Александр Дюков - Кто командовал советскими партизанами. Организованный хаос Страница 6

Однако реакции Сталина на это предложение, судя по всему, не последовало. Зато у белорусских партработников возникло встречное предложение к Пономаренко: создать специальную группу для организации и руководства партизанским движением на уровне Белоруссии решением ЦК КП(б) Белоруссии. Пономаренко эту идею немедленно похоронил. «ЦК исходил из того, что никакая группа не сможет выполнить эту задачу так, как это может сделать аппарат ЦК, — писал он впоследствии. — Направлять же работу должно руководство ЦК непосредственно, не перекладывая это дело на менее ответственных и менее влиятельных в партийной организации Белоруссии отдельных лиц».[48]

Причина отказа была проста: Пономаренко реально оценивал сложившуюся ситуацию и понимал, что в деле организации партизанского движения не обойтись без помощи НКВД-НКГБ, координацию с которыми нужно налаживать на уровне высшего партийного руководства республики. Просьбы какого-нибудь начальника оперативной группы при ЦК наркомы госбезопасности и внутренних дел могли и проигнорировать.

Надо сказать, что партийные органы Белоруссии занимались подбором организаторских и диверсионных групп не только в сотрудничестве с органами НКВД-НКГБ, но и самостоятельно. И воспоминания, и документы говорят о том, что шел этот процесс трудно и с большими ошибками. Если бы не активная помощь органов госбезопасности и военной разведки, оказанная на первых порах, дело было бы совсем плохо. Как вспоминал секретарь Могилевского обкома Д. С. Мовчанский, кроме «правильных в основе своей, но довольно общих указаний», партийные органы немногим могли помочь организованным ими отрядам.[49] ЦК КП(б) Белоруссии был создан пункт по формированию партизанских отрядов, однако подготовка там оставляла желать много лучшего. «Подготовка партизанских формирований и подпольщиков в основном сводилась к самому краткому инструктажу и вооружению партизан в лучшем случае винтовками и гранатами, а часто только охотничьими ружьями и личным оружием», — писал о том времени И. Г. Старинов.[50]

Полковник Старинов был кадровым диверсантом с довоенным стажем, участвовал в подготовке партизан в начале 30-х гг., воевал в Испании советником партизанско-диверсионной группы. Когда Старинов через год уезжал на родину, группа была уже не группа, а XIV Специальный партизанский корпус. Великую Отечественную Старинов встретил начальником отдела в Главном военноинженерном управлении РККА, но думать о «зафронтовой» работе не прекращал ни на минуту. 11 июля он пришел к Пономаренко с предложением создать специальную партизанскую школу по образцу существовавших в начале 30-х годов. Пономаренко идею оценил, и на следующий день Тимошенко, совмещавший должности наркома обороны и командующего Западным фронтом, подписал приказ о создании Оперативно-учебного центра (ОУЦ); Старинов стал его начальником.[51]

Хотя ОУЦ и был создан приказом командующего Западным фронтом, подчинялся он ЦК КП(б) Белоруссии. Для формирования ОУЦ использовался уже упоминавшийся пункт по формированию партизанских отрядов, дислоцированный в Рославле.[52] Структура была такова: кроме собственно Оперативно-учебного центра действовали его филиалы — Орловская, Вяземская и Киевская школы. При 3-й, 13-й и 21-й армиях Центрального фронта действовали оперативные пункты ОУЦ в составе двух-трех оперативных работников и одного инструктора.[53]

ОУЦ занимался подготовкой, формированием, вооружением и переброской в тыл противника диверсионных организаторских групп; за период с 13 июля по 22 сентября 1941 г. в центре было подготовлено 95 инструкторов и 3571 партизан и диверсант.[54]

Поскольку всего за 1941 г. по линии партийных властей БССР было подготовлено и направлено в оккупированные районы 104 партизанских отряда и 323 организаторские и диверсионные группы общей численностью свыше 8307 чел.,[55] деятельность ОУЦ и возглавлявшего его полковника Старинова трудно переоценить. Об этом свидетельствует и отправленная 19 июля информационная записка Пономаренко Сталину, в которой, помимо описания фактов успешных партизанских действий, было предложено организовать в Центре большую специальную школу для массовой подготовки диверсантов.[56]

Кроме игравшего ключевую роль ОУЦ, партийными органами Белоруссии была создана сеть подпольных организаций в Минске, Бобруйске, Могилеве и других городах. В системе подпольных организаций важную роль играли районные подпольные комитеты партии, которые должны были осуществлять непосредственное руководство подпольем и партизанскими отрядами в районах.[57]

Партийные и советские власти Украины также активно приступили к выполнению директивы от 29 июня. 30 июня для непосредственного руководства работой по подготовке подпольных организаций и партизанских отрядов была создана оперативная группа ЦК КП(б) Украины и ЦК ЛКСМ под руководством секретаря ЦК КП(б) Украины по кадрам М. С. Спивака, в которую вошли А. Н. Зеленко, Л. П. Дрожжин, Т. А. Строкач и другие.[58] Любопытно, что вместе с партийными работниками, в оперативную группу вошел и зампарткома внутренних дел УССР Строкач; как и их белорусские коллеги, партийные власти Украины на первых порах не могли обойтись без помощи чекистов.

Следует заметить, что оперативная группа была достаточно эфемерным образованием; вначале организационно она не оформлялась, не был утвержден и персональный состав. Такие же оперативные группы создавались при обкомах; возглавляли группы секретари по кадрам.[59]

5 июля ЦК КП(б) Украины принял специальное постановление об организации партизанской борьбы в тылу противника. 6 июля было опубликовано обращение СНК УССР к населению: «Пусть каждая хата и дом, пусть каждый город и село несут смерть гитлеровским разбойничьим бандам. Возродим славные традиции украинских партизан, беспощадно уничтожавших в годы гражданской войны немецких оккупантов».[60]

Как и в Белоруссии, подготовкой и переброской партизанских отрядов занимались обкомы, горкомы и райкомы партии, при которых создавались кратковременные курсы для обучения партизан.[61] Кроме того, с 1 августа 1941 г. решением ЦК КП(б) Украины по образцу белорусского ОУЦ была создана центральная партизанская школа под Киевом, в создании которой по обыкновению деятельное участие принял полковник Старинов.[62] Начальником школы стал еще один диверсант с довоенным стажем, готовивший партизан в начале 30-х гг. и воевавшей в Испании — полковник М. К. Кочегаров. Всего в этой школе и ее филиалах за 1941 г. было подготовлено около 4500 чел.[63]

Опыт, приобретенный партийными властями приграничных республик и областей, был использован при разработке изданного 18 июля закрытого постановления ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу немецких войск». В постановлении отмечалось, что «в войне с фашистской Германией исключительное значение приобрела борьба в тылу немецкой армии. […] В этой борьбе с фашистскими захватчиками мы имеем много еще не использованных средств, много упущенных нами возможностей для нанесения тяжелых ударов по врагу». Золотые слова! Распорядительная часть директивы была, однако, достаточно стереотипной: «чтобы придать всей этой борьбе в тылу германских войск самый широкий размах и боевую активность» ее должны были организовывать руководители местных советских и партийных организаций.[64] Таким образом, постановление закрепляло уже сложившуюся партийную систему организации партизанского движения.

В течение последующих месяцев директивами ГКО и постановлениями Политбюро ЦК ВКП(б) были регламентированы вопросы денежного довольствия партизан и членов их семей.[65] Вместе с директивой СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Партийным и советским организациям прифронтовых областей» от 29 июня и постановлением ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу немецких войск» от 18 июля эти документы задавали основные рамки, в которых на первых порах осуществлялись организация и руководство партизанским движением. На их основе вырабатывались нормативно-правовые акты и строилась зафронтовая работа всех занимавшихся ею органов.

Прибалтийские республики были потеряны уже в первые недели войны, и потому развертывание партизанского движения партийным властям приходилось проводить в чрезвычайно сложных условиях, перебрасывая партизанские формирования и подпольщиков через линию фронта.

Это во многом определило местную специфику партизанской борьбы; компартии прибалтийских республик не смогли, подобно властям Украины и Белоруссии, приступить к организации партизанского и подпольного движения сразу после получения директивы от 29 июня. Представители ЦК прибалтийских компартий участвовали в подготовке директивы от 18 июля;[66] однако реальные мероприятия по развертыванию партизанской борьбы прибалтийские партийные власти начали предпринимать еще позднее.