Элисон Уэйр - Французская волчица — королева Англии. Изабелла Страница 53

Впрочем, мы не должны отбрасывать и возможность того, что теплый прием Мортимера у Карла IV объяснялся не только его антипатией к Деспенсерам и заботой о сестре, терпящей от них обиду, но и личным обращением Изабеллы. Карл не мог не быть осведомлен о тирании Деспенсеров и должен был увидеть в Мортимере, их злейшем враге, способ как-то противодействовать им и тем самым помочь Изабелле. Англия тогда не вела войны с Францией, и трудно представить, какой еще резон мог быть у Карла привечать такого известного беглеца. Что касается самой Изабеллы, то она, вероятно, приложила руку к отмене смертного приговора Мортимеру и, несомненно, пыталась помочь его жене — может быть, по его личной просьбе. Она могла к этому времени уже понять, что Мортимер — единственный, кто способен сопротивляться тирании Деспенсеров, и, соответственно, может оказаться очень ей полезен. Пользуясь влиянием на брата, она, возможно, косвенно способствовала побегу Мортимера, а если так, то должна была знать о нем заранее.

Майкл Драйтон утверждал также, что союзник Мортимера, епископ Орлитон, помог ему бежать. Это утверждение хорошо подтверждается свидетельствами современников. Адам Орлитон родился в одном из герфордширских поместий Мортимера, в 1317 году стал епископом в Херефорде, а до того провел много лет, делая достойную карьеру при папской курии. За последние годы он стал близким другом и союзником Роджера Мортимера, своего патрона. Он посылал людей на помощь Мортимеру при набеге на земли Деспенсера и стойко поддерживал Мортимеров при их атаке на Деспенсеров в Парламенте. Даже теперь, когда они оба сидели в тюрьме, осужденные как изменники, Орлитон не оставил их без поддержки. Напротив, он остался одним из самых активных оппонентов Деспенсеров.

Репутация Орлитона пострадала из-за резких высказываний хрониста Джеффри Бейкера, которые, как мы можем доказать, неверны. Отнюдь не будучи таким беззастенчивым интриганом, как уверяет Бейкер, Орлитон был умным политиком, законоведом и дипломатом, очень серьезно относился к своим церковным обязанностям, искренне оплакивал неумелое правление Эдуарда II и злоупотребления Деспенсеров и страдал от тех последствий, к которым это привело европейские дипломатические круги. Он также питал чрезвычайное почтение к достоинству пап и епископов и был другом хитроумного Иоанна XXII.{819} Архиепископ Рейнольде был высокого мнения о способностях Орлитона — но, осмелившись открыто одобрить мятежные действия Мортимера, тот естественным образом стал мишенью для гнева короля.

В феврале 1324 года Деспенсер совершил действие, какого прежде никто не осмеливался предпринять против какого-либо епископа: он обвинил Орлитона перед Парламентом в преступном попустительстве и поддержке врагов короля, а также в том, что он-де обеспечил оружие и лошадей, которые позволили Мортимеру бежать. Пользуясь своей епископской неприкосновенностью, Орлитон отказался отвечать на обвинения, заявив, что отвечает лишь перед папой, архиепископом Кентерберийским и равными по рангу духовными лицами. Когда же Эдуард приказал епископу Кентерберийскому взять Орлитона под стражу, это вызвало фурор в среде духовенства, и в результате архиепископы Рейнольде и Мелтон, а также Александр Бикнор, архиепископ Дублинский, взяли Орлитона под защиту и пригрозили, что всякий, кто отважится учинить над ним насилие, будет отлучен от церкви.{820}

То был первый раз, когда Рейнольде, до того остававшийся неколебимым другом короля, не исполнил его желания, и это должно было болезненно задеть Эдуарда. Тем не менее он заставил своих судей объявить Орлитона виновным, конфисковал его поместья и личную собственность и взял его под стражу.{821}

В апреле 1324 года король пожаловался папе на предательство Орлитона, а в мае потребовал, чтобы тот лишил его епископского сана.{822} Но, как и в случае с Бергершем, понтифик отказался удовлетворить это требование за неимением веских доказательств измены.

Эдуард также потребовал низложения Джона Дрокенсфорда, епископа Батского и Уэлского, весьма мирского и беззастенчивого, который также числился среди друзей Мортимера и был тесно связан с Орлитоном и Бергершем. Однако Бергерш, сильно напуганный жестким обращением короля с Орлитоном, поспешил заключить льстивый (и неискренний) мир с Эдуардом, обещая беззаветную преданность и послушание. Эта уловка позволила ему отчасти восстановить доброе расположение к себе государя и вернуть отобранные церковные доходы.

И все же маловероятно, чтобы сам Орлитон устраивал побег Мортимера, хотя он мог испросить помощи у королевы. Айен Мортимер в биографии своего однофамильца выдвинул убедительные доводы того, что и замысел, и осуществление принадлежали самому Мортимеру — если учесть, как он сумел обработать д'Альспэ, а также его контакты в лондонском Сити, где он пользовался большой популярностью;{823} в частности, среди его знакомых были две выдающиеся личности, Ричард де Бетюн и Джон де Жизор.{824}

Однако впоследствии обнаружилось, что через них Мортимер поддерживал связь с рядом влиятельных сторонников, включая Орлитона, и побег был частью более широкого плана по сплочению всех противников Деспенсеров. И если все-таки именно Изабелла год назад вмешалась в судьбу Мортимера, тогда Орлитон мог, зная об этом, посвятить ее в планы побега и попросить о содействии у короля Карла.

Некоторые хронисты, удрученные гнетом Деспенсеров, рассматривали побег Мортимера как акт божьей воли и уверяли, будто его вывел из темницы ангел, подобно святого Петру.{825} Изабелла могла воспринять это событие сходным образом. Вырвавшись на свободу, Роджер сделался потенциальным средоточием организованной оппозиции. Поддавшись панике, король бросил все силы на то, чтобы найти и схватить беглеца, живым или мертвым, разослал объявление о поимке по всей Англии, но его офицеры искали не там, где следовало. До самого конца августа 1323 года Эдуард был убежден, что Мортимер укрылся либо в Уэльсе, либо в Ирландии.{826} Только к концу сентября он узнал, что преследуемая жертва поселилась со своими родичами в Пикардии{827}, вне досягаемости короля Англии.

Даже в изгнании Мортимер доказал, что представляет собой смертельную угрозу для Деспенсеров. В ноябре он отправил наемного убийцу из Сент-Омера в Англию с целью убить их самих и нескольких ближайших приспешников. Попытка не удалась — наемник добрался до Лондона, но был арестован и допрошен.{828} Однако этот случай показал, как далеко готов зайти Роджер, чтобы отомстить наиболее ненавистным врагам, и породил у Эдуарда опасения, как бы Мортимер, при поддержке Карла IV (который к этому времени поссорился с Эдуардом II), не вторгся в Англию ради того, чтобы разделаться с Деспенсерами. Теперь Эдуард обвинил Карла и его дядю Валуа в содействии побегу Мортимера.{829} Этот факт иногда приводят как доказательство причастности к делу Изабеллы, но если бы Эдуард — и, что важнее, Деспенсеры — в результате тщательного официального расследования побега заподозрили ее, они без всяких колебаний обвинили бы ее в измене.

В последующие месяцы Эдуард получал противоречивые донесения о местонахождении Мортимера. 6 декабря его известили, что Роджер побывал в Эно, а оттуда направился в Германию; затем, около 13 декабря, прибыло известие, что он поехал на юг, в Тулузу, с графом Булонским.{830}

Имя Изабеллы опять исчезает из документов до 13 октября 1323 года; возможно, она продолжила свое паломничество. Она была с Эдуардом в Личфилде 19-20 декабря, затем вместе с ним отправилась на юг, в Саттон-Колдфилд{831}, а оттуда — в замок Кенилворт, прежде принадлежавший Ланкастеру, где двор с превеликой пышностью отпраздновал Рождество. В январе король и королева были гостями Деспенсера в его замке на реке Трент в Хенли, а в феврале посетили Глостер и близлежащий замок Беркли, прежде чем возвратиться в Лондон.{832}

Теперь Эдуард погрузился в новый яростный спор с Карлом IV. Еще в сентябре Карл призвал своего деверя принести ему оммаж, но Эдуард ухитрился уклониться от вызова под предлогом, что не может безопасно оставить свое королевство — иными словами, Деспенсеры не хотели, чтобы он уезжал, опасаясь открытого выступления своих врагов в его отсутствие. Хотя Карл и согласился отложить церемонию до июля 1324 года, предоставление им убежища Мортимеру вызвало недоверие и обиду со стороны Эдуарда. С обеих сторон уже накопилось много недобрых чувств, когда, в октябре разгорелся спор из-за bastide, то есть укрепленного городка, который французы начали строить на землях приората Сен-Сардо в области Аженэ, принадлежащей англичанам; гасконские подданные Эдуарда враждебно отреагировали на этот, по-видимому, незаконный акт и напали на бастид, причем был убит французский сержант. Эдуард не санкционировал это нападение, он вообще ничего о нем не знал, но возникли опасения, что инцидент может привести к войне между Англией и Францией — той самой, ради предупреждения которой заключался брак Изабеллы.