Александр Бондаренко - Утаенные страницы советской истории. Страница 50

Далее версия Москаленко выглядит так. В приемную председателя Совета министров, где собрались военные, вышли из кабинета Маленкова он сам, Булганин, Молотов и Хрущев. Они проинформировали военных о преступном поведении Берии. Условились, что по сигналу Дмитрия Суханова — помощника Маленкова военные входят в кабинет и арестовывают министра внутренних дел.

Заседание началось в 12 часов дня, а около 13 часов Суханов, получив условленный электрический звонок от Маленкова, дал знать об этом генералам. По команде председателя Совмина: «Именем советского закона арестовать Берию!» Москаленко направил на министра пистолет и приказал ему поднять руки, а Жуков обыскал растерявшегося Лаврентия Павловича…

Однако следует отметить, что ясности нет даже по времени начала заседания. Есть свидетельства, что оно началось не в 12.00, а в 14.00 — это время назвал, в частности, Хрущев в своей речи на июльском пленуме ЦК. Молотов вспоминал, что заседание продолжалось два с половиной часа… О конкретном содержании разговора, позиции тех или иных членов высшего партийного органа практически ничего неизвестно. С некоторой степенью достоверности можно лишь утверждать, что Микоян пытался спасти Берию, предложив компромиссное решение назначить его министром нефтяной промышленности, освободив от должности первого заместителя председателя Совмина.

Не все до конца ясно и с позицией самого главы правительства. Знакомство с документами приводит к неожиданному выводу: еще утром 26 июня Маленков, возможно, намеревался сохранить жизнь своему бывшему соратнику. В Архиве Президента России имеется черновая запись наброска его выступления на заседании Президиума ЦК, написанная 25 или 26 июня. Пункт 56 гласил: «От поста зама [председателя Совета министров СССР] — освободить назнач[ить] мин[истром] нефт[яной] промышленности]…».

Информация о последних днях Берии на свободе также весьма противоречива. По одним свидетельствам, в третьей декаде июня он был в Москве, по другим — в ГДР и вернулся в Москву только 25-го или даже утром 26-го.

В восстановлении картины событий не прибавляют ясности и воспоминания маршала Жукова, оставившего потомкам две версии июньского ареста. По одной из них 25 июня его пригласил секретарь ЦК Хрущев и в присутствии Маленкова обратился с предложением арестовать Берию; тогда же было решено привлечь к операции Москаленко и Батицкого. По другой версии поручение арестовать Берию Жуков получил 26 июня, буквально за несколько часов до заседания Президиума Совмина, в кабинете главы правительства, куда его привез министр обороны Булганин. В присутствии Хрущева, Микояна, Молотова и других членов Президиума Маленков поручил Георгию Константиновичу осуществить арест Берии, который, дескать, стремится захватить власть в стране. Жуков действовал вместе с Батицким, Москаленко и Неделиным, а Серов нейтрализовывал охрану Берии. В кабинет Маленкова, где проходило заседание, они были вызваны в первом часу дня — спустя час после его начала — по звонку. Жуков лихо скрутил Берию и отвел в соседнюю комнату, где его продержали до 22-х часов, а затем, замотав в ковер, вывезли на машине в бункер Московского военного округа.

Что происходило в кабинете Маленкова с 12 до 13 часов, точно неизвестно. После ареста Берии в его портфеле нашли листок бумаги, где красным карандашом несколько раз было написано слово «Тревога». Наверное, после начала заседания он понял, что его соратники что-то замышляют, и хотел предупредить охрану. Но, думается, вряд ли кто бы сумел ему помешать внезапно встать и выбежать из кабинета в приемную, где его ждала верная личная охрана. В этом случае дальнейший ход событий был бы непредсказуем…

Есть много других неясностей. Днем 27 июня на гауптвахту Московского гарнизона, где первоначально разместили Берию, приехали оба его первых заместителя — Круглов и Серов, которые, сославшись на указание Хрущева и Маленкова, хотели совместно с Москаленко начать следствие. Чтобы убедиться в полномочиях генералов МВД, Кирилл Семенович позвонил в Большой театр, где члены Президиума ЦК присутствовали на премьере «Декабристов». Маленков приказал Москаленко вместе с представителями МВД приехать в театр, где в антракте прошло импровизированное совещание членов Президиума. Решили, что следствие будет вести новый Генеральный прокурор в присутствии Москаленко. Берию, на всякий случай, перевели в бункер во дворе штаба МВО.

Действовали генералы МВД по своей инициативе или кто-то направлял их к Берии — неизвестно. Кстати, Круглов вскоре стал министром внутренних дел, а Серов — председателем КГБ при Совете министров СССР.

Уже после распада Союза появилась принципиально иная версия событий, выдвинутая сыном Берии. Серго Лаврентьевич заявил, что его отец был убит 26 июня в своем одноэтажном особняке на улице Качалова (Малой Никитской). По утверждению сына, Лаврентий Павлович ездил в Кремль, но заседание почему-то не состоялось, он вернулся домой обедать. Там, в кабинете, его и застрелили какие-то люди в военной форме, а труп вынесли на закрытых брезентом носилках. Сын Берии утверждал, что два высокопоставленных партийных деятеля, являвшихся членами суда — председатель ВЦСПС Н. Шверник и первый секретарь Московского обкома КПСС Н. Михайлов — признались ему, что после июня 53-го не видели его отца живым.

Автор ряда книг об отечественной истории Николай Зенькович приводит в подтверждение рассказа Серго Берии воспоминания офицера госбезопасности Сергея Красикова, который 26 июня дежурил у Спасских ворот. Тот утверждал, что днем через эти ворота Кремль покинула машина Хрущева, в салоне которой помимо Никиты Сергеевича находились мирно беседующие Берия, Булганин и Маленков. По указанию Серова Красиков остановил машину с личной охраной Берии, и первый заместитель министра внутренних дел приказал ей вернуться в ГОН (гараж особого назначения). Машины с охранниками других советских руководителей беспрепятственно проехали за машиной Хрущева. Возможно, четвертка направилась обедать к Берии… Про остальное рассказал его сын.

В середине 90-х годов в одном еженедельнике было опубликовано интервью с неким доктором технических наук, который молодым человеком в июне 53-го проходил подготовку в спецшколе МВД под Москвой и был привлечен к операции по нейтрализации Берии, якобы готовившего антиправительственный переворот. Спецгруппа МВД застрелила Лаврентия Павловича 26 июня в его особняке, собранные там документы оказались в распоряжении Круглова.

Версия ставит под сомнение достоверность всех документов следствия, воспоминания военачальников и сам факт расстрела 23 декабря — это маловероятно. Тем более, что уцелели три записки арестованного Берии, направленные им членам Президиума ЦК в период 28 июня — 2 июля, т. е. накануне и в период работы пленума ЦК, протоколы допросов в июле — августе. Вряд ли можно было привлечь к фальсификации большое количество людей. Сохранились и те, кто летом 53-го охранял арестованного Берию в «бункере»… Наличие взаимоисключающих версий свидетельствует, что до сих пор существуют некие силы, заинтересованные в сокрытии истинной судьбы одного из соратников Сталина. Это, кстати, наводит на дерзкую мысль, что мог быть еще один, почти фантастический вариант развития событий, на который как-то вскользь намекнул сын Берии. Речь идет о возможности тайного выезда Лаврентия Павловича в Латинскую Америку, где уже скрывалось немало нацистских преступников.

Следует обратить внимание и на некоторые наблюдения Микояна, который отмечал тесные дружеские связи Берии с Маленковым и Хрущевым. Конечно, подлинной дружбы в политическом мире не бывает, но все же…

Вот как Микоян описывал ситуацию весны 53-го: «…И другие, например, Ворошилов, Каганович, Булганин, стали замечать, что Маленков, Молотов, Берия и Хрущев стали предварительно обмениваться мнениями и сговариваться, прежде чем вносить вопросы на заседание Президиума ЦК.

Больше всех вместе бывали Берия, Хрущев и Маленков. Я видел много раз, как они ходили по Кремлю, оживленно разговаривали, очевидно обсуждая партийные и государственные вопросы. Они были вместе и после работы, выезжая в шесть вечера (по новому порядку, совершенно правильно предложенному Хрущевым) в одной машине… Берия подвозил их па улицу Грановского, а сам ехал дальше.

…Тот факт, что эта тройка — Маленков, Берия, Хрущев — как будто веревкой между собой связана, производил на меня тяжелое впечатление: втроем они могли навязать свою волю всему Президиуму ЦК, что могло бы привести к непредвиденным последствиям».

В 1958 году Нина Теймуразовна, жившая тогда в Свердловске, увидела в почтовом ящике фотографию своего супруга, который был изображен с какой-то женщиной на фоне президентского дворца в Буэнос-Айресе. В сопроводительной записке сына Берии приглашали в один из грузинских населенных пунктов на берегу Черного моря для встречи с человеком «с очень важной информацией об отце». Серго Лаврентьевич на встречу не поехал, а к Нине Теймуразовне никто в условленном месте не подошел. Розыгрыш? В те годы так не шутили. Провокация людей Хрущева? Но цель ее не понятна. Загадок в деле Берии хоть отбавляй…