Андрей Гусаров - Гатчина. От прошлого к настоящему. История города и его жителей Страница 6

Еще до начала больших строительных работ в Гатчине Григорий Орлов в письме к французскому философу Жан Жаку Руссо от 1766 года так отзывался о своей мызе: «Мне вздумалось сказать вам, что в 60 верстах от Петербурга у меня есть поместье, где воздух здоров, вода удивительна, пригорки, окружающие озера, образуют уголки, приятные для прогулок, и возбуждают к мечтательности. Местные жители не понимают ни по английски, ни по-французски, ещё менее по-гречески и латыни. Священник не знает ни диспутировать, ни проповедовать, а паства, сделав крестное знамение, добродушно думает, что сделано всё». Как видно из текста послания, Гатчина нравилась графу своей тишиной и благодатью, а непосредственность местных жителей, по его мнению, должна была пленять непосвященных в русскую действительность иностранцев. Подарок возлюбленному был по-настоящему царским, и Орлов решил перестроить мызу, превратив ее, как того требовал его, и что особенно важно, ее — Екатерины Великой, статус. Для воплощения задуманного были приглашены архитектор Антонио Ринальди и садоводы И. Буш, Д. Шпарро и Дж. Гакет, которые на протяжении нескольких лет создавали дворцово-парковый ансамбль, вставший со временем в один ряд с Царским Селом, Ораниенбаумом и Петергофом.

Первое, что сделали на территории мызы, — это расчистили лес, приведя его в более или менее приемлемое для прогулок и охоты состояние. Ради последней забавы устроили Зверинец — пейзажный парк площадью 340 гектаров, где в специально выстроенных для этой цели сараях и загонах содержались лоси, кабаны и олени, завезенные из прибалтийских зверинцев и предназначенные для охоты. Екатерина II принимала участие и в егерских, и в соколиных ее разновидностях. Основными объектами ландшафтных преобразований стали два озера — Белое и Серебряное. Следовало укрепить берега этих водоемов и изменить их очертания. Пришлось углублять дно, рыть каналы, насыпать холмы и создавать искусственные острова на Белом озере: Еловый, Сосновый, Березовый, Пихтовый (Круглый), Плавучий. Их соединили небольшими мостиками. В парке был построен летний дворец-павильон: «…огромная деревянная палатка, — это была летняя столовая, обставленная кругом качелями, фортунками, кеглями и прочими играми. Внутренность дворца поражала не столько великолепием, сколько изяществом», — писал знаток истории города С.В. Рождественский.

В 1769 году в имение к Г.Г. Орлову приезжает ирландский садовод Чарльз Спарроу, создавший удивительный по гармоничности парковый ансамбль. Мастер использовал холмистый характер местности и добавил немного садово-парковых сооружений. При Орлове существовал подземный проезд из Серебряного озера в Белое, ход под землей из дворца к гроту «Эхо», стояли колонна Орла и Чесменский обелиск, а водную гладь озер украшали статуи, тумбы которых были установлены прямо в воде.

Итальянский архитектор А. Ринальди, чей приезд в Россию состоялся предположительно в результате встречи с гетманом Малороссии К.Г. Разумовским, первое время работал в Киеве, а в 1754 году переехал в Санкт-Петербург и занялся строительством в Ораниенбауме. Первые постройки зодчего там не сохранились — театральный дом сгорел, а первый Китайский домик был сломан по приказу Павла I. Существующий ныне Китайский дворец, называвшийся изначально Голландским, зодчий строил в 1762–1768 годах. Свое нынешнее название дворец получил уже в XIX веке. В Ораниенбауме Ринальди построил еще множество зданий, но в 1768 году он оставляет этот гостеприимный пригород и начинает возведение большого дворца на набережной Невы, в конце Миллионной улицы, для графа Г.Г. Орлова.

С 1766 года Антонио Ринальди занимается строительством дворца («Увесилительного дома»), дошедшего до наших дней в сильно измененном реконструкциями виде, хотя и сохранившего в своей основе ринальдиевский план постройки. Он возводит его на холме, на берегу Серебряного озера. Гатчинский дворец был задуман как охотничий замок. Его первоначальный облик легко представить по главному фасаду современного здания со стороны озера — он менее всего подвергся разрушениям и перестройкам. Интерьеры также изменились со временем, и это связано не только с переделками XIX века, но и с колоссальными потерями времен Великой Отечественной войны, когда дворец был разграблен и практически сожжен. Из восстановленных к настоящему времени интерьеров первозданный вид имеют Белый и Колонный залы. То же можно сказать о Туалетной и Башенном кабинете — комнатах Марии Федоровны. Работами по реконструкции дворца после Ринальди руководил другой итальянский архитектор — В. Бренна, пристроивший массивные корпуса Кухонного и Конюшенного дворов и спрятавший за наружными стенами чудную открытую колонную галерею, располагавшуюся наверху здания. Внутреннее убранство тоже претерпело большие изменения.

Сады в глазах моих обширные картины:Рисуйте! скаты гор, леса, ручьи, долины,Игра, и перелив, и живопись цветов,И бархат луговой, и бахрома холмов;Вот краска, полотно; вот кисть, располагайте!Природа ваша вся, старайтесь, поправляйте.

Ринальди принадлежат и такие первые парковые сооружения, как Чесменский обелиск из мрамора различных оттенков в честь победы русского флота над турецким в бухте Чесма в 1770 году (брат хозяина Гатчины А.Г. Орлов командовал русской эскадрой) и колонна Орла (она посвящалась самому графу Г.Г. Орлову). Он создал знаменитый грот «Эхо», который завершал подземный ход от дворца к Серебряному озеру, а также заключил в гранитную оправу восьмигранного колодца сильный подземный ключ рядом с этим озером. Ринальди разработал первоначальную планировку парка, взяв за основу регулярные английские сады, и в результате он стал первым в России пейзажным парком. Архитектор занимался разбивкой садов, устройством оранжерей и строительством целого комплекса Зверинца. Поскольку, учитывая гатчинские традиции и особую любовь заказчика к охоте, Ринальди выстроил дворец, как уже упоминалось, в стиле охотничьего замка, то и парк, вернее сказать систему парков, он оформил как большие угодья, которые позволяли в полной мере наслаждаться и охотой, и выездами. Это было весьма кстати, ведь Екатерина, особенно в 1768–1769 годах, часто посещала Гатчинскую мызу, до которой из Царского Села была «прямая» дорога.

Устройством сада в «английском вкусе» занимался знаменитый ученый-ботаник, садовый мастер Иоганн Буш, прекрасный специалист по организации пейзажных парков. В своей работе он использовал все богатство и разнообразие гатчинского ландшафта. С ним работают садовники Д. Шпарро, Лев Иванов, Алексей Кряжев, Василий Ползунов, Иван Лебедев. Много времени и сил потратил на Гатчину ирландец Джон Гакет, работавший, правда, в основном при Павле Петровиче.

После кончины хозяина Гатчины Григория Григорьевича Орлова казна выкупает у наследников графа мызу с пятью деревнями в придачу. Через несколько лет, 6 августа 1783 года, по указу императрицы Екатерины II дом со всем имуществом был подарен наследнику российского престола Павлу Петровичу.

«Из купленных Нами, — гласил текст высочайшего указа, — у графов Орловых деревень, состоящих в ведомстве нашего флигель-адъютанта Буксгевдена, повелеваем отдать во владение Нашему Любезному Сыну, великому князю, мызу Гатчину с тамошним домом со всеми находящимися мебелями, мраморными вещами, оружейною, оранжерею и материалами, с 20-ю принадлежащими к той мызе деревнями, мызу новую скворицкую и мызу старую скворицкую, с приписанными к ней деревнями, пустошами и землями…»

Вот и кончилось время Орлова…За День — Жизнь пронеслась стороной!Возрождая и Дело и Слово…— Будем жить! А сегодня — домой! —Развернулся кортеж с колесницейИ понесся к Столице, пыля!И рыдала в карете ЦарицаПод закат уходящего дня…

Но остался дворец, о котором этнограф и путешественник И.Г. Георги писал: «Знатной величины дворец, построенный Князем Орловым в виде продолговатого четверугольника, имеет над погребами 3 этажа и в каждом конце маленькую башенку, замок, который выше дворца, и плоскую кровлю или бельведер, с коего все переменные предметы великой и прекрасной тамошней страны видеть можно, почему знатные особы нередко на башни сии всходят. Дворец снабжен также сделанным г. Надворным Советником и Кавалером Эйлером отводом молнии. На главной стороне соединен с каждым концом, помощью колоннады цилиндрических столпов, из Финляндского мрамора сделанных, четверугольный флигель в 1 этаж вышины, чем составляется перед дворцом четверугольная открытая площадь, перед которой находится расположенный группами лес, с весьма широко просеченною перспективою. Изо всех комнат главной стороны имеется чрез то приятный вид. В четвероугольных флигелях находятся жилища дворцовых служителей, кухни и конюшенный двор. Дворец и флигели построены их желтоватых известковых и песошных плит, оставленных в естественном их цвете. При расположении внутренности дворца взирали так, как в Павловске, более на изящный вкус, чем на великолепие; однако же не недостает и великолепия. Кроме библиотеки видны разные древние бюсты, барельефы и пр., а в галерее находятся также три прекрасные копии трех больших картин, изображающих Чесменское сражение и писанных по повелению Князя Орлова живописцем Гакертом».