Николай Каманин - Скрытый космос (Книга 1, 1960-1963) Страница 6

9 марта.

В два часа ночи по московскому времени я вылетел из Тюра-Тама в Куйбышев (со мной летели Смирнов, Яздовский, Алексеев, Парин). Сразу после посадки на аэродроме Кряж я собрал поисковые экипажи Ил-14, Ми-4, Ан-2 и проверил готовность их к поиску. К 8:30 вместе с командующим ВВС Приволжского военного округа генерал-майором К.Т.Цедриком прибыли на КП ВВС округа. Из Москвы и Тюра-Тама сообщили, что подготовка к пуску проходит нормально. Через 15 минут после пуска получили подтверждение: старт корабля состоялся в 9:29 по московскому времени. Вскоре поступило сообщение и о выходе корабля на орбиту. Около 11 часов пришло несколько сообщений о начале спуска корабля, а в 11:40 из Москвы позвонил инженер-полковник Ю.А.Мозжорин (НИИ-4) и передал координаты точки приземления шара, определенные по засечкам "Кругов" (мощных наземных КВ-пеленгаторов): от Чистополя на восток 150 километров, а от Куйбышева на северо-восток 260 километров. Получив эти данные, я решил вылететь на самолете Ли-2 в город Заинск, расположенный в 15-20 километрах от точки приземления. Пока мы добирались до аэродрома Кряж, генералу Цедрику позвонил начальник милиции Заинска и подтвердил, что два парашюта с контейнерами приземлились в 15 километрах северо-западнее города.

На аэродроме ГВФ под Заинском нас встретил председатель райисполкома Х.З.Зарипов. Отсюда вся наша группа отправилась на трех машинах к деревне Новый Токмак (12 километров севернее Заинска), так как разница между истинными координатами точки приземления шара и данными, полученными с помощью "Кругов", составляла около 20 километров. Накануне выпало много снега, и некоторые участки дороги, особенно в городе, были очень труднопроходимыми для автомашин. За городом дорога неожиданно улучшилась: оказывается, неподалеку от Заинска строится мощная тепловая электростанция (равная по мощности Куйбышевской ГЭС). Работы идут полным ходом и в зимнее время - самосвалы, тракторы, бульдозеры и другие машины, как кроты, прорывают себе траншеи в глубоком снегу. В деревне Новый Токмак мы пересели на лошадей, но и они передвигались с трудом, часто застревая в сугробах. На лошадях удалось добраться только до деревни Старый Токмак, а дальше полтора-два километра шли пешком.

Корабль и манекен "выбрали" отличный район приземления: на широком поле не было ни одного дерева, ни одного столба - только несколько стогов сена виднелись на заснеженном горизонте. Снегопад продолжался, и было очевидно, что при плохой видимости вертолеты не смогут сегодня пробиться к нам. К манекену мы добрались к 16 часам, а несколько раньше в этом районе с самолета Ил-14 были сброшены четыре парашютиста из поисковой группы. Парашютисты взяли под охрану район приземления, но все равно вокруг было много людей. Манекен лежал на спинке катапультируемого кресла и "смотрел" в небо. Скафандр красного цвета и черные башмаки хорошо выделялись на белом снегу. Рядом с манекеном лежали красный парашют, красная резиновая надувная лодка и НАЗ. Антенна НАЗа была в вертикальном положении и, по-видимому, нормально работала. Смирнов и Алексеев придирчиво осмотрели все снаряжение манекена и остались довольны результатами осмотра - он показал, что автоматика кресла, парашютной системы, НАЗа и скафандра сработала хорошо. Я дал команду грузить манекен и парашют на сани, а сам вместе с Яздовским, Зариповым и старшим техником-лейтенантом Калмыковым направился к шару.

В пяти метрах от шара стоял парашютист, а рядом с ним несколько молодых парней. Первое, что пришлось сделать - это удалить всех посторонних на 100 метров от шара, так как возможность его взрыва не исключалась, и до отключения системы АПО(аварийный подрыв объекта - Ред.) подход к нему категорически запрещался. Отключить систему АПО мог только представитель ОКБ-1, но он по распоряжению генерал-лейтенанта Кутасина был отправлен из Куйбышева в Сызрань, а затем вновь возвращен в Куйбышев. Там вертолет дозаправили, но из-за плохой погоды он не смог вылететь к нам. До наступления темноты оставалось около часа, и было ясно, что если действовать по инструкции и не подходить к шару до появления специалиста по системе АПО, то мы рискуем заморозить животных в шаре и не сможем сообщить об их состоянии в Москву. Зная, с каким нетерпением ждут там наших сообщений, я решил вдвоем с Калмыковым осмотреть шар. Внешнее покрытие корабля полностью обгорело, его нижняя часть при приземлении разрушилась (отделились восемь колец), оба люка были открыты, надувной резиновый шар с передатчиком П-37 лежал в двух метрах от корабля, антенна передатчика была, по-видимому, в рабочем состоянии. Все оборудование кабины корабля выглядело нормально, никаких повреждений мы не заметили. Тумблер системы АПО находился в положении "Отбой". После осмотра кабины я, посоветовавшись с Яздовским, разрешил Калмыкову вынуть из шара собаку Чернушку и контейнер с мелкими грызунами. Чернушка, мыши и морские свинки перенесли полет великолепно.

В деревне Старый Токмак у сельсовета собралась большая толпа колхозников и детей - всем не терпелось увидеть собачку, которая за полтора часа на высоте более 200 километров облетела всю планету. Пока я разговаривал по телефону с Москвой, Владимир Иванович Яздовский успел показать сельчанам Чернушку и прочитать им самую короткую, но очень убедительную лекцию об исследовании космоса. Вечером, когда мы, добравшись до Заинска, ужинали в районной столовой, по радио передали сообщение ТАСС о запуске в СССР 4-го космического корабля-спутника и его благополучной посадке в заданном районе.

10 марта. Заинск-Куйбышев-Москва.

Ночевали в новой гостинице строителей тепловой электростанции. В одном номере со мной ночевал академик В.В.Парин. Василию Васильевичу уже за шестьдесят, но держится он молодцом и для многих наших молодых офицеров может служить примером. В 6:30 за нами заехал заведующий райторгом Я.С.Оглодков - это он накормил нас вчера отличным ужином. В машине по дороге на аэродром он спросил меня, не узнал ли я его. Внимательно всмотревшись в лицо Оглодкова, я должен был признаться, что не помню, когда и где мы с ним могли встречаться. Оглодков сказал, что летом 1942 года, когда я под Тамбовом переучивался на новую технику, он работал техником самолета Ил-2, на котором я летал. Он привел неопровержимые доказательства того, что это было именно так, и все же я не смог восстановить в памяти те далекие дни. Благополучно доставив в Куйбышев Чернушку, мелкую живность и манекен, в 11 часов утра вылетели в Москву, где я подробно доложил о полете Востока-3А Главкому ВВС К.А.Вершинину и маршалу С.И.Руденко. Они были в приподнятом настроении, поздравляли с победой. Да, одержана еще одна блестящая победа все подготовлено для полета человека в космос. Конечно, это не значит, что у нас уже есть стопроцентная гарантия успеха - при освоении космического пространства могут быть и неприятности, и жертвы, но ясно одно: человек вот-вот сделает первый шаг в космос и тем самым решительно приблизит пока что фантастическую эпоху межпланетных сообщений.

11 марта. Москва.

На совещании у Главкома Вершинина рассматривали ТТЗ(тактико-техническое задание - Ред.) на пилотируемый двухместный корабль-спутник. Основные требования: масса - 6,5-7 тонн; высота полета - 270-300 километров; возможность изменения орбиты и скорости полета; повторность запуска ТДУ; надежность ориентации; приземление экипажа в герметичном шаре; при аварийной ситуации возможность катапультирования; длительность полета - до 15-20 суток; надежные дублированные средства связи.

Мишук, Холодков и я отстаивали необходимость обсуждения ТТЗ с руководством ОКБ-1. Главком разрешил использовать эти материалы в переговорах с Королевым как наш черновой проект ТТЗ. В выступлениях Вершинина и Пономарева явно сквозила мысль - как бы нас не обвинили в том, что мы отказываемся от ракетопланов Челомея. На это я ответил, что корабли "Восток" Королева уже надежно летают, а ракетопланы Челомея - это "журавли в небе", и что и когда у него получится - пока неизвестно.

13 марта.

Уговорил Вершинина подписать (вопреки возражениям Пономарева) два приказа. Первый - о закреплении за ЦПК самолета Ту-104, оборудованного для полетов на невесомость, и о закреплении экипажа полковника Старикова за данным самолетом. Второй приказ - о проведении испытаний в ГКНИИ двух самолетов Ил-14, оборудованных пеленгаторами КВ-диапазона для поиска приземляющихся кораблей и космонавтов. Сегодня же у Главкома в присутствии Руденко и Агальцова долго обсуждали два вопроса:

1. Давать ли космонавту в полет шифр от логического замка? Этот шифр позволяет космонавту воспользоваться системой ручной посадки корабля в любой момент полета. Решили шифр космонавту дать.

2. Когда официально объявлять о полете космонавта? Я высказался за немедленное объявление, как только мы получим данные о том, что корабль вышел на орбиту. Главком и Агальцов высказались за объявление только после благополучной посадки. Руденко промолчал. По-видимому, он согласен со мной, но против мнения Главкома не пошел.