Артур Конан-Дойль - Тайна Клумбера Страница 6

- Он может быть нежнейшим отцом, - заявила Габриель. - Но когда ему противятся или противоречат, он ужасен. Ты никогда не видел его в таком состоянии и, надеюсь, не увидишь. Как раз эта сила воли и нетерпимость к противоречиям и сделали его таким блестящим офицером. Уверяю тебя, многие в Индии помнят его. Солдаты боялись его, но готовы были идти за ним в огонь и в воду.

- А бывали у него и тогда нервные приступы?

- Случалось, но ничего похожего по силе. Он, кажется, думает, что опасность становится с каждым годом все более близкой. О, Джон, как страшно жить, когда над головой висит меч! Самое ужасное в том, что я не имею понятия, откуда будет нанесен удар.

- Дорогая Габриель, - сказал я, беря ее за руку и привлекая к себе, посмотри на прекрасное поле и широкое голубое море. Здесь все полно тишины и красоты. В этих домиках с красными черепичными крышами, выглядывающими из зелени, живут простые, богобоязненные люди, которые тяжко трудятся на своих полях и не чувствуют ни к кому вражды. В семи милях от нас лежит большой город, в десяти расположен гарнизон. Телеграммой можно в любое время вызвать оттуда отряд солдат. Так вот, дорогая, спрашивается, что может угрожать вам с такими средствами защиты? Ты говоришь, что опасность не связана со здоровьем отца?

- Нет, я в этом уверена. Правда, доктор Истерлинг из Странрара навещал его один или два раза, но тогда было только небольшое недомогание. Уверяю тебя, опасность грозит не с этой стороны.

- В таком случае, я уверяю тебя, что опасности вообще не существует. Странная мания или галлюцинация - ничем иным этого не объяснить.

- Разве галлюцинации моего отца повинны в том, что брат поседел, а мать превратилась в тень?

- Бесспорно, - ответил я, - продолжительная тревога, раздражительный характер отца могут оказать плохое влияние на впечатлительных людей.

- Нет, нет! - запротестовала Габриель, печально качая головой. - Я тоже видела взволнованное лицо отца, испытывала его раздражительность, но это не произвело на меня сильного действия. Различие состоит в том, что они знают ужасную тайну, а я - нет.

- Дорогая моя, - сказал я нравоучительно, - дни фамильных призраков миновали. Теперь привидения не появляются. Поэтому мы можем выкинуть все это из головы. И что же остается? Вся тайна заключается в том, что жара Индии оказалась слишком сильной для рассудка твоего отца.

Не знаю, что Габриель ответила бы мне, потому что в этот момент она вздрогнула, оглянулась, и я увидел, как черты ее лица застыли. Из-за дерева нас разглядывало человеческое лицо, каждая черточка которого была искажена ненавистью. Поняв, что его обнаружили, человек вышел из своего убежища и подошел к нам. Это был сам генерал. Его борода ощетинилась от ярости, а глубоко ввалившиеся глаза сверкали из-под набухших век зловещим блеском.

Глава VI

О ТОМ, КАК МЕНЯ ЗАВЕРБОВАЛИ В ГАРНИЗОН КЛУМБЕРА

- Домой! - крикнул он своей дочери хриплым и грубым голосом, становясь между нами и повелительно показывая ей в сторону дома.

Он дождался, пока Габриель, бросив на меня испуганный взгляд, пролезла через щель, и повернулся ко мне с таким кровожадным выражением лица, что я отступил на два шага и крепче сжал в руке свою дубовую трость.

- Вы... вы... - бессвязно заговорил он. Генерал прижимал к горлу дрожащую руку, как будто ярость душила его. - Вы осмелились вторгнуться в мои владения... Вы думаете, что я построил этот забор для того, чтобы все местные бродяги околачивались около него? О! Вы были очень близки к смерти, мой дорогой... Вы никогда не будете ближе к ней, пока не наступит ваш час. Глядите! - он вытащил из-за пазухи короткий толстый пистолет. - Если бы вы прошли через эту щель и сделали бы хоть шаг по моей земле, я застрелил бы вас. Мне не нужны бродяги. Я знаю, как обращаться с такой публикой, какого бы цвета ни были их физиономии - черные или белые...

- Сэр, - сказал я. - У меня не было дурных намерений, когда шел сюда, и не понимаю, чем заслужил эту невероятную вспышку. Разрешите мне, однако, заметить, что вы все еще целитесь в меня из пистолета, а так как ваша рука дрожит, то более, чем вероятно, пистолет выстрелит. Если вы не опустите дуло пистолета, я буду вынужден в целях самозащиты ударить вас по руке палкой.

- Какой же черт принес вас сюда?! - спросил он более сдержанным тоном, пряча за пазуху свое оружие. - Неужели нельзя жить без того, чтобы вы совали свой нос в чужие дела! Разве у вас нет своих дел, а? А моя дочь? Как вы вообще с ней познакомились? И что вам от нее нужно? Вы не случайно оказались здесь?

- Нет, - сказал я смело, - я здесь не случайно. Я имел возможность не раз видеть вашу дочь и оценить ее высокие достоинства. Мы с ней помолвлены, и я пришел сюда с намерением повидать ее.

Вместо того, чтобы прийти в ярость, как я этого ожидал, генерал испустил длинный свист изумления, а затем облокотился на ограду и тихо засмеялся.

- Английские терьеры любят выслеживать червей, - сказал он, наконец. Когда мы привезли их в Индию, они выбегали в джунгли и начинали нюхать то, что она считали червями. Но черви оказались ядовитыми змеями, и бедные собачонки перестали играть. Я думаю, что вы окажетесь в таком же положении, если не будете осторожны.

- Полагаю, вы не посмеете клеветать на собственную дочь, - сказал я, вспыхнув от негодования.

- О, с Габриель все в порядке, - ответил он беспечно. - Но я не посоветовал бы молодому человеку породниться с нашей семьей. А теперь скажите, как это случилось, что меня не поставили в известность о вашей милой договоренности?

- Мы боялись, сэр, что вы разлучите нас, - сказал я, чувствуя, что полная откровенность в данном случае будет самым правильным ходом. - Возможно, мы ошибались. Прежде, чем вы придете к какому-либо решению, я умоляю вас вспомнить, что счастье нас обоих поставлено на карту. В вашей власти разлучить нас физически, но души наши едины навеки...

- Дорогой мой, - сказал генерал дружелюбным тоном, - вы сами не знаете, что просите. Между вами и любым из Хэзерстонов лежит бездна, через которую невозможно перекинуть мост.

Все следы гнева исчезли с лица генерала и уступили место высокомерному и насмешливому выражению. Моя фамильная гордость вспыхнула при этих словах.

- Бездна может оказаться не столь большой, как вы думаете, - сказал я холодно. - Мы не бродяги, хотя и живем в этом глухом углу. Я благородного происхождения по отцу, а мать происходит из рода Бучэн. Я должен заверить вас, что нет столь огромного неравенства между нами, как вы, по-видимому, думаете.

- Вы не понимаете меня, - ответил генерал. - Это мы не сможем приблизиться к вам. Имеются причины, по которым моей дочери придется жить и умереть одинокой. Жениться на ней не в ваших интересах.

- Но, позвольте, сэр, - настаивал я, - мне лучше судить о своих собственных интересах и выгодах. Если вы видите причину только в этом, то все делается совершенно простым, ибо, заверяю вас, единственная цель моя добиться, чтобы девушка, которую я люблю, стала моей женой. Если то, что вы сказали ваше единственное возражение против брака, вы, конечно, сможете дать согласие, ибо любое испытание или опасность, которую я смогу навлечь на себя, женившись на Габриель, не имеет для меня абсолютно никакого значения.

- Молодой упрямец! - воскликнул старый генерал, улыбаясь. - Легко презирать опасность, когда не знаешь, в чем она состоит.

- Что же это за опасность? - спросил я. - На земле не существует опасности, которая могла бы разлучить меня с Габриель. Скажите мне, в чем дело, и испытайте меня, - попросил я горячо,

- Нет, нет, этого никогда не будет, - ответил он со вздохом, а затем произнес задумчиво, будто размышлял вслух: - У него много мужества, он взрослый... Можно было бы воспользоваться его помощью...

Он продолжал бормотать с безучастным видом, словно забыл о моем присутствии.

- Так вот, Уэст, - сказал он через некоторое время, - простите, что сейчас говорил с вами немного резко. Это уже второй раз мне приходится извиняться перед вами по тому же поводу. Больше этого не повторится. Я, может быть, чрезмерно придирчив в своем стремлении к полному одиночеству, но у меня имеются основательные причины для этого. Правильно или нет, но я вбил себе в голову, что когда-нибудь будет организован налет на мою усадьбу. Если случится что-либо подобное, смогу ли я рассчитывать на вашу помощь?

- Разумеется.

- Так вот, как только вы получите сообщение, например, "Приходите" или даже просто "Клумбер", то знайте, что это призыв о помощи, и поспешите сюда немедленно, даже в глухую ночь.

- Безусловно, я это сделаю, - ответил я. - Но могу я спросить вас, каков характер опасности, угрожающей вам?

- Не будет никакой пользы от того, что вы будете это знать. Вряд ли кто поймет суть опасности. Сейчас я с вами распрощаюсь, так как пробыл здесь слишком долго. Знайте, я теперь рассматриваю вас, как солдата Клумберского гарнизона.

- Еще один вопрос, - сказал я поспешно, потому что он уже повертывался ко мне спиной. - Надеюсь, вы не будете сердиться на вашу дочь за все, что я сказал вам. Только ради меня она сохранила это в тайне от вас.