Нравы Мальмезонского дворца - Сергей Юрьевич Нечаев Страница 51

– Ну, тогда позволь мне хотя бы один-единственный разок взглянуть на Римского короля и поцеловать его.

Она и раньше просила об этом, но Наполеон, опасаясь реакции Марии-Луизы, всегда отказывал ей.

Заметив, что бывший муж колеблется, Жозефина призналась, что видела другого его сына, Александра Валевского.

– Мадам Валевская, которой, как и мне, ты причинил столько страданий, была у меня в Мальмезоне. Мы с ней подружились. Она привозила с собой маленького Александра, и мне доставило большое удовольствие ласкать его и задаривать игрушками.

Да, так оно и было. Сойдясь вместе, две женщины задушевно беседовали о добродетелях великого человека, с которым они были близки.

– Александр – прелестный мальчик, но я мечтаю увидеть Римского короля, ребенка, которому предстоит продолжить дело, начатое тобой, когда я еще была рядом…

Искренне тронутый, Наполеон, наконец, уступил ее просьбам. Они условились, что встреча будет как бы случайной. И тогда, даже если Марии Луизе это станет известно, она не рассердится.

Устроить встречу не составляло никакого труда. Маленький принц ежедневно со своей гувернанткой, мадам де Монтескью (мамой Кью), выезжал на прогулку в Булонский лес. Достаточно было в назначенный день продлить маршрут до замка Багателль, где «совершенно случайно» окажется Жозефина.

Свидание было намечено на послезавтра. В тот день Наполеон верхом сопровождал сына. Ему хотелось самому представить сына Жозефине. Карета въехала в парк, мадам де Монтескью высадила ребенка и передала императору. Во время предстоящего свидания не должно было быть никаких свидетелей. В гостиной замка Багателль, теребя носовой платочек, ждала Жозефина.

Дверь открылась внезапно – Наполеон был так же бледен, как и Жозефина.

– Я привел к тебе Римского короля, – сказал он и, склонившись к сыну, прошептал:

– Подойди к этой даме и поцелуй ее. Она тебя очень любит.

Бывшая императрица раскрыла объятия навстречу маленькому принцу, который приближался к ней неверными шагами.

– Какой он красивый!

Когда мальчик, наконец, подошел к ее креслу, она обняла его, посадила к себе на колени и осыпала поцелуями. Ласковый, резвый ребенок стал забавляться драгоценностями Жозефины, дергать за серьги, а потом свернулся калачиком и заснул у нее на руках.

Со слезами на глазах Жозефины молча стала качать мальчика.

Воцарившуюся идиллию через какое-то время нарушил Наполеон. Он разбудил сына и сказал:

– Поцелуй последний раз мадам. Нам пора ехать. Мама Кью ждет нас…

Потом он подошел к Жозефине и поцеловал эту когда-то так страстно любимую им женщину.

Потом дверь закрылась, и она осталась одна.

Это была их последняя встреча…

Кампания 1814 года

23 января 1814 года Наполеон вручил регентство Марии-Луизе, а сам отбыл из Парижа. Он направился навстречу союзникам, которые уже готовы были вторгнуться в восточные провинции Франции. Прощаясь, он сжег все свои тайные бумаги и поцеловал жену и сына… в последний раз.

В конце января начались военные действия. Наполеон, которому удалось собрать лишь сорок семь тысяч человек, напал на пруссаков фельдмаршала Блюхера под Бриенном и после довольно кровопролитного сражения вынудил их отступить. Потом Наполеон отступил в Труа. Союзные армии, насчитывавшие около двухсот тридцати тысяч человек, разделились: армия Блюхера пошла на Париж вдоль Марны, а главная армия должна была направиться туда же через Труа. Положение Наполеона было самое неблагоприятное: с левого крыла и тыла его обходил Блюхер, а справа – главная армия, находившаяся уже в ста километрах от Парижа. Он должен был заботиться о защите своей столицы, которой угрожала явная опасность…

Весь февраль на подступах к Парижу шли ожесточенные бои: Наполеон разбил отряд русских при Шампобере, Блюхер потерпел поражение при Вошане, французы сдали Суассон… Сражения следовали одно за другим: у Сен-Дизье, при Ла Ротьере, при Монмирайле, при Шато-Тьерри, у Краонна, у Лаона, при Арси-сюр-Об, при Фер-Шампенуазе…

После поражения французов при Фер-Шампенуазе дорога на Париж стала открыта. Узнав об этом, Наполеон помчался в Париж, но тут ему вдруг доложили, что столица уже сдана и союзники вот-вот вступят в нее. Эта роковая весть остановила его и вынудила ехать в Фонтенбло.

Бегство Жозефины из Мальмезона

Жозефина в это время находилась в Мальмезоне. Стремительно развивавшиеся события заставили ее нервничать и судорожно искать выход из складывавшегося положения. Что ей было делать? Оставаться в Мальмезоне? Но противник уже почти занял Париж, а у нее не было никакой охраны, если не считать шестнадцати инвалидов, готовых ради нее на все. Но что они могли сделать, эти полусолдаты-полукалеки…

Путь к Парижу загораживали только маршалы Мармон и Мортье. Но после сражения при Фер-Шампенуазе, состоявшегося 25 марта 1814 года, они были отброшены, и стотысячная армия союзников вплотную подошла к французской столице, для защиты которой в наличии осталось лишь около сорока тысяч плохо подготовленных и плохо вооруженных новобранцев. Наполеон со своей главной армией в это время находился далеко на юго-востоке.

Обороной Парижа от реки Марны до высот Бельвилля и Роменвилля руководил маршал Мармон. Мортье была поручена линия обороны, шедшая от этих высот до реки Сены.

Противник с яростью начал атаковать позиции Мармона и Мортье, тесня французов все дальше и дальше на улицы города.

Главным критерием реальной безопасности столицы были императрица Мария-Луиза с наследником. Так вот, они уже давно покинули дворец Тюильри. Очевидцы рассказывают, что малютка долго противился и кричал: «Папенька не велел мне уезжать!» Его увезли почти силой. Большая часть «верноподданных» министров также успела куда-то раствориться.

Оставаться в Мальмезоне становилось не просто опасно, это было чистым безумием.

Утром 29 марта 1814 года Жозефина решилась-таки покинуть свой дом, с которым у нее было связано столько счастливых воспоминаний. Боже, как не хотелось Жозефине оставлять дорогой ее сердцу «райский уголок» на растерзание ужасным бородатым казакам, о бесчинствах которых уже ходило столько слухов, но другого выбора у нее просто не оставалось.

Вывезти все ценное из Мальмезонского замка она конечно же не могла, но все же исхитрилась прихватить бриллианты и украшения, которые были ловко зашиты в подкладку юбки.

Теперь у бывшей императрицы оставалась лишь одна надежда – надежда на Всевышнего!

В своих «Мемуарах о частной жизни Жозефины, ее семьи и ее двора» мадемуазель Аврийон обо всем этом пишет следующее:

«Было решено, что Ее Величество останется в Мальмезоне до тех пор, пока императрица Мария-Луиза и ее сын не покинут Тюильри, и лишь потом она сможет уехать в Наваррский замок…

Посреди всего этого волнения и всеобщей неуверенности, в которой мы находились, мы оставались начеку, и все приготовления к отъезду были сделаны заранее. Всю ночь мы занимались упаковкой вещей, кареты были подготовлены и лишь ждали команды на отъезд. Ее Величество взяла с собой все самое ценное, вроде драгоценностей и бриллиантов. Я зашила их в ватную юбку, которую Ее Величество всегда брала с собой в поездки. Мы все сделали за два дня…

После отъезда первую ночь мы