Дмитрий Жуков - Русские эсэсовцы Страница 6

Через шесть месяцев Шварц-Бостунич был вынужден оставить свой пост по указанию шефа СД Рейнхарда Гейдриха, формально сославшегося на слабое здоровье «специалиста по масонству» (он был переведен в резервное подразделение «Ост» Общих СС в Берлине). На самом деле Гейдрих всегда был против покровительственного отношения Гиммлера в отношении Бостунича и не упускал возможности, чтобы подсунуть своему шефу аналитические материалы с разоблачением псевдонаучной деятельности «профессора». 19 июня 1941 года он информировал рейхсфюрера о том, что одна из работ Шварца-Бостунича представляет собой «бессистемную публикацию списка масонских преступников», перемежающуюся «скандалами и сенсациями». Из этого Гейдрих делает вывод о том, что Шварц-Бостунич «не может быть никаким фюрером СС» и в «политическом отношении не представляет из себя ничего иного, кроме как жалкого невежду».

Однако до этого — 12 октября 1935 года — Шварц-Бостунич был произведен в штурмбаннфюреры СС, а 30 января 1937 года — в оберштурмбаннфюреры СС. Вплоть до указанного рапорта Гейдриха он все еще продолжал выступать с лекциями, однако 26 сентября 1941 года получил от Гиммлера письмо, в котором рейхсфюрер с подчеркнутой вежливостью указывал: «Прошу вас правильно меня понять, но ваша лекторская и публицистическая деятельность в будущем может быть разрешена лишь после того, как я ознакомлюсь с ее содержанием и получу о ней полное представление».

Вся дальнейшая деятельность Шварца-Бостунича свелась в основном к написанию доносов в гестапо с жалобами на «саботаж чиновников». В феврале 1944 года он перебрался в Силезию. Видимо, из сострадания, Гиммлер дал указание приписать его к штабу XXI округа Общих СС, а 4 ноября 1944 года Шварц-Бостунич получил свой последний чин — штандартенфюрера СС. При приближении советских войск он выехал на Запад и сдался в плен американцам. Последнее упоминание о нем датируется маем 1946 года: его имя числилось в списке немецких военных преступников — офицеров войск СС, составленном Главным штабом американских войск в Германии.

Большим влиянием в НСДАП пользовался еще один российский эмигрант — Альфред Розенберг, небезуспешно претендовавший в партии на роль «главного идеолога» (а позже — «главного философа Рейха»). Он родился 12 января 1893 года в Ревеле в семье руководителя местного отделения Германской коммерческой палаты, осенью 1910 года поступил в Высшее техническое училище, которое в 1915 году из-за военного положения было переведено в Москву. Здесь Розенберг в начале 1918 года сдал государственный экзамен по архитектуре. Лично пережив кошмар большевистской революции, молодой прибалт принял решение эмигрировать в Германию через оккупированный германскими войсками Ревель.

Между прочим заметим, что факты биографии А. Розенберга были курьезным образом искажены известным журналистом С. Веревкиным («Бывший… русский офицер, участник Гражданской войны в России… Александр Васильевич Розенберг»[58]). На самом деле Розенберг никогда не служил в армии. В своих мемуарах он вспоминает, как хотел стать немецким солдатом после оккупации Ревеля германскими войсками: «Я отправился в комендатуру, чтобы спросить, когда можно записаться добровольцем. Несмотря на мое искреннее желание, мне было отказано, поскольку я жил на оккупированной территории»[59].

В конце 1918 года Розенберг прибыл в Мюнхен, где, познакомившись с Дитрихом Эккартом, вступил в знаменитое «Общество Туле» (в воспоминаниях Розенберг охарактеризовал эту организацию так: «Туле была одной из тех, которые отстаивали концепцию арийской расы, и их собрания посещали не только Дитрих Эккарт и Рудольф Гесс, но также и большинство антисемитски настроенных русских белоэмигрантов»[60]), а затем — в Немецкую рабочую партию, из которой затем сформировалась НСДАП.

Историк Йоганнес Баур утверждает, что «в первые послевоенные годы образ России еще не был у Розенберга столь однозначно русофобским, как в позднейших его сочинениях». Уже в самых ранних своих публикациях (например, сочинение «Еврей» относится к июлю 1918 года) Розенберг отождествлял большевиков с евреями, целью которых была «гибель России как государства», при этом «сотни тысяч лучших русских людей, стремившихся защитить свое Отечество… пали под пулями этих палачей»[61]. Розенберг вполне допускал равноправное сотрудничество с русскими националистами в борьбе против общих врагов — «еврейства» и большевизма. Более того, в «Фелькишер Беобахтер» он пророчествовал: «Придет время, когда… будет французская национал-социалистическая рабочая партия, английская, русская и итальянская»[62].

Розенбергу импонировали русские эмигрантские газеты, где Гитлера часто сравнивали с Петром Великим, и он позитивно оценивал труд «черносотенцев» по «изобличению» еврейства. Большевистская революция, писал он, была чуждым русской природе феноменом; она была восстанием «потомков монголов против нордических форм культуры», и потому была «стремлением к степи, ненавистью кочевников против корней личности», означала попытку вообще отбросить Европу[63].

Вплоть до 1923 года Розенберг поддерживал тесные отношения со своими товарищами по несчастью из числа русских эмигрантов. Совместно с основателем «Русского монархического союза» О. фон Курзелем в 1921 году он опубликовал стотысячным тиражом антисемитскую брошюру «Могильщики России» (в издании принимал участие также Дитрих Эккарт). Плодотворными можно назвать и его контакты с бывшим «черносотенцем», полковником русской императорской армии Федором Викторовичем Винбергом (1868–1927), проповедовавшим со страниц своих изданий — газеты «Призыв» и журнала «Луч света» — объединение «усилий православной и католической церквей для противостояния еврейско-масонским силам как антихристианским» (в журнале «Луч света» публиковался, в частности, Г.В. Шварц-Бостунич) [64]. Винберг входил в состав неформальной организации, занимавшейся активной пропагандой одного из источников разжигания ненависти к евреям — «Протоколов сионских мудрецов», которые потрясли немецкое общество и руководство НСДАП. Ближайшие соратники Винберга — будущие русские нацисты Сергей Владимирович Таборицкий и Петр Николаевич Шабельский-Борк — стали известными после покушения на либерального деятеля П.Н. Милюкова в марте 1922 года (жертвой этого акта стал отец известного писателя В.Д. Набоков[65]). Некоторые исследователи утверждают, что именно Винберг «помог» нацистам своими сентенциями о том, что «евреев может остановить только физическое уничтожение»[66].

После 1923 года во взглядах Розенберга произошло известное изменение, общее также для Гитлера и других теоретиков партии: Россия из потенциального союзника превратилась во внешнеполитического противника. Со стабилизацией советской власти стало излишним отделять друг от друга правителей и представителей национальной интеллигенции, участвовавших в Гражданской войне и оказавшихся в эмиграции. Если до 1922–1923 годов русская революция интерпретировалась, прежде всего, как продукт «еврейско-большевистского заговора», то позднее ответственность за такой ход истории возлагалась… на «расовые дефекты» самого русского народа[67].

Так, в публикации «Советская Иудея» (в журнале «Мировая борьба», № 2, июль 1924 года) Розенберг утверждал: «В том, что в России были сожжены тысячи имений, что сотни тысяч людей были казнены и вырезаны в бессмысленном порыве разрушения, видно лишь истинно русское начало». В подтверждение этого своего вывода он ссылается на соответствующие примеры и образы из русской литературы (упоминается «Капитанская дочка» А.С. Пушкина, «Идиот» Ф.М. Достоевского, «От двуглавого орла к красному знамени» П.Н. Краснова): «Если я думаю о русской революции, то первое, что мне приходит на ум — так это эпизод из „Идиота“, когда русский из зависти к чужим серебряным часам, без какого-либо морального сомнения закалывает их владельца словно скотину, не забывая перед этим рьяно перекреститься».

Впрочем, Розенберг все еще искренне сочувствует главной жертве революции — национальной интеллигенции: «В течение 1918 года все более или менее зрячие увидели, как спала маска большевистского сфинкса, и выяснилось, что большевизм не был и не является борьбой за социальную идею. Это политическая борьба евреев всех стран против национальной интеллигенции всех народов, чтобы с помощью натравленных против нее низших слоев народа уничтожить ее и на ее место поставить евреев или зависимые от них создания»[68].

Постепенно Розенберг начал приходить к мысли о необходимости расчленения СССР по национальному признаку и замене его мозаикой подчиненных Германии марионеточных государств. В 1927 году в Мюнхене была опубликована его брошюра «Будущий путь германской внешней политики», где он призывал руководство Веймарской республики всемерно поддерживать сепаратистские настроения в Советском Союзе. Он рассчитывал на поддержку нерусских народов в борьбе против русских, уже тогда «проповедуя» идею «санитарного кордона» для изоляции «Московии» от внешнего мира[69]. Отсюда становится ясно, почему во время войны, являясь главной министерства занятых восточных территорий («Reichsministerium fur die besetzen Ostgebiete»), он одобрял сепаратистские устремления украинцев и представителей других наций Советского Союза.