Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте Страница 6

Гроха молчал.

- Заносит тебя, - сказала Саша. - Ой заносит! Гляди, чтобы не споткнуться. - Она обернулась к Шагину: - Товарищ Андрей, прошу назначить меня в наряд, где несознательный чекист Олесь Гроха.

- В качестве тормоза, - улыбнулся Ревзин.

Все зашумели. Шагин поднял руку:

- Требования товарища Феликса Дзержинского понятны, пояснять не надо? - спросил он. - Тогда ставим точку. Берем новый лист.

Но Шагину помешали. С улицы донеслись голоса. Отчетливо слышался бас коменданта УЧК. Комендант не пускал в здание посетителя. А тот кипятился, кричал.

Председатель взглянул на Сашу:

- Разберись!

Саша пошла к двери.

- Гляди рукам воли не давай, - сказал вслед ей Олесь.

Все засмеялись.

Вот что увидела Саша, когда сбежала по лестнице к входной двери.

Расставив руки, комендант защищал дверь от ломившегося в нее пожилого бородача. В стычке участвовал и часовой, прикладом винтовки отпихивая посетителя от двери.

А бородач рвался вперед, вопил, выкрикивал ругательства.

Внезапно он отскочил, вскинул руку с толстым ременным кнутом.

- Стой! - закричал часовой и передернул затвор карабина. - Стой, контра, стреляю!

- Не смей! - воскликнула Саша.

Нырнув под плечо коменданта, она оказалась на улице. При виде ее бородач будто опомнился. Подобрав валявшуюся на тротуаре зеленую шляпу с перышком, зашагал прочь. Голова его была опущена. Он плакал.

Саша нагнала его:

- Говорите, что случилось?

Бородач в нелепой шляпе на взлохмаченной голове продолжал шагать, будто не слышал.

Саша забежала вперед, загородила ему дорогу.

- Я из ЧК. Меня послал главный начальник узнать, в чем дело. Что у вас случилось, товарищ?

3

Это была странная пара - маленькая девушка с пистолетом на поясе и бородатый гигант с кнутом под мышкой. Девушка шла по мостовой широким уверенным шагом, биндюжник семенил рядом, наклоняясь к спутнице, что-то объясняя. При этом он то и дело стаскивал свою шляпу, поправлял перо и вновь нахлобучивал ее на голову.

Так они пересекли город и оказались на берегу реки, у длинного пологого мыса. Глинистый грунт мыса был исколот острыми копытцами баранов и коз. Кое-где в ложбинках белели рогатые черепа.

На этом мысе останавливались на водопой стада, перегоняемые гуртоправами с далеких пастбищ на городскую бойню. Здесь же поили коней проходившие через город кавалерийские отряды.

Сейчас на мысу находился табун лошадей. Тут же стояли две фуры с тюками прессованного сена, мешками овса. Несколько красноармейцев, только что спешившихся, расседлывали лошадей.

Саша разыскала командира.

- Я из ЧК, - сказала она и развернула свой мандат.

Молодой кавалерист, в кожаных галифе и английском френче, перетянутый ремнями, на которых висели шашка и маузер в полированной деревянной колодке, с болтавшимся на шее крохотным театральным биноклем в черепаховой оправе, внимательно прочитал бумагу.

- Добро, - сказал он, возвращая мандат. - Слушаю, товарищ комиссар, какая до меня будет нужда?

- Откуда кони?

- Реквизированы в селах для Красной Армии. - Кавалерист положил ладонь на пристегнутую к поясу полевую сумку. - Приказ, ордер, другие документы в полной справе. Давай присядем, все покажу.

- Не надо, товарищ. Я вот по какому делу. - Саша кивнула на бородача. - У этого гражданина воры свели лошадь. Со своим горем он пришел к Советской власти. Он из бедняцкой семьи. Лошадь - это все, что он имел. Ему надо помочь. Вот я и привела его к вам. Надеюсь, что вместе...

- Нема у нас лишних коней, - прервал Сашу кавалерист. - Нет и не предвидится.

- Что же делать?

- Не знаю.

- Может, какой-нибудь не подходит для Красной Армии, - осторожно сказала Саша. - Брак или еще что... Гражданин пришел в ЧК просить помощи! Вы можете это понять?

- Отчего же, очень хорошо понимаю. Сам был бойцом эскадрона ЧОН. Все понимаю, товарищ комиссар. А коней лишних нема.

И кавалерист приложил руку к козырьку фуражки, давая понять, что разговор окончен. Саша сказала:

- Весь привоз знает - биндюжник, у которого украли коня, обратился в ЧК за помощью. Привоз ждет, чем кончится дело. - Она коснулась пальцами смешного бинокля на груди командира. - Хочешь, подарю тебе морской "цейсс"?

- Чего? - не понял командир.

- Бинокль подарю, морской. Вот такой! - Саша раздвинула руки, показывая, какой у нее бинокль. - Подумай, друг, сотни людей на привозе ждут, с чем этот дядька придет из ЧК!..

Кавалерист с ненавистью поглядел на биндюжника. Казалось, вот-вот вцепится в него.

- А ну, - вдруг сказал он, - ну-ка, показывай свои руки!

Возчик оторопело взглянул на Сашу.

Кавалерист схватил его руки, повернул ладонями вверх. И ладони, и мякоть пальцев были покрыты сплошной серой коркой мозолей.

- На четвереньках бегал, что лир - пробормотал конник.

- Га? - не понял биндюжник.

- Дура, - укоризненно сказал кавалерист. - Эх ты, дура зеленая. Как же умудрился проворонить коня? Или горилки нажрался?

Бородач замотал головой. Жалкий, с безвольно повисшими вдоль бедер ручищами, стоял он перед конником и Сашей и тяжело дышал.

Командир достал из сумки список, стал изучать его, Наконец выбор был сделан.

- Шамрай! - позвал он.

- Ну, слава Богу! - прошептала Саша.

Она перехватила напряженный, взволнованный взгляд старого возчика, озорно подмигнула. Биндюжник просиял. Отвернувшись, шумно высморкался.

- Чего это вы? - сказал кавалерист, складывая список реквизированных лошадей.

Саша не ответила.

Подошел Шамрай. Это был угрюмый человек, на вид вдвое старше своего командира.

- Слухаю, - сказал он, неумело беря под козырек.

- Шамрай, - преувеличенно строго проговорил конник, - какое имеешь мнение за ту каурую?

- Которая в чулках?

- Она самая.

- Известно какое, - сердито сказал красноармеец, догадавшись, зачем прибыла девица и ее патлатый спутник. - Вполне справная лошадь.

- Имею сомнение, что годится она под седло красному кавалеристу. Ты подумай, Шамрай, не спеши говорить окончательно.

- Третьего дня брал ее, так хвалил, - пробурчал Шамрай. - Теперь, вишь, засомневался. Чего это ты вдруг, товарищ командир?

- А я говорю, слабовата она грудью, - выкрикнул кавалерист, почти с ненавистью глядя на непонятливого подчиненного. - И мастью не вышла - одна каурая на весь табун. Как же это я проглядел!..

- "Мастью", - передразнил Шамрай. Но вот он встретился взглядом с командиром и закончил совсем иным тоном: - Мастью-то, может, и верно...

- Aгa! - Кавалерист облегченно вздохнул, стал прятать бумагу в сумку. - Готовь лошадь. Сдадим ее как бракованную товарищу комиссару ЧК.

Напряженно прислушивавшийся к разговору биндюжник при слове "бракованная" охнул и ухватил Сашу за руку.

- Погоди! - прошептала она.

Между тем командир закончил диалог с Шамраем. Тот отправился за лошадью.

- Ну вот, - сказал конник и улыбнулся Саше. - Пиши расписку, комиссар.

Саша поблагодарила его взглядом, достала из сумки бумагу и карандаш.

- Повезло тебе, дядька, - усмехнулся командир. - Защитница такая, что не устоишь...

Возница не ответил. Вытянув шею, он смотрел туда, откуда должен был появиться Шамрай с лошадью.

Саша написала расписку, протянула ее кавалеристу.

- Стой! - вдруг горестно закричал возчик и выхватил у нее бумагу.

Саша увидела возвращавшегося с лошадью красноармейца.

- Коня у меня увели! - вопил биндюжник. - Зараз тягал сто пудов такой был зверюга! А это чего? Кобыла же это, прости господи!..

- По-моему, хорошая лошадь, - сказала Саша и нерешительно посмотрела на командира.

- Вполне справная, - подтвердил тот.

- Не возьму!

- Ну, вольному воля. Нету у нас другой лошади для тебя, дядька. Веди ее назад, Шамрай.

И кавалерист сделал вид, будто хочет уйти.

Этого биндюжник не мог выдержать. С воплем отчаяния он выхватил повод из рук Шамрая, с неожиданной легкостью вскочил на лошадь. Каурая с места взяла в галоп.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

1

Последний луч заходящего солнца скользнул по лесной опушке, высветил легкие кроны нескольких березок и дубков.

Солнце село, и в лесу сразу сделалось сумрачно и тревожно, хотя небо на западе еще было багровым. Потом к горизонту спустилось облачко и совсем погасило день.

На опушке появились двое, мужчина и женщина, задержались у развалин древней халупы.

- Здесь, - негромко сказал Шагин, озираясь по сторонам. - Место приметное, уединенное. Верст на десять ни одного жилья. Думаю, отыщешь его, ежели возвращаться будешь... одна.

- Вместе вернемся, - резко сказала Саша. - Вдвоем будем искать.

Шагин не ответил. Отцепив от пояса плоский австрийский штык, с сомнением поглядел на блестящее лезвие.

- Лопаты не взяли, - посетовал он, с силой вонзая штык в мягкую землю.

Саша помогала - поначалу откладывала в сторону срезанные пластины дерна, потом горстями отбрасывала взрыхленную жирную землю.