Олег Хлобустов - Юрий Андропов: реформатор или разрушитель? Страница 52

Вот как вознес, например, Редлих «молекулярную доктрину» в «теоретическом» докладе, прочитанном на заседании руководства НТС в 1972 г. (надо думать, мысленно озираясь на контролеров из ЦРУ): «Совершенно очевидно, что при достаточной мощности пропагандистского потока, оформляющего стремления и чаяния людей, можно настроить их так, что они будут играть как хорошо срепетировавшийся оркестр без дирижера, что, обходясь минимумом организационных начал, можно добиться накопления политического потенциала, который Поремский удачно сравнивает с постепенным охватом молекул переохлажденной жидкости, т. н. «предкристаллическим состоянием» (отсюда и название его идеи «молекулярной» теории, или доктрины). В этой «организации без организации», в элементарной солидарности единомышленников, в готовности искать не то, что разделяет, а то, что объединяет людей, лежит ключ к успеху общего дела».

Этот вздор, адресованный Западу, конечно, поднимается на смех руководителями НТС, которые в своем кругу язвят: у нас завелась «одна революционная молекула, да и то пьяная», они-то уж точно знают, что движет творческим воображением Поремского и каковы цели сочинения бредовой «доктрины» — получать долларовые подачки из кармана американского налогоплательщика.

Если говорить серьезно и по существу, то притягательная сила описанной «идеологии» близка к нулю, а быть может, величина отрицательная» [1].

Речь идет о методическом контенте для структуры сетевого типа, который только и подходил для того типа организации, что из себя представляла НТС: мощный центр в ФРГ и сеть в СССР. И которая к тому времени уже во многом реально срабатывала.

Уважаемый С. Г. Кара-Мурза комментирует его так: «Н. Яковлев приводит доклад об этой доктрине, сделанный в 1971 г. (в 1972 г.? — А. Ш.) и точно отражающий ее суть, и издевается над ним. Какая, мол, чушь! Это в 1985 г., когда «молекулярная агрессия» уже разворачивалась вовсю. А ведь эта технология и сегодня не изменилась, но никакого интереса ни у КПРФ, ни у патриотической интеллигенции не вызывает».

Говорит он и о социальной кибернетике, касаясь «творчества» и деятельности А. И. Солженицына. И опять сделано это было с позиции «несерьезности» подхода. Ссылаясь на свою же статью «Продавшийся и простак» и приводя из нее: «Наша эпоха научно-технической революции ставит перед человечеством и серьезные задачи. Восторг перед возможностями науки и техники Запада зачастую переходит в глубокий пессимизм, когда начинают размышлять, какие беды могут сотворить чудеса XX века в руках людей, нравственно ущербных. Как организовать общество, как интегрировать величайшие научно-технические достижения в жизнь человечества, не лишив его жизни? На этой почве расцветают различные теории «технократии», когда ставится знак равенства между знанием техники и способностью управлять обществом», далее приводит размышления некоего героя рассказа итальянского писателя-фантаста Пино Альдони о целесообразности передачи власти из рук политиканов в руки техников-специалистов по управлению обществом. Все это — с известной долей сарказма, делая отсылки на книгу «Август четырнадцатого». Не стану утомлять читателя цитированием мыслей Солженицына на этот счет — каждый может с ними ознакомиться, если захочет. Суть — в другом. Солженицын, попав в компанию людей, сведущих в таких вопросах, счел для себя возможным рассказать со страниц «Красного колеса» о таких вопросах, которые давали советской стороне шанс понять: кроме наивностей идеологии, есть еще и очень тонкие технологии, которые могут управлять социальными системами с помощью методов, на порядок превосходящих традиционную науку. Но выводов сделано не было, наоборот, Солженицын всячески осмеивался: «Коль скоро Солженицын помянул неведомую «социальную кибернетику» и тем обнаружил свою ученость, посмотрим, как относился к проблеме осчастливить математическими методами, кибернетикой и прочим общественное устройство сам Н. Винер» [1].

Здесь надо напомнить, что социальная кибернетика не была столь уж неведома, и, если бы доктор наук Н. Яковлев только бы захотел, он бы нашел у нас множество трудов на эту тему, только речь у них, понятно, шла о реальных механизмах управления обществом, а не некой идеальности его построения.

А что же сам Юрий Владимирович? Вундеркинд или же так себе? Издательством «Гудок» в 2004 г. (к 90-летию) выпущена книга «Рассекреченный Андропов», составителю — полковнику Б. Л. Прозорову из Высшей Школы, открытые материалы по тлетворному влиянию западной пропаганды на советскую молодежь, закрытые материалы по «мозговым центрам» — дали покопаться в архивах (Федеральная Служба Безопасности. Оперативный архив. Фонд № 1: Переписка с главой партии и правительства. Фонд № 2: Переписка с вышестоящими органами власти: аппарат ЦК КПСС, Секретариат Верховного Совета СССР, Совет министров СССР). Прочитал. Ну, вы знаете, гордиться особо нечем!

Кадры решили все

Все приличные люди начинали с разведки.

Единственного, кого могли опасаться верхи КГБ, задумавшие предать свою страну, это были свои собственные низы: от прапорщиков до майоров где-то. И тут надо отдать им должное: они умело смогли создать условия для реабилитации со своими далеко идущими целями. Потомков репрессированных допустили в комсомольско-партийный аппарат и в «органы».

Ныне искренние люди из «органов» дивятся: ну как так, меня специально пригласили в КГБ, я им сказал, что я — сын расстрелянного в 37-м, но не только прошел «кастинг», но и я дослужился до подполковника?..

И эффект не заставил себя ждать.

Плюс пресловутое «разложение Западом»…

Свидетель со стороны: в конце 70-х — начале 80-х гг. моя жена была подростком. Среди родственников в Москве у нее был сотрудник КГБ в звании подполковника. Не бог весть какое звание и, очевидно, пост. В памяти жены четко отложились детские впечатления от поездок в Москву «в гости». На ребенка неизгладимое впечатление производило изобилие иностранных товаров и продуктов в семье родственников. Одежда, бытовая техника, продукты питания длительного хранения — все было иностранным. Как вспоминает жена, в квартире были большие стопки каталогов (типа «Otto», «Quelle» и им подобных) за разные годы. Дети, естественно, общались между собой. Дочка сотрудника КГБ просто и незамысловато объяснила моей жене, что любые необходимые вещи и продукты они просто выбирали по каталогам и заказывали, и они аккуратно доставлялись. При этом интересны оценки и интонации. Демонстрировалась крайняя степень презрения к собственной стране и людям. По ее словам «в совке мы покупаем только хлеб и молоко». Очевидно, что ребенок только повторял многократно слышанное от родителей и копировал их позицию.

Мне кажется, этот маленький штришок ярко высвечивает истинную картину того, чем был КГБ в поздний советский период. Очевидно полное разложение и перерождение.

Мог ли такой КГБ выступить в защиту советского строя? Т. н. «совка»? Ответ очевиден [63]. Ну что ж, из этого видно, что вся система КГБ, включая ХОЗУ, способствовала развалу работы по спасению СССР.

Рыба, как говорится, гниет с головы. Удивительно то, что будущие Председатели КГБ А. Н. Шелепин, В. Е. Семичастный и Ю. В. Андропов во время войны остались в тылу — надо же было кому-то руководить комсомольскими организациями.

Кроме студентов МАИ М. Вольфа и Е. К. Лигачева были и другие, которые в беседе с одним молодым разведчиком, расслабившись, позволили себе воспоминания: «В сорок первом, когда немец стоял под Москвой, нас эвакуировали в Алма-Ату. Проводили мы своих девок на фронт, погрузились в поезд и с песнями двинули на восток.

— О каких девушках идет речь? — не понял я.

— Ну, о студентках, сокурсницах наших. Они еще до войны научились в аэроклубах самолетовождению, а в сорок первом сформировали боевую эскадрилью и улетели воевать.

— Так у вас же бронь была!

— С добровольцев-то бронь снимали. Девки почти все погибли. Жалко их.

Тут один из молодых оперов, слышавших наш разговор, сорвался и спросил в упор у матерого «разведчика»:

— А вас никогда не мучает совесть?

Того передернуло. Однако он быстро взял себя в руки, собрался и ответил:

— Нет, не мучает. Я рад, что хожу по земле, дышу воздухом и наслаждаюсь жизнью.

Мне подумалось тогда, что те девчонки тоже могли бы стать инженерами-конструкторами, а воевать должны все-таки мужчины» [64. С. 8].

КГБ был поставлен в оборонительную позицию. А победу приносят только атаки. Оборона, сдерживание и пассивное сопротивление — это только выживание. И тут есть свой индикатор: вопрос с предателями-перебежчиками. Когда-то у ЧК были длинные руки, но со временем они укоротились.

В случае с перебежчиком Ю. Носенко дело было за малым: чтобы убить, его требовалось найти. К решению задачи подключили даже ЦК КПСС. 27 мая 1966 г. там получили предложения КГБ о способе отыскания Носенко, но опытные высшие аппаратчики решили «Постановление ЦК КПСС принять голосованием секретарей ЦК КПСС без занесения в протокол». Суть Постановления, наверное, так и осталась бы неизвестной потомкам, если бы не исполнительность мелкого партийного чиновника. Он не потерпел такого нарушения делопроизводства и аккуратно вписал в карточку содержание вопроса: «О фотоочерке о семье предателя Носенко и о нем для продвижения в западную печать для дальнейшего проведения его розыска в США». В 1969 г. американцы подбросили резидентуре (не сказано, какой именно) данные о его местонахождении. Уже в 1970-е гг. Ю. В. Андропов поручил О. Калугину (со слов последнего) уничтожить Ю. Носенко, но нанятый было для этого дела киллер попался и сел в тюрьму за другое преступление [65. С. 67–68].