- Да в вас цены нет. Я вижу здесь много технических книг. Переведите мне, что это?

Она выдергивает из стопки синюю книгу

- Компьютерные системы и их эксплуатация, на немецком языке. Она зачаровано смотрит на меня.

- Хотите поработать на меня? Будете референтом, составлять письма и вести всю деловую часть с заграницей. У меня там огромные возможности...

- Нет.

Отказ ее ошарашил. Рот открылся от изумления.

- Я предлагаю работу, тысячу долларов в месяц, - видя мое покачивание головой, спешит добавить, - полторы тысячи. Это же хорошие деньги, особенно для вас, там в городе получают такие ставки самые высококвалифицированные специалисты. В этой больнице вы будете просто богаты и тем более... заняты, что для больного весьма существенно.

- В этой больнице я не болен. Я вполне здоровый парень, только при рождении получил подарок природы - отсутствие иммунной защиты.

- Хорошо, хорошо, пусть будет так. И все же вы подумайте над моим предложением.

Она еще раз оглядывает мою комнату и, покачав головой, уходит. В дверь заглядывает Наташка.

- Чего эта... здесь делала?

- Предлагала мне работу.

Она зашла в комнату и облокотилась спиной на дверь.

- Да что ты говоришь и кем?

- Референтом с окладом 1500 долларов.

- Ты согласился?

- Нет.

- Такие деньги..., - она мотает головой. - закачаешься от такой суммы. Знаешь новости?

- Нет.

- Веру Ивановну, Алла Васильевна взяла к себе завхозом, а Анечку наняла бухгалтером.

- Да ведь для этого надо что то знать.

- Вот именно. Она выдала Ане несколько учебных пособий и сказала, что через неделю примет от нее экзамен.

- Так, так. В нашем закрытом отделении заработала настоящая фирма и охраны не надо, боятся бандюг не надо, да еще с пользой... на этой стерильности можно прожить еще сотню лет.

- Я как то об этом не подумала, - смущается Наташка.

Под потолком забубнил динамик, приглашая нас на обед. Я подошел к Наташке.

- Пошли...

Она вдруг обхватила меня руками и поцеловала.

- Я к тебе сегодня не приду... У меня там... еще не зажило...

Обед царский, я такой еще ни ел никогда. Густой красный борщ с куском мяса. На второе - печеная форель с салатом и горошком, на третье апельсиновый сок. Похоже, все это сломило пациентов отделения на сторону Аллы Васильевны, они доброжелательно смотрят на нее и заискивающе кивают головой.

- Вот и не узнать наших..., - говорит Таня, разбирая рыбу от костей, деньги и хорошая еда сломали их.

- Разве это плохо, - отвечает ей Наталья, - все отделение встрепенулось, как от зимней спячки, большинство получило работу и почувствовало свою кчемность в жизни.

- Значит ты бы тоже пошла к ней?

- И да, и нет. С одной стороны, бездельничать это тяжело, с другой стороны идти в кабалу совсем не хочу.

- Кабала то, за деньги...

- Ну и что.

- Не поймешь вас... Николай тоже говорит, что это неплохо. Борис, а ты чего то не летишь к Алочке в объятья.

- Она уже предлагала мне поработать, причем за весьма крупную сумму, но я ей отказал.

- Это почему же?

- Дело не в кабале и не в деньгах. Я хочу в ближайшее время уйти от сюда.

- Куда? - чуть ли не в один голос воскликнули Наталья и Татьяна.

Ира от удивления открыла рот.

- Туда на волю. Хочу уехать на юг и там попытаться просуществовать...

- Ты же умрешь? - сразу сказала Татьяна.

- Постараюсь протянуть. Кто то из великих сказал: "Если бояться, что на твою голову упадет кирпич на улице, то зачем на нее выходить, лучше сидеть дома." Я же не хочу бояться кирпича, хочу свободно бродить по улице.

- Ну ты, Борька, даешь, - с восхищением глядит на меня Татьяна, - и когда наметил?

- В ближайшие три- четыре дня.

- А как же я... то есть мы..., - поправилась Наталья, - ты бросишь нас.

- Если вы согласны со мной уйти, я не против. Одно прошу вас понять, это безумный риск. Один неверный шаг и с нами может случится непоправимое.

Девочки хмурые сидят напротив меня и молчат. В столовой раздается голос Аллы Васильевны.

- Внимание. Я осмотрела, как вы здесь живете и пришла в ужас. Так жить нельзя. Мой новый завхоз, Вера Ивановна уже составила список того, что необходимо для нашего блока. Однако, я считаю, что ваших комнат это не касается, а они должны быть пригодны для жилья и поэтому советую, заработанные деньги не копить, а тратить на свои бытовые условия. Сегодня ко мне обратился Семен Семенович с просьбой, выделить аванс для покупке в свою комнату телевизора и видеомагнитофона с кассетами. Я приветствую этот шаг и уже заказала аппаратуру, завтра она будет здесь. Тоже самое может сделать любой, имеющий деньги или работающий у меня. Не обязательно покупать телевизоры, учитесь жить нормально, приобретайте кровати, трельяжи, бижутерию, все что вы хотите. Вам понятно?

- Понятно, - за всех ответила Вера Ивановна.

Я заметил, что у входа в столовую стоит Пантелеймониха и смотрит на нас.

После обеда, бьется жизнь только в апартаментах Аллы Васильевны, остальные, неработающие у нее, разбрелись по своим комнатушкам. Сегодня что то необычное. Ко мне никто из моих девочек не пришел. Я спокойно занимаюсь за столом уже в течении трех часов. Вдруг дверь скрипнула. На пороге стояла Ира.

- Ты... ты... негодяй, ты бросаешь нас.

И тут она заплакала.

Я подошел, осторожно обнял ее и повел к кровати.

- Успокойся, ну что ты. Тебе нельзя плакать. Тебе даже нельзя протирать свои глаза... Вот я чистым полотенцем промокну твои щечки.