Барбара Такман - Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура Страница 50

Евреи Запада не желали слушать; евреи Востока за стенами своих гетто не могли услышать. Не смог Черчилль достучаться и до министра иностранных дел или изыскать возможность повлиять на государственную политику за обеденным столом, как это делал Эшли. На деле за полстолетия или около того, прошедшие с начального хода Эшли — Палмерстона в 1840 г. в высших кругах не нашлось достаточно видных сторонников восстановления Израиля, за исключением самого Эшли. Как лорд Шефтсбери, он продолжал вращаться в высших кругах викторианского общества еще почти пятьдесят лет. Он не бросил своего дела и под конец жизни наилучшим образом суммировал его[72]. Его дружба и сотрудничество с Палмерстоном, который вскоре вернулся на пост министра иностранных дел, а затем на протяжении еще десяти лет занимал пост премьер-министра, оставались по-прежнему тесными, но обоих в то время занимали более обширные проблемы. Во всяком случае, расцвет евангелического энтузиазма по обращению евреев миновал, а с ним устарел и мотив лично Шефтсбери.

Последующих сторонников восстановления Израиля более заботило империалистическое продвижение Британии на Восток, чем ее духовное восхождение к небесам. «Каждому англичанину должно быть ясно, — писал в своей книге «Гора Ливан» полковник Черчилль, — дабы сохранить главенство Англии на Востоке, необходимо, чтобы под ее влиянием так или иначе оказались Сирия и Египет». Книга, явившаяся плодом пятнадцати лет жизни на Ближнем Востоке, была опубликована в 1853 г., перед самым началом Крымской войны, когда раскаты грома с Востока, как обычно, истолковывали как предсмертные судороги Османской империи. Когда Палестина перестанет быть турецкой (совершенно верно, пусть и преждевременно), предсказывал Черчилль, она должна стать либо английским протекторатом, либо независимым государством, и эта перспектива толкнула его на красноречие в духе самого Эшли: «Страна мощи Иакова и силы Исмаила, арфы Давида и истовости Исайи, веры Авраама и любви Эммануила, страна, где берут начало неисповедимые пути Господни и где в свое время исполнится Его воля, имеет право на бдительность и сочувственную заботу Англии и уже взывает к ее хранящей Эгиде».

Его голос был не единственным, что пытался воззвать к этой Эгиде исполнить ее предназначение в Палестине. Ни один вернувшийся из большого турне по Востоку путешественник не преминул сделать этого. В 1844 г. вся Англия зачитывалась «Крестом и полумесяцем» Уорберта, книгой, которая за следующие сорок с чем-то лет выдержала семнадцать переизданий. Она подводила итог увиденному поколениями паломников в Святую землю, и автор писал о «своего рода патриотизме англичан в отношении Палестины». Эмоции, вызванные местами, названия которых были знакомы с раннего детства, восторг, что его принимали «шейхи в духе Авраама», которые угощали его блюдами, что «подавались ангелам», не скрыло от этого наблюдательного путешественника того факта, что «следы» Авраама — это самый краткий путь в нынешнюю Индию. Там, где не сумели закрепиться крестоносцы, замечает он, «коммерческие интересы в Индии могут добиться того, в чем отказал Гроб Господень». Признавая, что «тема это, возможно, деликатная», он поспешно переходит к другим вещам, но возвращается к ней снова и снова. Повсюду в его путешествиях, сообщает Уорбертон, он сталкивался с чаяниями, что Англия придет на Восток. Когда умрет безумный старый Мухаммед Али-паша, Англия не должна допустить, чтобы Египет попал под «слабоумную тиранию Порты», но должна «смело заявить» о своем праве на весь Египет до Индии, принеся с собой процветание стране и свободу народу, — из уст англичанина того времени подобная фраза подразумевала свободу от турок.

Уорбертон не воспринимал евреев как возможный авангард империализма Англии. Предвосхитивший его на несколько лет лорд Линдси, чья книга вдохновила Эшли на новаторскую статью в «Квортели Ревю», подошел ближе. Следуя «по стопам израилитов в Землю обетованную», он испытывает «странное и восхитительное удовольствие, перечитывая отрывок о Красном море и «имея оное море перед глазами», когда останавливается на привале в пустыне, и, всякий раз вбивая колышек палатки, думает о «Иаиле и Сисаре»[73]. И его мысли все больше начинает занимать будущее избранного народа. Он убежден, что бедность и запустение повсюду вызваны не лежащим на земле проклятием, а просто «изгнанием ее древних обитателей». Он считает, что воля Всевышнего такова, чтобы «современные ее жители никогда не стали так многочисленны», чтобы помешать возвращению «законных наследников» и что некогда плодородная страна «только и ждет возвращения своих изгнанных сынов и прилежания, соответствующего ее сельскохозяйственным возможностям, чтобы снова расцвести пышным цветом и чтобы все стало как в дни Соломона».

Еще одну предприимчивую путешественницу, леди Фрэнсис Эджертон, пока она странствует по стране, видя повсюду образы Моисея и Илии, одолевает любопытство, в каком положении находится древней народ Божий. В Иерусалиме она заходит в дома и синагоги евреев, расспрашивает миссионеров из Лондона, обсуждает дамасские гонения и теории восстановления еврейского государства. Она многократно отмечает ощущение, о котором пишут многие путевые заметки того периода: что настали «судьбоносные» времена, что вот-вот произойдет нечто экстраординарное, каким-то образом связанное с исполнением пророчества и возвращением в Сион. Леди Фрэнсис приписывает это повсеместному ожиданию падения Османской империи и верой в то, что последующий затем вакуум в Палестине будет заполнен возвращением евреев к мирской власти. Однако она находит, что преобладающее в Англии впечатление, будто евреи «слетятся» сюда, существует лишь в воображении оптимистов, и завершает, что, по ее мнению, евреи не вернутся до тех пор, пока не будут обращены в христианство. Ее книга, задуманная, по ее словам, как личный дневник, была опубликована в 1841 г. по серьезнейшим мольбам друзей ради Дамского общества ирландских женских школ и очутилась на прикроватном столике елейного барона Бунсена в ночь накануне того дня, когда он посетил вдовствующую королеву, выказавшую ему, по его собственным словам, «изысканное гостеприимство вдовствующей королевы, окруженной английскими аристократами самого верного толка»4.

Ожидания кончины «Великого турка», которая, как казалось в 1840-х, произойдет со дня на день, оказались сильно преувеличены, кома Османской империи затянулась еще на семьдесят лет. Но в то время считалось, что Святая земля вскоре станет доступной для новых владельцев. Что может быть более естественным и удобным, чем возвращение старых жильцов при новом домохозяине? Идея пришлась по вкусу в самых разных слоях английского общества. «Едва исчезнет могущество османов, откроется старый коммерческий путь», — писал доктор Кларк в трактате, озаглавленном «Индия и Палестина, или Восстановление евреев с точки зрения кратчайшего пути в Индию».

«Евреи, — продолжал он, — по сути своей торговый народ. Что может быть естественнее, чем поселить их вдоль того великого тракта древней торговли… и в какие еще умелые руки можно вверить обмен между Востоком и Западом?… Сирия пребудет в мире только в руках смелого, независимого и духовного народа, глубоко проникшегося национальным чувством… Подобный народ мы наблюдаем в евреях… Верните им их страну, и не найдется силы, которая смогла бы отнять ее у них»5.

Сходный памфлет под заголовком «Трактат для нынешних времен, или Мольба ради евреев» был опубликован в 1844 г. преподобным Сэмуэлем Э. Брэдшоу6, в нем предлагалось, чтобы парламент выделил грант в четыре миллиона фунтов при условии, что церкви соберут еще миллион — на восстановление Израиля. В том же году в Лондоне был создан комитет для основания «британского и международного общества содействия возвращению еврейского народа в Палестину». Хотя, по всей очевидности, идея оказалась мертворожденной, интересно отметить, что во вступительном обращении председатель комитета, доктор теологии с очаровательным именем Т. Талли Криббас, побуждал Англию добиться от Турции отказа от всей Палестины «от Евфрата до Нила и от Средиземного моря до пустыни»7. С какими благородными идеями носились англичане в те дни, когда Палестина принадлежала кому-то другому! Сколь большую ее часть предлагалось вернуть исконным владельцам!

Говоря об области от Нила до Евфрата, преподобный мистер Криббас имел в виду, разумеется, изначальное представление о Земле обетованной, как она была очерчена в тот день, «когда заключил Господь завет с Авраамом, сказав: потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата» (Бытие, 15:18). Это был старый Ханаан, земля, заново обещанная Моисею и еще раз Иисусу Навину. Обещание двусмысленно. Двенадцать колен должны вытеснить ханаанитов, хититов, амореев и иебуситов, и «всякое место, на которое ступят стопы ног ваших, Я даю вам, как сказал Я Моисею, от пустыни [то есть Синайского полуострова] и Ливана сего до реки великой, реки Евфрата, всю землю Хеттеев; и до великого моря к западу солнца будут пределы ваши» (Иисуса Навина, 1:3–4).