Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.9 Страница 6

Любимица нации Елизавета-старшая (1900–2002)

Из рекордсменов этого разряда мой фаворит — японский принц Хигасикуни (1887–1990), дядя императора Хирохито. Принц Хигасикуни еще в юности (моей, не его) интриговал меня зигзагами своей биографии. Высочеству тогда было уже сильно за восемьдесят, и он казался мне невероятным мафусаилом, а ведь ему оставалось жить еще лет пятнадцать.

Даю молодое фото, а то все старики да старики

В молодости принц, как положено, был разгильдяем. Уехал постажироваться в Сен-Сире и так прижился в веселой французской столице, что вытащить его обратно в Японию не удавалось целых шесть лет. В конце концов правительство отрядило решительного камергера, чтобы доставить загулявшее высочество на родину.

Однако с возрастом Хигасикуни остепенился и сделал большую военную карьеру. Ему выпала ключевая роль в истории: в августе 1945 года он был специально назначен премьер-министром, чтобы провести страну через ужас и позор капитуляции. Вероятно, если бы пребывание у власти затянулось, принц так долго бы не прожил. Но уже через два месяца он со скандалом (сейчас уже неважно каким — ничего особенно интересного) был отправлен в отставку и с тех пор никогда больше ничем важным не занимался.

Он, правда, был еще и японец, а это большой плюс в смысле долголетия.

Минувшей осенью статистики сообщили, что Япония лидирует в мире по числу «сентенариев» — людей, которым больше ста лет. На архипелаге таких сейчас пятьдесят с чем-то тысяч. Самый старый мужчина и самая старая женщина планеты сегодня японцы (115 и 114 лет соответственно).

Поэтому тем из нас, кто не государственный деятель, не философ и не августейшая особа, поинтересоваться секретами долголетия следует у рядовых японцев.

Рискну ответить за них.

1. Надо жить осмысленно, относиться к жизни как к Пути, а не как к топтанию на месте или к бегу в колесе.

2. Надо любить свою работу и не считать такую любовь извращением. Тогда утренний звонок будильника не будет сокращать жизнь на несколько часов.

3. Надо есть побольше водорослей и поменьше животных жиров. Желательно палочками — в них меньше помещается, чем в ложку.

4. Надо проводить массовое диагностирование населения на онкологию.

5. Ну и самое трудное (даже, вероятно, неисполнимое). У японцев принципиально иной регулятор нравственного поведения: не совесть, но стыд. Мы, совершив какую-нибудь бяку, потом угрызаемся совестью, а это стресс. В японском языке слова «совесть» нет. Но там люди с детства ужасно боятся попасть в стыдное положение и потому предпочитают вести себя прилично. Если японец хороший человек и прожил жизнь нестыдно, ему и угрызаться не из-за чего. Если же плохой — идея терзаться муками совести вообще в голову не придет.

P.S.

Многим сейчас захочется узнать, кто был самым-рассамым долгожителем в истории человечества. Не гуглите, я за вас это уже сделал.

Если отставить всякие легенды и сомнительные случаи, а брать лишь стопроцентно задокументированные факты, то чемпионка здесь Жанна Калман (1875–1997), француженка. Она родилась за год до изобретения телефона и умерла в год, когда я впервые заабонировался в интернете.

(Взято с popscreen.com)

В общем, давайте жить долго. Это может оказаться интересно.

Из комментариев к посту:

dorojnic

не помню где читала теорию, что дольше всех живут те, ктоя является самыми большими поставщиками на тот свет, тоесть все, кто имеет отношение к оружию. Сколько лет Калашникову?

…93 года….

oadam

Небольшое пояснение. Калнышевский умер 31 октября 1803 года, и это точно. А дата его рождения (1691 год) установлена только по могильной плите, положенной на могилу последнего атамана Сечи в 1856 году будущим епископом Полтавским и Переяславским Александром и если по ней судить, то прожил Калныш 112 лет.

Но и это многими историками подвергается сомнению — они сомневаются, что Калнышевский стал кошевым атаманом в 70 с лишком лет и пробыл в этой должности до 85 лет (на Сечи до этого таких стариков на эту должность никогда не избирали). А точной даты рождения Калнышевского как не искали, так и не смогли найти

kotkin_egor

Один из секретов долголетия японцев, как я недавно читал — то, что родственники многих умерших стариков, пользуясь доверчивостью властей по отношению к своим гражданам, "забывают" сообщать об этом в службы соцобеспечения, получая за них пенсию ещё долгие годы. Это вскрылось недавно и стало грандиозным скандалом.

Собственно, вот:

Расследование министерства юстиции Японии не смогло обнаружить 234,354 тысячи человек старше 100 лет, которые по бумагам числятся живыми, в действительности их местопребывание, по обнародованным в пятницу данным, неизвестно.

Поводом для расследования стало обнаруженное в июле мумифицированное тело мужчины, который считался самым старым жителем Токио — в 2010 году он должен был бы отметить 111-летие. Как выяснила полиция, токиец умер более 30 лет назад, и все это время его родные исправно получали за него пенсию, а потом и пенсию его жены, причитавшуюся "долгожителю" после смерти супруги.

По данным Минюста, в ходе расследования не удалось обнаружить 77 тысяч человек, которым в 2010 году должно было бы исполниться более 120 лет, и 884 человек старше 150 лет. Все они по документам местных администраций числятся живыми.

http://ria.ru/world/20100910/274272969.html

Все эти советы долгой жизни яйца выеденного не стоят. На всякого долгожителя-аскета найдется долгожитель, не отказывавший себе в еде, алкоголе и прочих радостях жизни.

Я ещё понимаю, если бы эти люди себе в 20 лет сказали: я доживу до ста, и буду делать для этого то-то и то-то. Так нет же, обычные люди, внезапно для себя разменяв вторую сотню, на вопросы назойливых журналистов начинают рационализировать: это, наверное, потому что я жил так, делал это и не делал того. А правильный ответ они и сами не знают.

12_natali

/Вы знаете, мы можем провести весь день в постели, прислушиваясь к боли, которые имеем в определенных частях тела, которые не работают…Или же можем встать с постели, поблагодарив другие части, которые по-прежнему подчиняются нам. /

класс!!!

В мире мудрых мыслей

5 февраля, 12:29

Это название книжки из детства, в которую я часто заглядывал. Был такой сборник афоризмов и велеречивых цитат, значительная часть которых принадлежала дорогому Никите Сергеевичу, потому что год издания был шестьдесят второй или шестьдесят третий.

Общий уровень мудрости был примерно такой

Мне эта книга ужасно нравилась. Я любил, вычитав что-нибудь заковыристое, потом блеснуть в обществе. Перед взрослыми это не очень получалось, но товарищей по классу я, бывало, потрясал и даже сделал на чужой мудрости карьеру: был избран руководителем «звездочки».

Сохранил я слабость к чеканным формулировкам и в позднейшие годы.

В разные моменты жизни, особенно в юности, хлесткий афоризм, принадлежащий какой-нибудь импозантной личности, мог запудрить мне мозги и ввести в ересь. Но были и мантры, которые остались со мной на всю жизнь.

Важна не только мысль, но и форма ее выражения. В раннем возрасте форма даже важнее содержания. В десять лет меня охватывал восторг от белиберды вроде «Бороться и искать, найти и не сдаваться». В зрелом возрасте, конечно, больше радует другое: точное оформление твоих собственных мыслей.

За это я так люблю, скажем, тексты Льва Рубинштейна. Он доделывает за меня мою умственную работу.

Лев Семенович Р.

«Зло никогда не бывает остроумным. А если бывает — то это уже не зло»

«Есть еще такая штука, как «патриотизм», означающая как правило приблизительно то, что навозную кучу посреди родного огорода предписано любить на разрыв аорты, в то время как клумба с георгинами во дворе соседа ничего кроме гадливого омерзения вызывать не должна».

«Натужная, крикливая, неопрятная оппозиция так же глупа и неприятна, как респектабельная, самодовольная, лоснящаяся любовь к начальству. Впрочем, нет, не так. Глупа так же. Неприятна так же. Но в гораздо меньшей степени опасна для душевного здоровья общества».

Только у самых скучных и прозаичных людей во внутреннем кармане нет любимого изречения, которое служило бы железным аргументом, энерджайзером или индульгенцией. Даже у мерзавца непременно есть пара-тройка цитаток в моральное обоснование подлости.