Дональд Портер - Белый индеец Страница 52

Ополченцы обрадовались при звуках схватки, но хранили молчание. Генерал Пепперел опасался, что гуронам удастся скрыться в подлеске.

Через некоторое время Сун-а-и и его воины появились так же бесшумно, как исчезли. Свежие скальпы свисали с поясов двух воинов, а в руках их были луки, стрелы и металлические ножи погибших гуронов. Сун-а-и с торжествующим видом смотрел на подошедших Пепперела и Вильсона.

Но даже этот случай не снял напряжение. Другие вражеские воины могли незамеченными проскользнуть сквозь цепь часовых, и кампания оборвалась бы, не начавшись.

На следующий день рано утром, когда командир ополченцев с помощником пытались позавтракать холодной олениной, в расположение колонистов пришел Гонка. Великий сахем сразу заговорил о деле.

- Вечером пойдет снег. Скоро наступит хорошая погода.

Пепперел и Вильсон недоверчиво посмотрели на него.

- Великий сахем знает, - сказал им Ренно. - Он всегда знает больше, чем все другие воины.

Генерал не хотел оставлять лагерь и уходить к реке.

- Если предчувствие индейцев - или их интуиция, как хотите - обманет, мы пойдем на ужасный риск из-за прихоти одного человека.

Гонка выслушал перевод Ренно, потом, не говоря ни слова, взглянул на сына.

Ренно знал, о чем он думает.

- Если англичане трусы, то ирокезы пойдут вперед одни.

Пепперел покраснел.

Полковник принял решение и, не желая обижать союзников, не стал совещаться наедине с начальником.

- Куда бы ни приказал идти великий сахем, ополченцы последуют за ним!

Гонка коротко усмехнулся.

Оба отряда быстро свернули лагерь и выступили в поход, под прикрытием пятидесяти онейда и могавков. Шли медленно, отчасти из-за необходимости соблюдать тишину, отчасти из-за того, что приходилось нести тяжелые плоты.

Заключительный этап был пройден без всяких происшествий, и поздно вечером разведчики онейда доложили, что отряд подошел вплотную к реке.

Ренно, Пепперел, Вильсон, Гонка и Сун-а-и собрались за деревьями, чтобы их не могли заметить с северного берега.

Туман постепенно сгущался над рекой, и вскоре Квебек почти исчез в дымке. Вильям Пепперел, тихо, но искренне, принес извинения Гонке. Сосредоточив все внимание на дальнем берегу, великий сахем кивнул. Охваченный благоговением, Ренно тоже вгляделся в туман над водой. Он никогда не предполагал о существовании такого места.

Надо всей округой возвышалась скала, известная под названием Бриллиантовый плащ, высотой более трехсот футов. На ее вершине стояла Цитадель - свидетельство гения и тяжкого труда французских строителей. Сооруженный почти на краю нависшего над водой обрыва, форт был окружен частоколом из древесных стволов, заостренных на концах, каждый больше тридцати футов в высоту.

Ясно было, что людям невозможно преодолеть этот частокол. С внутренней стороны, недалеко от верхнего края, находились смотровые вышки, и Ренно видел разгуливающих туда и обратно солдат.

С одной стороны, там, где в реку Святого Лаврентия впадала крошечная река Святого Карла, склон был более пологим. Там стояли дома, церкви и другие строения. Часть сгрудилась внизу, а другие были построены на плато, поднимающемся к самой Цитадели. Квебек по сути состоял из двух частей, и верхняя была практически недоступна.

Пока нападающие изучали свою цель, туман сгущался все больше. Наступающая ночь и темное небо затрудняли обзор, и только Ренно, с его удивительным зрением, мог различить детали.

- Отыщи два пути, - сказал ему Гонка. - Один для ирокезов, в обход города, другой для англичан перед ним.

Углубившись в решение задачи, Ренно приметил две улицы, одну уходившую в глубь, и другую, шедшую вдоль берега, где стояли на якоре несколько военных судов. Он издали рассмотрел их, запоминая каждую мелочь.

- Вижу ворота на ближней тропе, которые открываются в стене великого большого дома, - сказал он на языке сенека. Он настолько погрузился в свое занятие, что не мог отвлекаться ради перевода на английский. - Но я не вижу, есть ли ворота на другой тропе.

Гонка пожал плечами.

- Если там есть ворота, мы найдем их. Если нет, то сенека сделают их сами.

Становилось все темнее, и до наступления ночи Ренно нужно было изобразить все, что он увидел. Палочкой он нарисовал на сугробе две улицы.

Вожди смотрели на рисунок до тех пор, пока он не отпечатался в их памяти.

- Единственная трудность заключается в том, что река составляет здесь пять тысяч футов в ширину.

- Ее трудно было бы пересечь и при самых выгодных обстоятельствах, сказал Пепперел, - а из-за этих плывущих по течению льдин все предприятие становится еще опаснее. Но у нас нет выбора.

Все опять посмотрели на реку. Туман стал тяжелее, северный берег превратился в расплывчатую полосу, а укрепления Цитадели представлялись смутными, бесформенными тенями.

Гонка определил окончательный план атаки.

- Ирокезов никто не услышит. Мы пойдем по длинному пути и подойдем к великому большому дому сзади. Англичане поднимутся по короткой тропе от реки.

Предложение имело смысл. Пепперел и Вильсон сразу же согласились.

- Сын мой, - сказал великий сахем Ренно, - ты пойдешь с англичанами и приведешь их к воротам, которые ты видел.

Ренно кивнул.

- Надеюсь, - с улыбкой заметил Эндрю Вильсон, - ты помнишь дорогу!

Ренно улыбнулся в ответ. Он разбирался в людях, и доверял Вильсону как вождю.

- Если мы отправимся прямо сейчас, то будем в городе еще затемно, сказал Гонка.

Полковник Вильсон сомневался.

- Мы должны выждать по крайней мере час. Французы сейчас едят, а когда они едят, то пьют много вина. Вскоре они станут сонными и не такими внимательными.

Гонка кивнул.

- Мы подождем.

- Самое главное - скорость, - продолжал полковник. - Как только мы от кроем огонь, придется много убивать, так что цельтесь как можно точнее.

- Каждый воин, оставшийся позади, отправится к духам своих предков, -согласился великий сахем.

Впервые в разговор вступил Сун-а-и.

- Когда атака закончится, каждый воин должен вернуться на свой плот. Как только плот будет полон, он должен немедленно отчалить.

Предложение было мудрым. Если первые, кто вернется из города, будут дожидаться остальных, они могут понести большие потери.

- Французы могут выслать погоню, - задумчиво произнес полковник Вильсон, -Так что не стоит назначать место сбора у самой реки. Мы должны собраться южнее.

Снова Гонка повернулся к Ренно.

- Видишь клен, который стоит за той лужайкой - он похож на три дерева?

Дерево находилось в двух или трех милях к югу, но Гонка был уверен, что сын, с детства приученный запоминать каждую мелочь, знает, о чем идет речь.

- Я вижу его, отец.

- Мы встретимся там. - приказал Гонка. - Ты приведешь туда англичан. Ирокезы будут ждать вас там, если маниту будет так угодно. Эндрю Вильсон и Вильям Пепперел в очередной раз осознали, что будущий успех всего дела зависит прежде всего от знаний и опыта индейцев.

- Мы отправляемся немедленно, - сказал Гонка. - Когда отец-солнце покажется на небе, здесь будут гуроны и оттава.

Предводители ополченцев достаточно хорошо понимали язык ирокезов, чтобы оценить всю важность этого замечания. Сегодня вечером нападающим не придется отдыхать. Конечно, люди устанут. Как только оба отряда встретятся, им немедленно придется начать отступление. Вожди вернулись к своим подчиненным, а Ренно на минуту остановил отца.

Гонка взял его за руку.

- Хорошо, что ты сенека. Хорошо, что ты мой сын.

- Хорошо, что ты мой отец.

Они быстро пошли каждый в свою сторону, и Ренно вернулся к ополченцам.

Напряжение достигло высшей точки. В полной тишине люди проверяли свое оружие, а некоторые, в том числе Джеффри Вильсон, занялись едой.

Ренно хотел сказать им, что сейчас не стоит этого делать. Сенека верили, что воин становится яростнее, а ум его очищается, если желудок его пуст, но он достаточно хорошо знал колонистов, чтобы понять, что совет его останется без внимания.

Он присел недалеко от командиров и принялся ждать. То и дело то генерал, то полковник доставал из кармана металлический предмет, издававший тикающий звук. Ренно подумал, что потом нужно будет расспросить, что это такое.

Наконец полковник сказал:

- Час прошел.

- Очень хорошо. Тогда мы отправляемся, - ответил генерал Пепперел, - и пусть Всемогущий явит нам свою милость сегодня ночью.

Ополченцы спустились на берег, где их уже ждали могавки.

Как только колонисты прибыли, ирокезы отчалили, устремляясь к северному берегу, и исчезли в тумане всего в нескольких футах от берега.

Ренно оказался на плоту вместе с начальниками ополченцев. Ночь была холодной, воздух влажным, и юный сенека знал, что промерзнет до костей, прежде чем доберется до берега. Ренно занял место у передней кромки плота. Полковник Вильсон при казал отчаливать.