Александр Каменский - Россия в XVIII веке Страница 6

На новом этапе развития страны задачи модернизации требовали, как уже говорилось, концентрации всех хозяйственных, финансовых и людских ресурсов; достижения максимальной эффективности в управлении, что выражается, в частности, в четкости и быстроте донесения решений и распоряжений центра на места и столь же четком и быстром их исполнении. По замыслу Петра I — и это было важным условием реализации задуманных преобразований: вся страна должна была стать единым, слаженным, эффективно действующим организмом.

Первые мероприятия по реорганизации аппарата управления были предприняты Петром уже по возвращении из Великого посольства и касались местного управления. В январе 1699 г. в городах был введен принципиально новый орган управления — выборная земская изба, которая должна была ведать сбором налогов и исполнять судебные функции. Городское население, таким образом, выводилось из-под власти назначаемых из центра и управлявших уездами и уездными городами воевод, сама должность которых упразднялась, и получало органы самоуправления. Земские избы всех городов были подчинены находившейся в Москве Бурмистерской палате (позднее — Московская ратуша). Значение этой первой реформы заключается, прежде всего, в том, что с этого времени город рассматривался властью как самостоятельная административная единица, отделенная от сельской местности, а вся система управления приобрела четырехступенчатый характер: органы высшего управления — органы центрального управления — органы городского управления и органы территориального (местного) управления.

Дальнейшая реорганизация системы управления была напрямую связана с военными потребностями государства в условиях Северной войны. В связи с этим особое значение приобретала эффективность управления на всех уровнях властной вертикали. Однако в первые годы XVIII в. Петр явно не стремился осознанно к созданию новой системы управления, основанной на иных принципах. Находясь по большей части вне Москвы, он нуждался, прежде всего, в том, чтобы аппарат исполнительной власти был у него под рукой, и создавал новые учреждения там, где находился сам, не ликвидируя при этом старые. Новые учреждения получали преимущественно названия канцелярий, важнейшей из которых стала Ближняя канцелярия, чьи основные функции были связаны с контролем и сбором информации финансового характера. С решением резко обострившейся с началом войны проблемы нехватки средств посредством сбора вводимых царем новых косвенных налогов была связана и деятельность большинства других канцелярий. Все они по своей организации и структуре были еще подобны старым приказам и по сути дела являлись их отделениями. С основанием Санкт-Петербурга канцелярии стали располагаться в новой столице, и постепенно центр тяжести в системе государственного управления из Москвы перемещался туда. Теперь уже московские приказы становились филиалами петербургских канцелярий.

В эти же годы царь перестает жаловать боярские чины и практически прекращается деятельность Боярской думы, на смену которой приходит Консилия министров, первоначально возникшая как боярская комиссия, которой царь поручал управление страной на время своего отсутствия в столице.

Постепенно, однако, компетенция Консилии министров расширялась, распространяясь на всю территорию страны, а в ее состав стали входить, прежде всего, руководители важнейших приказов. Петр со своей стороны, не превращая Консилию министров в формальное учреждение, а значит, не придавая ей определенный статус в системе политической власти, стремился упорядочить и бюрократизировать ее деятельность, в частности, повышая персональную и коллективную ответственность ее членов, заставляя их лично подписывать протоколы заседаний, «ибо сим всякого дурость явлена будет».

В первые же годы Северной войны достаточно быстро обнаружилась и неэффективность системы управления территориями по долгое время существовавшей схеме приказ — уезд. Уже в 1701 г. был создан особый административный округ вокруг имевших стратегическое значение Азова и Воронежа. В 1702–1703 гг. по мере завоевания Прибалтики в качестве самостоятельной административной единицы выделилась Ингерманландия, образованная на территории отвоеванной шведской Ингрии и части земель, ранее находившихся в ведении Новгородского приказа. Возглавивший управление Ингерманландией любимец и ближайший сподвижник царя А. Д. Меншиков стал именоваться губернатором. Ингерманландия изначально не подчинялась ни одному из центральных приказов, имела собственный бюджет и судебную систему. Все эти нововведения были, по сути, апробацией новых методов управления и форм взаимоотношений центра и регионов, реализуемых в ходе областной (иначе ее называют губернской) реформы 1707–1709 гг.

Реформа началась с декабрьского 1707 г. указа царя Ближней канцелярии расписать города страны по пяти центрам — Киеву, Смоленску, Казани, Азову и Архангельску. Города, находившиеся в 100 верстах от Москвы, соответственно приписывались к ней. Работа над уточнением росписи с участием самого Петра I и назначенных им губернаторов, объезжавших вверенные им территории, продолжалась на протяжении всего 1708 г. В ходе этой работы появилась и еще одна губерния — Сибирская. Наконец, в феврале 1709 г. был издан именной указ об образовании 8 губерний; немного позднее их число возросло до 10: из Казанской губернии выделились Нижегородская и Астраханская.

Создание губерний означало кардинальное изменение всей структуры управления страной. Губернаторы, назначавшиеся из числа приближенных к царю наиболее видных сановников, сосредоточили в своих руках всю административную, финансовую, судебную и военную власть над огромными территориями. В помощь им в губернских центрах создавался разветвленный бюрократический аппарат. Помимо вице-губернатора, при губернаторе были обер-комендант, ведавший военным делом, обер-комиссар, отвечавший за сбор налогов с населения, а также ландрихтер, надзиравший за отправлением правосудия. В уездных городах располагались воеводские канцелярии во главе с уездными комендантами.

Вскоре обнаружилось, что и этого недостаточно и управлять столь огромными территориями с опорой лишь на уездных комендантов весьма сложно, в результате чего к 1715 г. в губерниях Европейской России, Сибири и Урала возникают так называемые доли во главе с ландратами и соответствующими канцеляриями при них. Деление на доли было осуществлено, исходя из определенного (около 5,5 тыс.) числа дворов, являвшихся на тот момент основной единицей налогового обложения. Ландраты в первую очередь отвечали за сбор налогов. На смену долям в 1719 г. пришли провинции во главе с провинциальными воеводами и провинциальными канцеляриями. Трехчленная система управления (губерния — провинция — уезд) закрепилась в России вплоть до новой губернской реформы 1775 г. Еще один штрих в новую систему местного управления был внесен Петром I в 1711 г., когда за губерниями были закреплены определенные армейские полки, за содержание и обеспечение которых им теперь предстояло отвечать.

История первой губернской реформы достаточно ясно показывает, что, добиваясь повышения уровня эффективности управления, Петр стремился не просто к усилению своей власти и безраздельному подчинению всего и вся. На первом плане для него были проблемы военного и финансового характера. Новые внешнеполитические задачи, решаемые военными средствами, требовали принципиально иного уровня государственных доходов, а сбор налогов и обеспечение регулярной армии приобретали важнейшее государственное значение.

В исторической литературе нет единства мнений относительно того, означала ли губернская реформа дальнейшую централизацию управления или, напротив, децентрализацию власти. С одной стороны, вполне очевидно, что в результате реформы власть между центром и периферией перераспределялась, и царь фактически делегировал губернаторам, становившимся безраздельными хозяевами огромных территорий, часть своих властных функций. Причем одним из следствий губернской реформы стала ликвидация в центре ставших ненужными областных приказов. Однако на практике центральная власть не только не ослабевала, но, наоборот, укреплялась. Назначенные царем, полностью подотчетные ему и зависимые от него губернаторы становились глазами и руками самодержца на местах, компенсируя отсутствие непосредственного надзора, потому что, как писал сам Петр незадолго до начала реформы, царю «надвое разделитца невозможно одному». По своей сути цепочка царь — губернатор — провинциальный воевода — уездный комиссар означала создание четкой и значительно более эффективной, чем прежде, вертикали исполнительной власти. В 1711 г. она была еще более укреплена созданием Сената.