Оксана Захарова - Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи Страница 6

Несмотря на то что в Итоне обучался один из выдающихся великих полководцев Великобритании Артур Уэсли, будущий герцог Веллингтон, в Итоне, или в какой-либо другой частной школе, М.С. Воронцову скорее всего внушалась бы мысль о престижности прежде всего политической карьеры, причем сам герцог высказывался довольно определенно по этому поводу: «Мы не военная нация, сама по себе служба в армии чужда нашим привычкам»[42].

Таким образом, став членом своеобразного «Итонского братства», МС. Воронцов мог проникнуться идеей о непрестижности военной карьеры. Кроме того, в самом существовании сильного духа корпоративности в привилегированных школах, в оторванности воспитанников от семьи кроется еще одна причина нежелания С.Р. Воронцова отпускать от себя сына, который мог полностью потерять родные корни, совершенно забыть родной язык, а значит, и Родину, единственным связующим звеном с которой был С.Р. Воронцов и его друзья в Лондоне.

По этой же причине и из-за сложной внутриполитической ситуации С.Р. Воронцов не отправил сына для обучения и во Францию, к примеру, в Королевскую военную академию в городе Анжере — типичное аристократическое учебное заведение, куда поступали дворянские дети со всей Европы. В свое время там провел несколько лет Джордж Вильерс, первый герцог Бекингэм, воспитывался один из будущих премьер-министров Англии лорд Чатэм. Но думается, что и в более спокойное для Франции время С.Р. Воронцов не рискнул бы отпустить туда своего сына, так как уровень образования в академии нельзя было назвать достаточно высоким: верховая езда, фехтование, немножко грамматики, в полдень — урок математики, в конце занятий — обязательные танцы.

Для наследников традиций семьи Воронцовых, представители которой (особенно С.Р. Воронцов, Е.Р. Дашкова, А.Р. Воронцов) считались одними из просвещенных людей Европы, подобные приоритеты в выборе дисциплин и сам их набор был явно недостаточен.

Таким образом, С.Р. Воронцов предпочел дать сыну домашнее образование, лично руководя им. Следует отметить, что, как человек государственного подхода к делу, С.Р. Воронцов предпочел дать сыну домашнее образование, лично руководя им и не ограничиваясь составлением программы обучения собственного сына.

Уделяя огромное внимание воспитанию и образованию детей, С.Р. Воронцов в то же время составлял проекты подготовки русской молодежи для военной карьеры. В упоминавшейся записке о русском войске С.Р. Воронцов предложил проект создания школы генерального штаба: в ней могли обучаться восемьдесят или сто юношей; школа должна быть независима от кадетского корпуса; нахождение ее в деревне позволит проверять теоретические знания на практике; ученики обязаны отлично знать математику (съемка планов); школу необходимо оснастить лучшими инструментами, хорошей библиотекой; в конце обучения учащиеся сдают публичные экзамены, прием которых осуществляется очень строго. В результате в генеральный штаб должны поступать лучшие из лучших, им начисляется высокое жалованье, они повышаются в воинском звании в сравнении с теми, кто, не выдержав экзамена, отправляется в полки. «Армия, не имеющая отличного генерального штаба, похожа на тело без души», — считает С.Р. Воронцов[43].

С.Р. Воронцов считал также необходимым открытие в России специальных артиллерийских школ с преподаванием в них математики, физики, химии, и, как в школе генерального штаба, знания по теории обязательно проверяются на практических занятиях.

Но С.Р. Воронцова волновали проблемы подготовки молодежи не только для армейской службы, но и для дипломатической деятельности. Он полагал, что необходимо постепенно готовить русскую молодежь для замещения в будущем должностей консулов, поверенных в делах, посланников, считая, что засилье иностранцев в дипломатическом ведомстве отрицательно сказывалось на его деятельности. Для решения этой проблемы С.Р. Воронцов предлагал открыть в Петербурге школу для двадцати пяти или тридцати обедневших дворян для обучения иностранным языкам. Затем из них отбирать студентов в Коллегию иностранных дел, где бы они повышались в чинах по мере их способностей.

Следовательно, С.Р. Воронцов выступал за создание целостной системы подготовки российских государственных и военных деятелей. Успехи в воспитании и образовании М.С. Воронцова были связаны и с тем, что С.Р. Воронцов вложил в обучение сына большинство тех идей, которые ему не удалось реализовать в своих педагогических проектах в России.

В августе 1800 г. семья Воронцовых переезжает из Лондона в Саутгемптон, небольшое рыбачье местечко на берегу моря, в тридцати милях от Лондона. Граф С.Р. Воронцов с восторгом описывает жизнь своей семьи в это время. После раннего подъема в 9 часов — завтрак, затем прогулка по живописным окрестностям Саутгемптона. В полдень каждый начинал заниматься своим делом. В половине пятого вся семья собиралась за обеденным столом. Так как хозяин квартиры был книгопродавец, то каждый брал у него сколько угодно книг на английском и французском языках, серьезные труды читались в уединении, а что-нибудь полегче и повеселее слушали, собравшись вместе по вечерам. «Одним словом, мы поживаем как нельзя приятнее, и я никогда не был столь доволен, спокоен, как теперь. Я и думать забыл о политике, что так долго не давало мне покоя, и даже отказался от получения лондонских газет, кроме небольшого каждодневного листка, который Миша или Катенька прочитывают мне за завтраком. Наш образ жизни, пожалуй, покажется однообразным, но в частностях он имеет весьма приятные видоизменения, и все мы спокойны и довольны»[44].

Читая письмо Семена Романовича о жизни семьи в это время, погружаешься в атмосферу удивительного спокойствия и семейного счастья; несмотря на проблемы своего здоровья, служебные неурядицы, граф Семен Романович сумел создать для своих детей, столь рано лишенных матери, не только условия для получения ими глубокого и разностороннего образования, но и атмосферу тепла и заботы, понимая, что в будущем эти воспоминания должны стать поддержкой в жизни.

Благодаря хранящемуся в Санкт-Петербурге «Альбому графа Михаила Семеновича Воронцова» мы узнаем, какие литературные произведения в стихах он любил читать в 1800 г. Характерно, что в альбоме в основном представлены русские поэты и писатели, среди которых Сумароков, Ломоносов, Горчаков, Карамзин, Княжнин и Херасков. Особо выделены русские народные песни. Из европейских писателей мы находим имена Расина и Вольтера. При этом в составлении оглавления, в самом ведении альбома обращает внимание особая аккуратность и четкость, присущая М.С. Воронцову на протяжении всей жизни[45]. Вероятно, увлечение М.С. Воронцова русской поэзией помогло ему блестяще овладеть родным языком, что было редкостью среди аристократической молодежи и в самой России конца XVIII столетия.

Европа конца 1800 г. находилась на пороге войны, граф С.Р. Воронцов прекрасно понимал это, что заставило его серьезно думать о своей личной судьбе и о будущем детей, тем более что отношения Англии с Россией в этот период были весьма натянутыми.

Но в то время на С.Р. Воронцова обрушивается гнев Государя Павла I: «Его Императорское Величество высочайше указать соизволили: за неоплаченные Лондонскими банкирами Пишелем и Брогденом казне принадлежащие деньги 499 фунтов стерлингов, 14 шиллингов и 5 пенсов конфисковать на такую сумму имения генерала — графа Воронцова; прочие же его имения за пребывание его в Англии взять в казенный секвестр»[46].

Пораженный этим ударом, С.Р. Воронцов решается представить объяснения в письме из Саутгемптона от 24 марта (5 апреля) 1801 г., где пишет также: «Я не столько сокрушаюсь бедностью, в какую повергнут вместе с моими детьми, имея на себе долги и лишаясь своих доходов, сколько мыслию о том, что Государь Император взирает на меня как на изменника. Прослужив более 45 лет и проведя жизнь в этой деятельности и в честном быту, как следовало честному человеку, на склоне моих дней, у дверей гроба, закончить жизнь мою бесчестием и изменою Государю, который взыскал меня знаками своих милостей, своего доверия и который был моим благодетелем изо всех Государей, коим я служил столь долгое время!»[47]

Вскоре, однако, в Саутгемптон прибывает посланец с указом от нового Императора Александра Павловича, который восстанавливал все права графа С.Р. Воронцова и разрешал ему остаться в Англии.

В начале мая 1801 г. граф Семен Романович первый раз простился с сыном. Михаил Семенович Воронцов отправился на землю, любовь к которой прививалась ему с ранних лет.

Посольские дела не позволили С.Р. Воронцову поехать вместе с сыном, но отзывы о нем из Петербурга были наилучшей наградой отцу за воспитание сына. 20 мая 1801 г. граф А.А. Завадовский пишет своему другу в Лондон: «Не полагал я никак пережить судороги России и начать счастливую эпоху утешением, увидев твоего премилого сына. Не могу изобразить того, скольким чувством зрю в нем образ и душу твою: капля с каплей воды не больше имеют сходства, как он в твоей молодости. Чем больше познаю его, больше удостоверяюсь в том, что ты отец — пресчастливейший. Брат твой весьма любуется им, и всяк, кто его видит, не обинуется сказать: вот образец воспитания! Кроме прочего, и то понятно в нем, что, вывезен будучи грудным младенцем из России, говорит и чисто, и свободно русским языком, как бы вырос на Руси. Я радуюсь и тому, что он в первый раз видит Отечество в такое время, когда и природный англичанин не унывал бы в нем»[48].