Елена Яковлева - Польша против СССР 1939-1950 гг. Страница 51

Справедливости ради следует отметить, что, формируя польские полицейские части, немцы рассчитывали задействовать их в борьбе не только против украинских националистов, но и против советских партизан, однако в последнем случае их ожидания не оправдались. Тот же Вершигора отмечает, что польские полицейские не оказывали советским партизанам никакого вооруженного сопротивления. В отличие от руководства АК и националистически настроенных историков уже в современной Польше, польское население на оккупированной Украине в советских партизанах врагов не видело. Потому что враги у него в то жестокое время совсем другие были. Гитлеровцы и активно подстрекаемые ими украинские националисты. Так же как у мирных украинцев — польские. Ибо, в соответствии с немецкими замыслами, им надлежало уничтожать друг друга не покладая рук. Недаром же во время своего выступления перед аппаратом рейхскомиссариата в Ровно в конце 1943 г. гаулейтер Э. Кох поставил задачу четко и недвусмысленно: «Нам необходимо добиться, чтобы поляк при встрече с украинцем хотел его убить, чтобы украинец, завидев поляка, тоже горел желанием убить его. Если же по пути они встретят еврея и убьют его, то это будет как раз то, что нам необходимо».

Тем временем, вследствие того что много молодежи ушло в леса, стали быстро расти ряды так называемой «первой» Украинской повстанческой армии Тараса Бульбы-Боровца. В 1942-43 гг. тактика ОУН изменилась. Ставка была сделана на собственные силы, и с этой целью на базе уже существовавшей одноименной организации Бульбы-Боровца в начале 1943 г. формируется Украинская Повстанческая армия (УПА). Параллельно с этим, с учетом того обстоятельства, что в сложившихся условиях главным препятствием для создания западноукраинскими националистами своего государства были СССР и Германия, начались поиски возможных союзников. Попытки ОУН договориться на предмет подобных перспектив с польским подпольем ничего не дали, поскольку АК рассматривало земли Волыни и Галиции как неотъемлемую часть Польши. Столь же высок был уровень взаимного недоверия и между большинством поляков и украинцев. В декабре 1943 г. в информационной справке командования АК Львовского округа для эмигрантского правительства в Лондоне сообщалось, что отношение к украинцам остается враждебным и население оказывает поддержку только тем силам, которые обещают власть на этих землях полякам. В результате возникла ситуация, в конечном итоге выразившаяся в лозунгах: «Украинцев — за Збруч!» с польской стороны и «Ляхов за Сан и Буг!» — с украинской.

В равной мере уход молодежи в леса облегчил развитие партизанских отрядов как Армии Крайовой, которых, однако, было совсем немного, так и советских отрядов. Появлялось также множество так называемых «диких» отрядов, никому не подчинявшихся и зачастую мало отличавшихся от обычных банд, с которыми боролись и польские, и советские партизаны. Кроме того, в лесах скрывались и группы дезертиров. Все они существовали за счет местного сельского населения, называли себя «армиями», а простым крестьянам, так же как и в Белоруссии, практически невозможно было отличить партизан от бандитов, что, конечно же, никак не улучшало общую напряженную ситуацию. И это, кстати, признают в том числе и польские авторы.

После уничтожения в 1941 г. первых партизан из остатков соединений Красной армии, на Волыни и в Полесье в 1942 г. появились отряды советских партизан, организованные штабом партизанского движения. Так как поляков на Украине насчитывалось намного меньше, чем в Белоруссии или на Виленщине (по различным оценкам, максимально 15-20% населения), а структуры АК были настолько слабы, что, в отличие от той же Белоруссии, не могли обеспечить вооруженный контроль над всеми районами проживания польского населения, то последнее, находясь в подверженном влиянию УПА украинском окружении, было вынуждено сотрудничать с советскими партизанами. В свою очередь, советским партизанам предоставлялась возможность направлять в нужное русло антинемецкие настроения украинских поляков, которые не без основания видели в УПА союзников гитлеровцев. А потому и надежно базироваться советские партизаны могли только в районах проживания польского населения, неподконтрольных ОУН, а затем и вооруженным формированиям УПА.

Важно также и то, что взаимодействие между поляками и советскими партизанами не ограничивалось помощью с информацией и продовольствием. В городах Волыни поляки сотрудничали с советскими разведывательно-диверсионными структурами. В этой связи весьма примечательным, хотя и единичным фактом, является участие членов разведывательной структуры АК в г. Ровно в похищении генерала Ильгена советским разведчиком Николаем Кузнецовым[142]. Но и это еще не все: в конце концов в составе советских партизанских отрядов появились польские подразделения, противодействовать чему АК эффективно не могла, так как простые поляки поддерживали советских партизан, часто являвшихся их единственной защитой от УПА. Впрочем, и структуры АК до 1943 г. в определенной степени сотрудничали с советскими партизанами, но, так же как и в Белоруссии, отказались от всяких контактов на равных после разрыва отношений между СССР и польским эмигрантским правительством в Лондоне.

Таким образом, в 1943 г. на Западной Украине, подобно Западной Белоруссии, сформировалось что-то вроде зон влияния: советские партизаны в основном базировались в районах, прилегающих к Белоруссии, а УПА и Армия Крайова действовали в Полесье, на Волыни и в Подолии. Причем повсюду на западных украинских землях повторялась уже знакомая нам по Белоруссии картина — нарастающая война внутри войны. Разве что расклад сил был несколько иным, и в этом случае полякам помимо немцев противостоял наиболее сплоченный и непримиримый противник — украинские националисты, упорно проводящие линию на создание собственного государства.

Существуют предположения, что в УПА при этом ставили на ту же карту, что и в АК, а именно серьезно рассчитывали на повторение ситуации, сложившейся после Первой мировой войны. То есть предполагали падение истощивших себя войной СССР и Германии, после чего украинская государственность станет наконец возможной. Больше того, в УПА на такой случай даже сделали соответствующие выводы из событий 1919-1920 гг., сопровождавших оформление польского государства. Как раз в этой связи в 1943 г. украинскими националистами и было принято решение очистить от поляков все спорные территории, что в будущем весьма облегчило бы осуществление их грандиозных планов.

Задумано — сделано. К 1943-1944 гг. УПА удалось поставить под ружье, по разным оценкам, до 40 тыс. человек, помимо этого в подполье в качестве резерва еще около 150 тыс. человек. Что касается АК, то она, ввиду незначительной численности своих вооруженных структур, не располагала силой, способной хотя бы нейтрализовать данную угрозу для польского населения. При этом Делегатура на Волыни понимала существующую опасность и сообщала и в Варшаву и в Лондон, что отношения между поляками и украинцами настолько пропитаны ненавистью, что при соотношении пять украинцев на одного поляка восстание без военной помощи из Центральной Польши будет для поляков могилой. Что, собственно, очень скоро и подтвердилось.

В марте 1943 г. бандеровцы издали распоряжение, по которому все украинцы, служащие в немецкой полиции, должны были перейти на их сторону, в противном же случае они считалась дезертирами со всеми вытекающими из этого последствиями. Как следствие, структура УПА была значительно усилена, в ее ряды влилось около 5 000 чел. А с 1943 г. УПА начала вести партизанскую войну против поляков. И хотя бандеровская ОУН жонглировала лозунгами борьбы как с Советами, так и с немцами, в практической плоскости она прежде всего воевала с советскими партизанами, а потом с поляками, поскольку считала их союзниками Советов. Как писал об этом П. Вершигора, «ушли в леса, на весь мир разгласив свое желание бить немцев. Немцев они били на словах и в декларациях, в листовках, на одной из которых оказалась даже виза немецкой типографии в Луцке. А на деле занимались резней мирных поляков»[143].

По всей вероятности, приказ о начале этой войны против поляков был отдан на 3-м съезде ОУН. Так началось массовое уничтожение польского населения, охватившее Волынь, а затем и Восточную Галицию, с расчетом убить разом двух зайцев: избавиться от нежелательного польского населения и имеющих у него поддержку польских партизан. Как это ни странно, но командование АК, создававшее с такой настойчивостью широкомасштабную разведывательную сеть на потребу англичан, не имело реального представления о том, что творится на Западной Украине, и потому начало террора со стороны УПА было для нее полной неожиданностью. Проходившие ни шатко ни валко с 1941 г. переговоры между Делегатурой правительства и Организацией украинских националистов, оказавшиеся совершенно безрезультатными, только притупили на время бдительность АК. Тем более что даже в польском руководстве в Лондоне не было никого, кто имел хотя бы сколько-нибудь отличные взгляды на выстраивание отношений с украинцами с учетом их намерений создать национальное государственное образование. А поскольку ОУН была прекрасно осведомлена относительно планов АК по возвращению к довоенному государственному устройству с полуколониальным режимом на украинских землях, это знание облегчало ей антипольскую пропаганду среди украинского населения. В то же время программа эмиграционного правительства и действия АК фактически утверждали ОУН во мнении, что АК будет воевать не с немцами, а с УПА для возврата себе всей полноты власти на прежних условиях. А робкие попытки внести хоть что-то позитивное в отношения между ОУН и АК торпедировались на разных уровнях польских властей: и лондонских, и подпольных.