Вольдемар Балязин - Золотой век Екатерины Великой Страница 6

Отчаявшись добиться желаемого законным путем, Мирович стал подумывать об иных способах поправить дела: то мечтал о выгодной женитьбе, то надеялся на крупный выигрыш в карты, но фортуна ловко увертывалась от неудачливого подпоручика.

Осенью 1763 года Мирович случайно узнал, что в Шлиссельбурге томится несчастный Иван Антонович. Этого было довольно, чтобы направить его мысли в новое русло. Всю зиму он обдумывал, что можно предпринять, и, наконец, каким образом можно осуществить задуманное, и решил, что как только наступит его очередь нести караульную службу в Шлиссельбургской крепости (а Смоленский полк по частям выполнял такую задачу), он попытается освободить узника.

Он не знал, что даже в случае удачи его затея обречена на провал: Иван Антонович от строгого многолетнего заключения в одиночных казематах превратился в полусумасшедшего человека, невнятно говорившего и утратившего представление о реальной жизни.

В начале июля 1764 года Мировичу была поручена команда из сорока пяти солдат и унтер-офицеров. В крепости постоянно находились три десятка солдат при коменданте Бередникове и двух офицерах – Власьеве и Чекине.

Мирович лишь в последние дни перед осуществлением задуманного им дела стал склонять солдат и капралов отряда на свою сторону. Подпоручик зачитывал им подложный манифест, сулил богатства и почести, подобные тем, какие обрели лейб-кампанцы Елизаветы Петровны. Он предложил участие в заговоре и капитану Власьеву, не зная, что тому, согласно секретной инструкции, вменялось в обязанность лишить жизни Ивана Антоновича при попытке его освобождения.

Власьев сделал вид, что согласился, а сам немедленно доложил обо всем Н. И. Панину. Мирович этого не знал, но, почувствовав опасность, решил действовать немедленно. Ночью по его приказу солдаты арестовали коменданта и двинулись к каземату. Однако Власьев и Чекин, услышав выстрелы, немедленно исполнили предписания инструкции, и когда Мирович проник в каземат, Иван Антонович был уже мертв.

Мировича арестовали, долго допрашивали, сначала в Шлиссельбурге, потом в Петропавловской крепости. Следствием и допросами руководил Григорий Орлов, проявивший известную снисходительность к преступнику и не позволивший применять пытки. И все же Мировича приговорили к смерти и казнили 15 сентября 1764 года.

«Наставление губернаторам»

Желая укрепить местную власть, Екатерина II 21 апреля 1764 года издала «Наставление губернаторам», которое было первым важным документом ее царствования, созданным для дальнейшего усиления внутренней структуры государства.

По этому документу глава губернии подчинялся лишь императрице и Сенату и именовался «главой и хозяином губернии».

В «Наставлении…» губернии объявлялись главными частями России, «и они, – писала Екатерина, – самые те, которые более всего поправления требуют». И далее следовала сентенция о соотношении таких категорий, как «империя» и «губерния». «Все целое, не может быть отнюдь совершенно, если части его в непорядке и неустройстве пребудут». И для того, чтобы вся Россия пришла в порядок, Екатерина издала «Наставление…». По нему губернатор должен был следить за быстрым прохождением дел в губернской канцелярии; затем, чтобы в случае разногласий по делу, брать его под свой контроль и разрешать самому на основании законов. Пункт IV «Наставления…» гласил: «Губернатор недремлющим оком в Губернии своей взирает на то, чтобы все и каждый по званию своему исполнял с возможным радением свою должность, содержа в ненарушимом сохранении указы и узакононения наши, чтоб правосудие и истина во всех судебных, подчиненных ему местах обитали, и чтоб ни знатность вельмож, ни сила богатых совести и правды помрачать, а бедность вдов и сирот, тщетно проливая слезы, в делах справедливых утеснена не была». Если же эти «нерадивые или порочные люди» окажутся среди его чиновников, а еще хуже, если кто-то из них окажется взяточником, то губернатор должен отрешить таковых от должности и представить дело в Сенат на утверждение. При чрезвычайных ситуациях – пожаре, голоде, эпидемии, бунтах и иных катастрофах – губернатор должен был возглавлять борьбу с этими бедствиями, становясь единым надо всеми главноначальствующим. Наконец, вменялось губернаторам один раз в три года объезжать губернию, чтобы лично убеждаться в состоянии дел и знать все воочию, а не понаслышке.

«На заре Екатерининского царствования, – резюмируя сказанное, указал академик Ю. В. Готье, – должность генерал-губернатора, там, где она сохранилась, например в Москве, стала приобретать во второй половине века более определенные черты экстраординарной должности государева наместника».

«Наставление Московскому и Санкт- Петербургскому генерал-губернаторам»

Придавая особенное значение двум столицам России, Екатерина развила и дополнила «Наставление губернаторам» от 21 апреля 1764 года еще одним документом – «Наставлением Московскому и Санкт-Петербургскому генерал-губернаторам», поскольку последние, как подчеркивала императрица, в отличие от прочих генерал-губернаторов «указов ни от кого, кроме Нас и Сената Нашего на свою собственную персону не получают».

Московскому и Санкт-Петербургскому генерал-губернаторам давалось право отрешения от должности нерадивых судебных чиновников и осуществление надзора за судами, находящимися на территории их губерний. Они, как и другие губернаторы, должны были раз в три года объезжать вверенную им губернию, «и в проезде своем, поощряя поселян благоразумными к землепашеству увещеваниями и стараясь отвращать тот резиденциям нашим (то есть Москве и Санкт-Петербургу) вред, который происходит от единой только лености земледельцев, ибо окрест резиденции живущие крестьяне, полагаясь на непрочное приобретение малого через другие промыслы прибытка, оставляют полезное земледелие, и тем к собственному своему разорению принуждены покупать хлеб в резиденциях; отчего обитатели сих городов нередко терпят в хлебе дороговизну, тогда, когда могли бы они довольствоваться дешевизною, чрез подвоз хлеба чрез тех же поселян».

Завершалось «Наставление…» следующим: «Впрочем, смотрят сии губернаторы на выгоды и пользы обитающих в их губерниях жителей, и по тому располагаясь, предусматривают государственные пользы к приращению интереса, или неудобства ко вреду народному, и о том всем немедленно представлять Нашему Сенату, а в случае нужды и Нам Самим. Представления свои должны писать ясно и вразумительно, утверждая их неоспоримыми доказательствами и очевидным искусством препровождая; на что и ожидают Нашего решительного указа».

«Генеральное межевание»

19 сентября 1765 года были изданы Манифест и Генеральные правила, положенные в основу двух инструкций для землемеров межевых губернских канцелярий и для провинциальных межевых контор.

Кроме «Наставлений…», носящих общий характер, в губернии посылалось и множество указов и рескриптов, определяющих частные проблемы, порой и весьма значительные. Одним из таких установлений было положение о «Генеральном межевании», по которому необходимо было точно определить границы существующих земельных владений отдельных лиц, общин, церкви, городов, уездов, губерний. Межевание продолжалось почти сто лет – до 1861 года. В результате были сделаны уездные планы и губернские атласы. В ходе работ во всех губерниях были созданы Межевые губернские канцелярии, а в уездах – Провинциальные межевые конторы. Были они созданы и в Московской губернии. Землемеры как представители власти работали в сопровождении двенадцати понятых, которые подтверждали правильность замеров, производимых десятисаженной эталонной цепью при помощи астролябии. Бесспорное владение на момент межевания служило основанием для закрепления земли за владельцем. За правильность межевания в конечном счете отвечали губернаторы.

И снова Григорий Орлов

Что же касается личных взаимоотношений Екатерины и Григория Орлова, то они год от года крепли и отнюдь не ограничивались альковными утехами и любовными ласками.

Из множества характеристик, данных современниками и историками Григорию Орлову, приведем прежде всего принадлежащую его биографу А. А. Голомбиевскому: «Природа щедро одарила Орлова. „Это было, – по выражению императрицы, – изумительное существо, у которого все хорошо: наружность, ум, сердце и душа“. Высокий и стройным, он, по отзыву Екатерины, „был самым красивейшим человеком своего времени“. Превосходя красотой, смелостью и решительностью всех своих братьев, Григорий не уступал никому ни в атлетическом сложении, ни в геркулесовой силе. При этом Григорий был, несомненно, добрый человек, с мягким и отзывчивым сердцем, готовый помочь и оказать покровительство, доверчивый до неосторожности, щедрый до расточительности, неспособный затаивать злобу, мстить; нередко он разбалтывал то, чего не следует, поэтому казался менее умным, чем был. Способный, но ленивый, Григорий обладал умом не самостоятельным и глубоким, но чутким к вопросам, которые его интересовали. Схватив на лету мысль, понравившуюся ему, быстро усваивал суть дела и нередко доводил эту мысль до крайности. Часто вспыльчивый, всегда необузданный в проявлении своих страстей, он обладал веселым и ветреным нравом, любил кулачные бои, состязания в беге и борьбе и охоту на медведя один на один».