Андрей Савельев - 1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты Страница 6

Чтобы ослабить рассыпать лагерь Софьи, слывшей продолжателем реформаторских дел и умонастроений прежних царей, Петр принял образ благонамеренного и богомольного правителя, предпочитавшего традиционно русские одежды и сторонящегося иностранцев. А переходящих на его сторону бояр, стрелецких начальников и простых стрельцов награждал. С боярами и высшим священством он с большой почтительностью вел длинные совещания. И показывал всем, что теперь-то он всерьез намерен стать русским царем и оставить скандальные развлечения Преображенского периода.

Заручившись поддержкой большинства бояр и переманив к себе основную воинскую силу, Петр нанес следующий удар: потребовал от стрельцов выдать последовательного сторонника Софьи Шакловитого. И снова угрожал смертью за неповиновение. Стрельцы потребовали от Софьи выдать главу стрелецкого приказа. Ей пришлось уступить, и Шакловитый был вывезен в Троицу, где и казнен за организацию покушения на царя. Потеряв всякую поддержку, Софья вынуждена была подчиниться приказу Петра переехать в Новодевичий монастырь, где и содержалась под стражей до стрелецкого бунта 1698 года, в котором смутьяны назвали ее имя как законной правительницы. После подавления бунта Софья была пострижена в монахини и умерла в монастыре через несколько лет.

«Утро стрелецкой казни» (Стрелецкий бунт 1698 года) (В. И. Суриков, 1881 г.)

В Малой Смуте принцип легитимности власти взял верх над политической мощью. Повторилось то, что в первой Смуте привело к длительным бедствиям – самозванство. Но в Малой Смуте самозванство не привело к захваты трона. И только это сохранило относительную стабильность в государстве и власти. Смуты не хотели группировки, конкурирующие по поводу власти. Они не рискнули поставить на карту судьбу страны – лишь бы повысить свои шансы уничтожить конкурентов. Поэтому Малая Смута отступила сама собой – со временем. Что и позволяет сделать вывод о том, что принципы властвования, определенные в 1613 году оказались правильными и благотворными для страны.

Раскольники

Самозванство – это не только поползновение занять царский престол, но попытка возвыситься над ним. Именно это отличает церковных раскольников, отпадающих от учения Христа и православных традиций отношения священства и Царства.

Царь Алексей Михайлович, восшедший на престол в 1645 году, в отличие от своего отца и предшественника, был подготовлен к царствованию, а потому ясно осознавал положение России и стоящие перед ней задачи. Россия все еще была государством рыхлым и нестойким. Во многом это определялось мощными внешними воздействиями, которые способны были в любой момент поставить под вопрос самое существование суверенного статуса державы. Но имелись также и внутренние нестроения. С одной стороны, осознанное именно Алексеем Михайловичем отставание от технического развития Европы, а вместе с этим – слабость в военном отношении. С другой стороны – проблема разнородности толкований вопросов веры, которые различно преподносились в великорусской, малорусской и исконной – греческой – традициях. Военная и религиозная реформа были насущной необходимостью, но вместе с тем – и риском. Новые смутьяны могли воспользоваться непростой ситуацией, сделать непонимание смысла реформ оружием против самодержавной власти.

Алексею Михайловичу удалось провести свои реформы и заложить основы превращения России в могучую империю. На долю этого великого правителя достались соляные и медные бунты, чумные эпидемии и неурожаи, военные неудачи и опустевшая казна. Все это удалось преодолеть тем, что законность власти и ее действий подтверждалась Земскими Соборами. В 1648 году Земский Собор принял Соборное уложение – фундамент русского законодательства не многие годы. В 1653 году Земский Собор созывается в последний раз – он выполнил свою функцию: власть царя стала поистине самодержавной, то есть абсолютной в рамках духовной и исторической традиции (чего не было в европейских абсолютных монархиях). Русская государственность окончательно укрепилась, и она до времени не нуждалась в санкциях со стороны всесословного законосовещательного представительства, выражавшего «мнение земли».

Портрет царя Алексея Михайловича (Неизвестный русский художник второй половины 17 века)

Россия в понимании людей, осознающих ее положение в мировой истории, может существовать только как великая держава. Или она распадется на множество государствиц и перестанет быть Россией. В условиях, когда суверенитет и развитие страны поставлены под вопрос, это понимание требует сверхмобилизации – превращения народа в войско. Подобным образом в древности многие народы становились непобедимыми. Но теперь победу надо было заложить в сам государственный механизм, который впоследствии воспитает то, что теперь мы называем «политической нацией» – общность солидарности, подкрепляющей верховную власть сплоченностью подданных. По сути дела, именно это и сделало из русских лучших воинов на три столетия вперед.

Царь смог провести свои реформы и подавить крамолы и смуты только потому что привязал любую деятельность своих подданных к государственной службе. Все стали «крепостными». Не рабами, а сотрудниками в государственном строительстве, прикрепленными к своей службе. Крестьянин был прочно привязан к земле, и только это давало возможность из его скудной продукции выделять средство на содержание служилого дворянства. Которое также прикреплялось к военной службе. Посадское ремесленное и торговое население было обязано «тяглом» – податями, которые поддерживали казну, а с ней – и все государственные дела. Так образовалась государственная машина, которая обеспечила России мощный рывок вперед.

Оставалось священство – сословие, испокон веков независимое, и испокон веков стремящееся вмешиваться в государственные дела, а то и диктовать правителям, что им делать и как себя вести. Государственные реформы Алексея Михайловича не могли обойти Церкви, что и привело к вспышке религиозной смуты, последствия которой мы ощущаем на себе до сих пор.

Новый перевод и исправление богослужебных книг, который был затеян совместными усилиями Царя и патриарха Никона, не могли встретить понимания у церковных «низов», а с ними – и у простонародья, которое шло за духовными лидерами и символами веры, а вовсе не за текстами, нюансы перевода которых народ знал и не понимал. Союз высшего священства и Царства нанес удар по разлагающим целостность веры толкованиям – безграмотным интерпретациям Писания и обряда, а также по обнаружившимся в иконописании подражаниям еретическому европейскому Возрождению. Вместе с тем, заносчивость и репрессивный характер реформ породили смуту и протест религиозных подвижников, для которых любое отступление от древних книг, к тому времени уже окутанных религиозным опытом, воспринимали как кощунство. Символом раскола стал вопрос о том «как креститься». Разница между двуперстием и троеперстием со временем была признана патриархом Никоном несущественной. Но было уже поздно: раскол рассек русское общество, образовав в нем удивительно стойкую прослойку староверов. И в будущем эта прослойка сыграла свою роль в новых смутах – она в полной мере «отомстила» династии Романовых поддержкой большевицкой крамолы.

Портрет патриарха Никона с клиром (Д. Вухтерс, 1660–1665 годы)

В истории церковного раскола патриарх Никон, при всех его заслугах и личных достоинствах, оказывается смутьяном, попытавшимся устроить русское государство по принципу архаичных и малозначимых сообществ, где жрец возвышался над вождем племени. Чем попирался главный принцип имперской власти: правитель – первый жрец. Так было и в Римской Империи, так было и в Византии.

Но, судя по имеющимся историческим исследованиям, дух Смуты пронизывал все общество. И необходимо было жесткое принуждение народа к дисциплине и нравственному поведению. Власти приходилось выпускать указы по запрещению бесстыдных увеселений, ругательств. Где-то перегибая палку, полагали запрещать шахматы и качаться на качелях, требовали жечь домры, гусли и дудки. Ослушникам полагались батоги и тюрьма.

Порядок наводился и в церковных делах, которые находились в полном расстройстве. Священство предпочитало оставаться в стороне от тревог государства, получая от него различные льготы. Тяжелая и неудачная война с Польшей требовала мобилизации материальных и человеческих сил. Царю пришлось ограничить льготы монастырей, обложив священство налогами и даже мобилизовав часть разросшегося клира для воинского дела. Разумеется, священство роптало, а иные архиереи доходили до словесного буйства в адрес власти. Одним из жестких оппонентов власти оказался и патриарх Никон.