Древняя Греция. Рассказы о повседневной жизни - Коллектив авторов Страница 5

Теперь он был богачом; он поехал на Восток, где попутно изучил арабский язык. К 41 году своей жизни Шлиман сделался миллионером и прекратив свою торговлю, выручив капитал для того, чтобы выполнить то, о чем мечтал в детстве. Он изучил археологию и в 1868 году отправился в путешествие по Греции; он осматривает Итаку, где, по Гомеру, жил Одиссей, Пелопоннесс и Афины и, наконец, направляется в Малую Азию. Здесь он с удивительной проницательностью, буквально веря всему, что говорится в «Илиаде», начинает раскопки на холме Гиссарлык.

Там, по его мнению, должна была быть «старая Троя». Но сразу раскапывать было невозможно: нужно было получить разрешение от алчного к «бакшишу» (взяткам) турецкого правительства. Лишь в 1871 году начались раскопки. Страстное желание открыть Трою было так велико, что Шлиман и его жена-гречанка, увлекшаяся его идеей, терпели в течение двух лет всякие невзгоды, видя пред собой лишь одну лучезарную цель – открытие Трои. Жили они в плохой, на скорую руку сколоченной хижине; сколько ни топили, зимой всегда продувало, вода замерзала: градусник показывал в комнате 4° мороза. Днем еще кое-как согревались, но ночью сильно страдали от холода. Но упорные работы Шлимана наконец увенчались блестящим образом. Когда нашлась первая золотая вещица, он с редкой находчивостью услал рабочих завтракать, а сам с женой пришел раскапывать землю – и открыл знаменитый клад: много медных, серебряных и золотых сосудов, драгоценных диадем, более 8000 золотых вещиц, бронзовое оружие и пр.

На холме Гиссарлык существовало, как показали раскопки, одно над другим, в разное время, 9 поселений. Особенно интересны оказались шестое и второе. Последнее носило следы пожара, и Шлиман ничуть не сомневался, что перед ним остатки старой гомеровской Трои, тем более что в мусоре этого слоя нашел он и знаменитый клад. Первый слой принадлежал поселению еще каменного века; после второго, «сгоревшей Трои», шли незначительные поселения; шестое сходно было с поселениями, открытыми вскоре в Микенах; седьмой и восьмой слои принадлежали городам исторической греческой эпохи, следовавшим один за другим; наконец, девятый слой – остатки поселения, существовавшего уже при римских императорах, Нового Илиона.

Холм Гиссарлик, где находилась Троя. Фото 1962 г.

После раскопок на Гиссарлыке Шлиман обратил внимание на развалины других знаменитых в былинах городов: «златообильных» Микен и Тиринфа. Царю Тиринфа Эвристею боги заставили служить знаменитого богатыря Геракла, микенскому царю Агамемнону принадлежало первое место среди греческих героев под Троей. И от древних Микен и от Тиринфа оставались знаменитые еще в древности развалины гигантских стен, которые греки приписывали постройке циклопов, однооких великанов.

Реконструкция дворца в Микенах

С 1876 года Шлиман задался целью отыскать могилу Агамемнона – и ожидания его оправдались: он открыл ряд могил, и отвесно опускавшихся вниз, и напоминавших искусственно сделанные пещеры. На некоторых могилах стояли каменные плиты с изображениями воина, колесницы; в самых могилах (правда, не во всех, – некоторые могилы были давно ограблены турецкими кладоискателями) оказалась масса драгоценных вещей искусной работы. Раскапывая развалины Тиринфа, Шлиман открыл остатки огромного дворца, который по своему плану напоминал дворцы царей, описываемые в «Одиссее». Громадные камни, употреблявшиеся при постройке, указывали, что микенские и тиринфские цари были могучими владыками и располагали массой рабочих рук. Иные камни доходили до 800—1200 пудов весом (13 т 104 кг – 19 т 657 кг). Стены дворцов были расписаны фресками в пять красок, которые изображали ряд сцен из жизни, современной владетелям дворцов.

Немудрено, что Шлиман теперь уж и не покидал Греции: он выстроил себе роскошный дом в Афинах, украсил его так, чтоб все напоминало Гомера, прислугу и детей назвал именами, взятыми из гомеровских поэм: слуг звал он Беллерофоном и Теламоном, детей – Андромахой и Агамемноном. До самой смерти он не прекращал раскопок, не жалея средств, чтоб привлечь к участию в них искусных и знающих архитекторов и знаменитых ученых. Горячо оспаривал он немногих противников, которые упрямо утверждали, что Шлиман открыл лишь обыкновенное кладбище и ввел в обман читающую публику своими большими книгами о результатах раскопок. Умер Шлиман в 1890 году и был похоронен в Афинах.

Так пред всем ученым миром раскопки Шлимана открыли новую эпоху – до тех пор неведомый период греческой истории. Это – то время греческой истории, когда в разных местах жили в укрепленных замках, похожих на микенский и тиринфский дворцы, сильные цари; в науке оно получило с тех пор название микенской эпохи (приблиз. за 1500 – 1600 лет до P.X.).

Демодок во дворце Алкиноя[2]

А. Васютинский

Прекрасный кусок земли дали феакийцы своему царю Алкиною: разбил он на нем плодовый сад на целых четыре десятины, большой виноградник и огород. Воды было много: один ручей протекал чрез самый сад, другой – с чистой, приятной на вкус водой – бежал у самого порога дворца. И скоро царь Алкиной не мог пожаловаться на неурожай. Много собиралось у него винограда, много родилось овощей, сад же приносил огромное количество плодов: росли там и яблони, и груши, и смоковницы, и гранаты, и даже маслины.

В один погожий солнечный день в углу этого тенистого сада, под большой ветвистой оливой, на обомшелом камне сидел старик; возле него лежала старая китара, верно, его неразлучная спутница. Ветер с моря чуть колыхал ветви деревьев и шаловливо играл седыми прядями волос на голове старика. Он сидел молча, весь ушедши в себя, но вдруг встрепенулся и привстал. «Демодок! Демодок!» – раздавалось по саду. То бежал к старику глашатай царя, звать на пир, которым Алкиной решил угостить своего гостя. Быстро, торопясь выложить все, что подслушал, глашатай рассказывал старику, как чудесным образом явился на остров феаков неизвестный скиталец, как он сумел пробраться чуть ли не невидимкой в царские палаты, ловкой речью разжалобил сердце царя Алкиноя и его советников, с которыми царь творил суд и расправу. Откуда узнал этот загадочный бродяга, что лучше всего просить о защите чрез царицу Арету, любимую всем народом? «Уж, разумеется, – думал глашатай, – помогает ему в том какая-нибудь богиня, и, вероятно, сама премудрая Афина. По всему видно, что странник – человек бывалый: иначе не сумел бы