Вадим Каргалов - Черные стрелы вятича Страница 5

_______________

* О т д ы м а - то есть от каждого двора, где был очаг.

И опять за всех старейшин ответил Смед:

- В том, что дань собирают оружием и оружие же освобождает от дани. Но у вятичей мало мечей и живут они каждый своим родом, друг от друга отдельно. Хазары приходят неожиданно, многим множеством воинов, и если не дают им ничего, то вырезают один род, потом другой, потом третий, пока остальные не устрашатся и не принесут дань. Не для вятичей твое сказание, но для племени, собранного в одну горсть...

- Ты сам догадался, старец, зачем я пришел в землю вятичей! торжественно произнес Святослав, поднимаясь с седла; следом за ним встали старейшины. - Я хочу собрать вятичей в одну горсть! И не в горсть даже - в крепкий кулак! Настало время вятичам склониться под власть Киева! Тогда я скажу: между нами мир! Не другом я пришел сюда и не недругом - господином!

Смед молчал, поглаживая ладонями бороду. Другие старейшины выжидательно поглядывали на него. А Смед думал.

Слова молодого киевского князя не были для него неожиданными. Пришло время вятичам выбирать свою судьбу. Сколько можно стоять на перепутье? Сами не решим - другие заставят. Со всех сторон сильные народы давят: с Волги - хазары, с Камы - болгары, из степей - печенеги. С закатной стороны* киевская держава надвигается, обтекая земли вятичей полукольцом подвластных племен и народов. В одиночку вятичам не выстоять, нужно к кому-то прислоняться. А если уж выбирать, то единокровную Русь!

_______________

* З а к а т н а я с т о р о н а - запад.

Но легко ли решиться вот так, сразу? С дороги на тропинку свернуть и то задумаешься, а тут речь идет о судьбе целого народа... И старейшина Смед возразил осторожно:

- Вятичи не свободны в своем выборе, ибо давно даем дань хазарам. Мы согласимся, а они, может, нет? Не случится ли так, что ты уйдешь, а хазары снова придут в нашу землю, покарают нас и возьмут дань вдвойне?

- Защищать людей своих - княжеская забота. Сам с войском останусь зимовать в земле вятичей и буду щитом ей. А весной вместе пойдем на Хазарию...

И еще одно сомнение высказал старейшина Смед:

- Вятичи привыкли жить по своим обычаям, повиноваться своим старейшинам... И боги у нас тоже свои...

- Неволить не буду, живите как хотите! - решительно сказал князь. Будете давать мне воинов для походов и дань не больше, чем давали хазарам. На сказанном клятву принесу своим богам, а вы - своим. Мир или войну выбирают вятичи?

- Мудрые говорят: худой мир лучше доброй ссоры, - вздохнул старейшина.

- А по мне, лучше война, чем недобрый мир! - возразил Святослав. Что выбирают вятичи, добрый мир или войну?

- Мир, который ты предлагаешь вятичам, может быть добрым, если исполнишь обещанное...

- Исполню!

Старейшина Смед поклонился князю и торжественно произнес:

- Будь господином в земле вятичей!

Другие старейшины послушно повторили:

- Будь господином!

Радостные крики разнеслись над поляной:

- Мир! Мир!

Вятичи складывали на землю оружие, приветственно взмахивали руками:

- Мир!

Из стана выезжали конные дружинники. Мечи мирно покоились в ножнах, в руках - зеленые ветки.

- Мир!

Празднично ревели трубы.

Вятичи несли дружинникам деревянные чаши с медом, круглые хлебы, куски жареной дичи. А проворные княжеские рабы уже подбегали к старейшинам с кувшинами вина.

Князь Святослав пригубил серебряную чашу и передал Смеду:

- Пусть будет между нами добрый мир!

Глава 5

ЖИЗНЬ ЗА ЖИЗНЬ

Князь Святослав и думать забыл о черной стреле: не до того было, неотложных забот накопилось невпроворот. Шутка ли, целая земля, равная доброй половине Руси, становилась под его державную руку!

Из глухих заокских лесов, с неведомых доселе княжеским мужам рек Цны, Пры, Унжи, Колпи и иных многих приходили старейшины с данью и клятвами верности. Всех надобно принять с честью, обласкать, условиться о числе воинов, которые пойдут вместе с князем в весенний поход. И свои воеводы отъезжали с конными ратями в разные концы земли вятичей, и каждому нужно было указать, куда идти и как вести дела.

Заботы, заботы без конца...

Поэтому Святослав даже удивился, когда к нему пришел старейшина Смед и многозначительно сказал, что выполнил обещанное. Два угрюмых вятичских воина введи в избу юношу в длинной белой рубахе, босого. Руки юноши были связаны за спиной сыромятным ремешком.

- Я обещал найти человека, который убил твоего воина. Это он, объяснил старейшина. - Род выдает его головой за смертоубийство.

Святослав, воевода Свенельд и гридни-телохранители, которые вошли следом за вятичами, с любопытством разглядывали юношу, а тот, чувствуя их недобрые взгляды, держался подчеркнуто прямо и гордо.

Глаза у юноши были голубые-голубые, совсем такие же, как у самого князя Святослава, и в них не было страха - только тоскливая безнадежность. Видно, юноша смирился со своей горькой участью и был готов принять любое, самое жестокое наказание.

Князю Святославу молодой вятич понравился. Достойно держится!

Святослав любил смелых людей и многое прощал за смелость. А тут, кроме мимолетного расположения к смельчаку, был еще дальновидный расчет. Князь понял, что ему представляется случай показаться перед вятичами не только сильным, но и милосердным.

Разумный правитель не должен быть излишне жестоким. Жестокость порождает неверность, а доброта - благодарность и ревность к княжеской службе. Но, заранее решив, что помилует молодого вятича, князь спросил его подчеркнуто строго:

- Верно ли, что ты убил воина?

Юноша молча кивнул головой.

Старейшина Смед торопливо объяснил, снимая вину с остальных родичей:

- Это он, он! На всем роде вины нет, только на нем. Род не поручал ему проливать кровь, но только следовать за твоим войском в отдалении...

- Зачем же ты пустил стрелу? - удивленно спросил Святослав.

Юноша разлепил упрямо сжатые губы, проговорил хрипло, с усилием:

- Твое войско шло к капищу... Лесные завалы не остановили войско... Я хотел убить воеводу или другого знатного человека, чтобы воины остановились...

- Но ты убил простого десятника!

- Я видел на нем серебряную гривну... Серебро носят на груди только знатные люди...

Святослав вспомнил, как радовался десятник Кара, принимая в награду серебряную гривну. Гривну, которая погубила его спустя несколько часов... Вспомнил и нахмурился.

Тяжелое молчание повисло в избе. Гридни уже придвинулись к юноше, готовые схватить его по первому знаку. Но Святослав остановил их жестом, заговорил медленно, как бы взвешивая слова и размышляя, на что решиться:

- Кровь за кровь... Есть такой обычай у нас... Но есть и другой обычай, столь же древний, - жизнь за жизнь... К чему склониться? Кровь за кровь или жизнь за жизнь?

Люди слушали, затаив дыхание и стараясь угадать, каким решением закончит князь свою речь-размышление. А Святослав продолжал - так же медленно и значительно:

- Отрок пролил кровь до объявления мира. Он не знал, зачем идет войско - с миром ли, с войной ли. Оттого вина его вполовину меньше...

Воевода Свенельд кивнул, соглашаясь:

- Да, это было до мира!

- Мне не нужно крови этого отрока, старейшина! - решительно сказал Святослав. - Пусть он заменит павшего по его вине воина. Да! Пусть будет так: жизнь за жизнь! Это справедливо?

- Справедливо! - обрадованно поддержал старейшина Смед, разрезая ножом ремень на руках юноши, и добавил строго: - Отрок Алк! Служи князю верно, как служил роду своему!

- Но сможет ли сей млад заменить десятника? - усомнился воевода Свенельд. - Кар был отважным воином.

- Алк молод, но проворен и храбр, - заступился Смед за своего родича. - Он скачет на коне, как прирожденный степной наездник. Он владеет луком не хуже охотников за рысями. Он понимает печенежский язык...

- Столько много достоинств у столь юного воина? - недоверчиво улыбнулся князь.

- Так испытай его! - предложил Смед.

- Испытай, княже! - заговорили дружинники. - Пусть покажет, что умеет.

И воевода Свенельд тоже сказал:

- Испытай!

Алка подвели к длинной коновязи из березовых жердей, возле которой стояли воинские кони.

- Выбирай!

Алк неторопливо прошелся вдоль коновязи и указал на рослого гнедого жеребца, бешено взрывавшего копытами землю:

- Вот этот!

Дружинники переглянулись: выбор юноши показался им неразумным. Гнедой жеребец, недавно купленный у печенегов, был диким, не обученным ходить под седлом. Даже табунщики боялись приблизиться к нему.

Осторожный Смед посоветовал было взять другого коня, посмирнее, но князь властно оборвал его:

- Воин сам выбирает коня. Пусть отрок возьмет того, на которого упал его взгляд.

Гнедой жеребец беспокойно всхрапывал, скалил зубы, косился на людей налитыми кровью глазами. Алк осторожно приблизился к нему, протянул руку к холке и едва успел отпрыгнуть, чудом избежав удара копытом.